- Опять? - воскликнул Точе.

- Присоединяйтесь к нам, - предложил Ромоли поэту, но тот только брезгливо отмахнулся.

Игра продолжалась весь день. Постепенно азарт игроков уступил место безотчетной тревоге.

- Что это вы жульничаете, синьор Вискардини? - шутливо заметил Ромоли. - Думаете, я не вижу, что вы бьете мои червы бубнами?

- Простите, синьор Ромоли! Это моя оплошность, - извинился судья.

Через несколько минут ситуация повторилась.

- Синьор Дзанелла, вы бьете пики трефами! - строго сказал Пелос.

- Извините, задумался, - смущенно ответил банкир.

- Мне кажется, господа, что игра волнует нас сейчас меньше всего, - произнес Клоккьятти, бросая карты на стол. - Мы сидим здесь, но наши мысли бродят совсем в другом месте.

- Согласен, - кивнул Пелос. - Пора заканчивать игру.

- Ну, ладно, - мягко проговорил Ромоли, поспешно собирая карты в колоду. - На сегодня, пожалуй, хватит.

Некоторое время все подавленно молчали.

- Почему они медлят? - недоуменно спросил Деффенди. - Чего ждут?

- Кто? - снисходительно поинтересовался Бергамин.

- Военные с корабля.

- Они ничего не ждут. А вот чего ждем мы?

- В самом деле, почему мы решили, что нас будут спасать? - обратился к пассажирам Ланино, но те, встречая его вопросительный взгляд, отворачивались или опускали головы.

- Постойте, господа! - возразил Клоккьятти. - Италия не может просто так бросить не последних людей в стране. Ну, я, конечно, мелкая сошка, но синьор Пелос, синьор Аосталли!.. Нельзя сделать вид, будто их не существует!

- Вы мне льстите, - покачал головой граф.

- Да, у нас на пароходе есть несколько весьма ценных заложников, - согласился Бергамин. - Но стоим ли мы того, чтобы спасать нас?

- Как это?.. - поперхнулся Точе.

- Ситуация в стране довольно напряженная. Пойдут ли власти на поводу у террористов в обмен на наши души - вот в чем вопрос, - объяснил поэту Клоккьятти.

- Да, неизвестность пугает больше всего, - задумчиво сказал Дзанелла.

Наступило напряженное молчание.

- Знаете, - внезапно нарушил тишину грустно улыбавшийся Фаббро, - сейчас наше настроение можно выразить арией Маргариты из "Мефистофеля" Бойто. Маргарита отравила свою мать, утопила ребенка, ее рассудок помутился, и в состоянии душевного смятения и отчаяния, ожидая скорую казнь, она поет: "L'altra notte in fondo al mare"... Удивительно красивая и печальная ария!..

- Соглашусь с вами, - дрогнувшим голосом произнес Аосталли.

Салон вновь погрузился в цепенящую тишину.

- Ну что, Умберто, все то же? - устало спросил Ферруччо у вошедшего в рубку радиста.

- Все то же, - вздохнул тот. - Время, время, время...

- Их как будто заклинило, - усмехнулся Серджо.

- Нет, так больше нельзя! - вскочил Аугусто. - Мы дали им предостаточно времени, чтобы освободить наших товарищей. Если они до сих пор ничего не предприняли, значит, и не собираются что-либо делать. Хватит с ними миндальничать!

- Я думаю, нужно сделать им последнее предупреждение, только тогда они зашевелятся, - проговорил Теренцио.

- Ну, хорошо! - поднялся со своего места Ферруччо. - Умберто, отправь в Рим радиограмму, что, если они не поторопятся, мы пойдем на крайние меры.

- Иду.

- Посмотрим, на сколько их хватит...

Ночью графиня Марци, как обычно, вышла из каюты в коридор. Освальдо внимательно посмотрел ей в лицо.

- Вы мне не рады? - осторожно поинтересовалась графиня.

- Ладно уж, посидите, если вам хочется, - махнул рукой юноша.

- И долго это будет продолжаться?

- Что?

- Ваша операция. Что вы собираетесь делать дальше?

- Я не знаю.

- Не знаете?

- Я всего лишь пешка, - объяснил Освальдо. - Что вы от меня хотите?

- И вы доверяете вашим предводителям, несмотря на то что они не посвятили вас в свои планы? - недоумевала Марци.

