- О чем поют ласточки перестройки, о том, что раньше было плохо, теперь будет хорошо, - нехитрая тема колыбельной.

- Утешает.

Яков не знал, что она с Га-Га виделась, когда он приезжал полгода назад из Москвы. Они поссорились, и в этом не было ничего необычного. "Ты на меня вешаешь все несчастья, все, в чем я не был виноват. Ты опасаешься меня, как типичная мещанка, которая пугается умного мужчину: вдруг он прочитает ее глупенькие мыслишки", - злился он. Она возмущалась: "Читаешь мысли продавщицы, с которой спал до меня".

Пару раз он заходил к ним в гости, ругал Николая, сейчас такое время, нельзя дома сидеть, никто тебе не поможет, только ты сам. Николай смотрел мутными глазами и просил денег в долг. Григорий давал.

Накануне семинара ей приснился цветной сон: в закатном небе на северо-восток летели птицы, туда, где самый темный, угрожающе-лиловый фон. Птицы перестраивались, догоняли друг друга, причудливо группировались. Последней пролетела пара.

Долго вглядывалась в темнеющее на глазах небо, но птиц больше не было. А было утро, она стояла на зеленой лужайке возле здания: что-то среднее между учреждением культуры советского периода и дворцом, похожим на иллюстрацию детской сказки о принцах и принцессах. Между мраморными колоннами по деревянным ступеням, мимо нее выносили школьную мебель. Грузчиками работали девицы - красавицы, загорелые и длинноногие, в бело - голубых коротких сарафанах, кокошники в жемчугах. Они выносили к дороге стулья и столы и складывали в кучу. Тут же - музейный кованый сундук, набитый статуэтками из белого мрамора. Где-то она их видела, неужели скульптура Родена из Ленинградского Эрмитажа?

К крыльцу подтащили мебель из светлого дерева, разрисованную цветами в народном стиле. Она подумала, так всегда, классику выбрасываем, а выбираем яркое в цветочек.

Семинар проходил в субботу, у нее не было занятий. Встретились с Яковом у кинотеатра "Октябрь". В вестибюле, перед входом в зал за столом сидела молодая женщина, юная дива, как назвал ее Яков, в белой кофте и короткой джинсовой юбке, длинноногая и загорелая. Перед ней вытянулась небольшая очередь, Софья заметила несколько узнаваемых преподавателей из университета. Дива кому-то объясняла, что профессор берет недорого, только за аренду помещения.

Яков встал в конец очереди и вопросительно посмотрел на Софью, окинул публику, снова посмотрел на нее. Сомневался, стоило ли оставаться. Она пожала плечами, из очереди он не вышел.

Яркая девица, похожая на красавиц из сна, давала понять: не гонялась бы ты, старая, за профессором.

Зал медленно заполнялся. Люди проходили ближе к сцене, но рассаживались на расстоянии, чтобы не мешать друг другу. Последние ряды заняли студенты.

"Солидная публика, - Яков кивнул на первые ряды, - гуманитарии, университетские светила.

Она засмеялась, действительно, в слабо освещенном зале на фоне темных костюмов, почти слившихся со стульями, их лысины ярко отсвечивали.

Костюмы задвигались, как в театре теней, стали переходить с одних рядов на другие.

В полную силу зажглась люстра над головами, Софья увидела оживленные профессорские лица, обращенные к залу. Несколько человек собрались возле сцены и о чем-то громко заговорили, размахивая руками. Кто-то во втором ряду вскочил с места, Софья услышала: "Коллеги, послушайте меня, не надо сейчас спорить, пусть он выскажется". Раньше не принято был в университете преподавателям так импульсивно вести себя, ей стало тревожно.

Яков привставал, оглядывал публику:

- Слышите, как зал гудит? Да тут бой предстоит. Вон там, сбоку, у стены двое, видите? Я их знаю, скандалисты, из партии "Отечество", последние ряды битком забиты студентами, набежали, будет весело, - довольным голосом комментировал он.

- Что-то я не понимаю, чем он так раздражает?

- Университет испокон веку придерживался консервативных взглядов, а тут является приверженец всего нового. Долгий разговор, потом объясню, если что-то вам будет неясно.

