Авторы книги «Свитки Мёртвого моря» уделили много внимание синхронизации нескольких событий: убийства Анания (представителя саддукеев, которые были в оппозиции к «ревнителям закона», представленных Иаковым[291]), убийства Иакова в 66 году и последовавшего за этим первого восстания иудеев против римской власти. Практически сразу после убийства первосвященника Иакова в Иудее вспыхнуло восстание, в результате которого был убит Анания, как «соглашатель римскими оккупантами». После чего иудейская война уже не останавливалась до начала осады Иерусалима Веспасианом[292] в 69 году. Если принять во внимание, что церковь датирует казнь Павла 67 годом, то и это событие тоже синхронизировано в свершившейся истории.

Получается, что под руководством «закулисных» “разводок” к 66–69 годам все «нужные» события вокруг Иерусалима, связанные с “христианством”, уже произошли. В результате очередной “разводки” в среде враждующих иудейских личностей и движений[293] (одних натравили на других) «закулиса» спровоцировала иудейскую войну. С этого момента история дальнейшего становления как “христианства”, так и дальнейшая история иудаизма (двух главных составляющих единой библейской концепции) — продолжаются уже совсем иначе: иудаизм лишается государственности и начинается эпоха рассеяния (диаспоры), а “христианство” постепенно обретает содержание учения Павла. В общем, все главные “Мавры” сделали своё дело — и больше их услуги были не нужны. Сам же Павел оставил в истории глубокий след, которым “воспользовались” после него. После Христа прошло всего около 35 лет — за которые сменились около двух поколений: как в Синайской пустыне.

Что следует ещё отметить из книги «Свитки Мёртвого моря», то — как авторы представляют деятельность Павла (выделено жирным нами):

«В «ранней церкви», как сказано в Книге Деяний, возник настоящий раскол, инициатором которого был апостол Павел. Главным оппонентом Павла выступала загадочная фигура — Иаков, брат Господен. Нет сомнений, что именно Иаков был признанным лидером Иерусалимской общины, которая в позднейшей традиции стала называться «ранней церковью»…

Как бы то ни было, «подтекст» Книги Деяний по сути сводится к противоречиям между двумя наиболее влиятельными личностями Иаковым и Павлом… Иисус у Павла — это самый настоящий бог[294], биография и чудеса которого слово в слово совпадают с чудесами и эпизодами из культов других божеств-соперников[295], с которыми он боролся за аудиторию адептов…Если бы основное русло его развития[296] совпало с учением Иакова, христианства как такового вообще не было бы, а возникло бы очередное ответвление иудаизма, которое могло стать доминирующим, а могло и угаснуть[297].

Спустя примерно пять лет после того, как Павел начал свою проповедь в Антиохии, возник вопрос о содержании его миссионерской деятельности. Как сказано в 15 главе Книги Деяний, в Антиохию прибыл целый ряд представителей от Иерусалимской общины — вероятно, как предполагает Эйзенман, с весьма специфической целью — проконтролировать действия Павла. Посланники настойчиво подчёркивали важность строгого соблюдения Закона[298] и обвиняли Павла в пренебрежительном отношении к нему. В итоге Павлу и его сподвижнику Варнаве было приказано явиться в Иерусалим для консультаций с руководством общины. С этого времени в отношениях между Павлом и Иаковым появляется широкая трещина, и автор Деяний, рассказывая о конфликте между ними, выступает в роли апологета Павла.

При всех последовавших за этим разногласиях необходимо подчеркнуть, что Павел, по сути дела, стал первым «христианским» еретиком и что его учение, ставшее впоследствии богословским фундаментом для позднейшего христианства, представляет собой явное и несомненное уклонение от «первоначального» или «чистого», учения, которого придерживались лидеры общины».

Здесь авторы книги «Свитки Мёртвого моря» не правы в одном. Мы уже знаем, что за христовым учением не последовал никто из учеников. Если и соблюдали члены Иерусалимской общины какую-то “чистоту”, то это была чистота иудаизма, к которой добавилось некое мессианство Христа — как свершившееся “пророчество” Исаии. Павел же действительно выполнял эгрегориальный (либо ещё и структурный) «заказ»: «сделать из явления Христа новую подходящую веру». «Заказ» был запущен, наблюдения за деяниями Павла прошли, павлово “христианство” подошло, как нельзя кстати. Возможно, что авторы книги правы в том, что если бы Павел этот «заказ» не выполнил как надо было «закулисе», то толпе пришлось бы ещё долго довольствоваться многобожием. А четыре Евангелия и прочее содержание Нового Завета скорее всего подобрали и подогнали к наследию Павла, а не наоборот.

История не подтвердила праведность Иакова: он был убит почти одновременно с «еретиком» Павлом[299]. А вот Иисус распят не был — как единственный праведник и истинный христианин.

Скорее всего опыт обожествления Иисуса, который накопил Павел, подошел «закулисе» и Евангелия были составлены уже с учётом этого опыта. Авторы книги «Свитки Мёртвого моря» пишут об опыте Павла (выделено жирным нами):

«Павел же как бы отодвигает Бога на второй план и впервые устанавливает почитание самого Иисуса[300], причём Иисус становится иудейским аналогом Адониса, Аттиса, Таммуза[301] и прочих умирающих и воскресающих божеств[302], которые были столь популярны на Среднем Востоке в ту эпоху[303].

Павел знал, что делал[304]. Он прекрасно разбирался, причём на удивительно высоком даже по современным меркам уровне, в технике религиозной пропаганды. Он понимал, что необходимо для того, чтобы превратить человека в бога[305], и осуществлял это куда более умело и последовательно, чем римляне, насаждавшие культы своих императоров. Павел, как он сам признавал, не претендовал на то, что повествует о реальном Иисусе — человеке, которого и Иаков, и Пётр, и Андрей знали лично. Напротив, во втором послании к коринфянам (2 Кор. 11: 3–4) Павел прямо заявляет, что члены Иерусалимской общины проповедуют «другого Иисуса»[306]. Их посланники, говорит он, называют себя «служителями правды»[307] — характерно кумранское выражение. Отныне они стали и по делам своим, и по учению открытыми соперниками Павла.

В соответствии с данными ему инструкциями Павел, по мнению большинства исследователей, около 48–49 гг.н. э. возвращается из Антиохи в Иерусалим и встречается с лидерами тамошней общины. Неудивительно, что вспыхивают новые споры. По свидетельству Книги Деяний, Иаков, стремясь сохранить мир в церкви, соглашается пойти на компромисс, чтобы облегчить «язычникам» возможность вступления в общину[308]. Трудно поверить, но он соглашается закрыть глаза на нарушение некоторых положений Закона, оставаясь непреклонным в отношении других.