- Как я могу не доверять людям, которые вместе с нами борются за высокую идею?

- Вы уверены в этом?

- Абсолютно.

- И давно вы примкнули к коммунистам?

- Три года назад, когда учился в университете. Я был бедным студентом, часто голодал - как тут не стать коммунистом?

- На кого же вы учились?

- На философа.

- Значит, вы философ? - обрадовалась графиня.

- Не вижу в этом ничего смешного, - обиженно сказал юноша.

- Я вовсе не хотела вас обидеть, - успокоила его Марци. - Я рада, что вы разбираетесь в философии, поскольку теперь я смогу доказать вам, что вы - ненастоящий коммунист.

- Начинается!.. - проворчал Освальдо.

- Мои доводы будут предельно ясными и логичными, если хотите, "мужскими"... - не смогла сдержать улыбки графиня.

- Я слушаю, - холодно произнес юноша.

- В основе коммунизма лежит учение Маркса, не так ли?

- Да.

- Как вы знаете, марксизм вырос из диалектики Гегеля и материализма Фейербаха. А в центре философии Фейербаха находятся чувства, прежде всего, любовь, в том числе половая. А вы отрицаете любовь между мужчиной и женщиной, восстаете против самой природы. Разве истинный коммунист согласится с этим?

- Откуда вы все это знаете? - удивился Освальдо.

- Неважно, - усмехнулась Марци. - А вы не уходите от ответа!

- Хорошо, я скажу вам, что думаю об этом. На мой взгляд, Маркс не был знатоком межличностных отношений, в этом его слабое место. Маркс мыслил другими масштабами, его больше интересовали общественные отношения, поэтому, для того чтобы марксизм охватывал все стороны жизни человека, он позаимствовал некоторые положения у Фейербаха.

- Значит, вы не согласны с Марксом?

- В этом вопросе не согласен. Но это не мешает мне быть коммунистом.

- Но это мешает вам быть полноценным человеком.

- Вот как? А вам не кажется, что вы преувеличиваете значение половой любви в жизни человека? Ведь человек - не животное.

- Маркс и Энгельс поспорили бы с вами.

- Давайте оставим их в покое! Скажем так: человек - не только животное.

- Но ведь это жизнь, ее неотъемлемая часть! Как вы этого не понимаете? Вам нужно повернуться лицом к жизни, она сильнее всего, всех ваших мертвых понятий и философских построений!

Юноша печально посмотрел на графиню, потом тихо проговорил:

- Что это за жизнь?.. За минутой блаженства следуют дни разочарований, за месяцем счастья - годы страданий. Есть ли во всем этом хоть какой-нибудь смысл?..

- Жизнь состоит из радостей и горестей, с этим просто нужно смириться. Вы боитесь жизни!

- Да, я боюсь жизни, - подумав, согласился Освальдо. - Зачем мне пытаться заводить отношения с женщинами, если я только увеличиваю себе страдания? Лучше уж холодный покой без страстей, без счастья, но и без горя...

- Вы не чувствуете вкуса жизни, вы совсем ее не знаете, чтобы так говорить!

- Однажды я прикоснулся к жизни и обжег себе руку. Сейчас у меня нет желания ее познавать.

- Может, вы хотя бы попробуете?.. - лукаво улыбнулась Марци.

- Простите... - юноша смущенно опустил голову. - Мне показалось... или вы намекаете на нас с вами?..

- Нет, не показалось, - нежно сказала графиня, ласково поднимая голову Освальдо обеими руками.

- Неужели это правда? - восторженно прошептал юноша, глядя в лицо Терезы влюбленными глазами. - Это не сон?

- Нет, - засмеялась Марци.

- Мне нравится, когда вы смеетесь, - признался Освальдо.

- А мне казалось, вы ненавидите меня за это.

- Бросьте, разве можно вас не любить?

- Но вы долго сопротивлялись!

- Я боялся... Учтите, я даже ни разу еще не целовался.

- Доверьтесь мне...

Через полчаса они лежали на широкой кровати в каюте графини. Освальдо мечтательно смотрел в потолок, на лице юноши цвела счастливая улыбка.

- Что ты сейчас чувствуешь? - поинтересовалась Тереза, нежно поглаживая голову любовника.

- Я как будто заново родился, - ясным голосом произнес Освальдо. - Мне так легко, так спокойно на душе, как никогда еще не было... Это все благодаря тебе!..