Григорий стремительной походкой прошел мимо рядов, легко перескочил ступени и оказался на сцене в круге яркого света: высокий, стройный, с ранней сединой, в бежевом свитере и джинсах.

Из первых рядов донеслось:

- Ну, вот, Сеня, сейчас нас будут поучать, звать в рынок, где все продается и все покупается.

- Лора, - обратился Григорий к диве, она стояла у сцены, - верните деньги вон тем, молодым людям. Пусть они покинут помещение.

- Имя, как у ассистентки фокусника в цирке, - шепнула Софья Якову. Он усмехнулся.

Дива подошла к ряду и встала в позу ожидания, не теряя привлекательности. Отработанный трюк.

- А че, мы ниче, мы хотим остаться, - запротестовал мужчина.

К диве подошли двое накачанных молодцев. Мужчины тихо покинули зал.

- Все серьезно, - одобрил Яков.

Григорий увидел их, скользнул взглядом и повернулся к экрану. Свет погас, и начался документальный фильм: молодые люди, похоже, студенты, сидят кругом, Григорий стоит в центре и говорит, - о чем, Софья не запомнила, была слишком возбуждена, да и ревновала его к девице. Наверное, спит с ней.

Мелькание рекламных кадров прекратилось, Григорий заговорил вживую. Но первые ряды стали сразу перебивать его. Такое впечатление, что боятся услышать от него истину, - подумала Софья.

- Вы каких наук профессор, можно узнать? - донесся слабенький, но задиристый тенорок.

- Знакомые все лица, недавно было, и уже забыли мою защиту, бывает, возрастное. Вот вы, - он ткнул в кого-то в первом ряду, - да, да вы, неуважаемый профессор, вы ведь бросили черный шар, да? Вспомните, когда я защищал докторскую, вы ведь этого не скрывали, вам плюс, но то, что хотите сорвать мой семинар, огромный минус. Может, я ошибся, и не ваш черный шар попал в сплошь белые шары?

- Нет, не ошибся, - уже другой, более низкий голос.

- И зачем вы пришли сюда? Убедиться в своей глупости? Я с удовольствием предоставлю вам такую возможность, - передние ряды зашумели, - По очереди прошу, отвечу на все ваши вопросы.

Софья увидела, как поднялся профессор с кафедры философии, он читал лекции у филологов. На очередном апрельском субботнике остряк с мехмата, ухажер Маргариты, пошутил: типичный выходец из класса крестьян, лопату держит профессионально. Что-то подленькое есть в снобизме, но, действительно, у профессора лучше всех получалось перекапывать клумбу. Читал профессор лекции так, средне, ни холодно, ни горячо. Но на экзаменах не зверствовал.

- Помнится, на защите я вас поймал на незнании Канта. Надеюсь, вы все же прочитали великого философа? - спросил он Григория.

- Слышу глас преданного кантианца. А вот и не скажу. Пусть останется тайной: читал я или не читал. Учтите, возврата к прошлому не будет, как бы вы ни мечтали, другое время на дворе, устарели-с, неуважаемый, - Григорий усмехнулся и перекатился с пятки на носок. - Вопросов нет?

Яков с интересом следил за боданием профессоров:

- Мне нравится, как он их, начетчиков. Такие события, летим в тартарары, а они, - уловив взгляд Софьи, он покраснел.

- О чем Кант? Можно в двух словах?

- Он романтик: восхищался звездным небом над головой и нравственным императивом в груди.

- Что тут плохого?

Софья была на стороне университетских преподавателей, чувствовала себя в их положении, ведь Григорий в школе не работал и студентам не преподавал. Все за борт, и что? не учить русскому языку и классической литературе, оставить физкультуру и труд, и детям впаривать тюремный жаргон? На всякий случай, вдруг пригодится в жизни: от тюрьмы и от сумы не зарекайся.

Поднялся мужчина с желтым лицом, густо заросшим черными волосами: кустистые брови, борода, усы, казалось, волосы росли даже из ноздрей. Голова же была гладкой как резиновый мяч. Внешность мужчины проигрывала профессору на сцене, - он был обречен.