Альтруизм и надежда на возрождение высших человеческих ценностей существовали только в международных и исследовательских службах. Но даже здесь, доказательством чему была смерть Уилла, могли преобладать эгоистические стремления правительства.

Он говорил себе, что двадцать три года жизни на Земле должны были научить его тому, что человеческая раса, переселенная в другие миры, не может стать лучше. Но он прилетел на Эверон, ожидая увидеть именно это. Он не должен был испытывать разочарование, встретившись с Мартином, Армейджем и другими людьми на вечере в доме Констебля, но, вопреки логике, именно это чувство не оставляло его.

Он задумчиво помешивал угли костра длинной палкой, и в воздух ночи взвивался столб красно-золотых искр, похожий на хвост маленького невидимого космического корабля.

Человечество, судя по всему, было хуже дерева-столба. Оно не только ничего не давало, но испытывало стремление только брать. Здесь, на Эвероне, и на Земле, где весь мир был перестроен для поддержки размножающихся, как вирус чумы, людей, его собратья не предлагали ничего, но планировали захватить все.

Однако такой путь не был обязательным. Несмотря на то, что сделало человечество за свою залитую кровью историю, искры доброты и теплоты, которыми окружили Джеффа члены его семьи, еще тлели в литературе, живописи, музыке. Этим предметам учили тайком, но теплота и доброта все равно оседали в подсознании. Обратная сторона человеческого эгоизма всегда существовала. Только никогда не одерживала верх, никогда не выигрывала.

Спокойно лежавший до этого времени Майки вдруг вскочил на лапы. Одним движением тяжелой головы он уложил Джеффа на спину и встал над ним. Впервые с их вылета с Земли из пасти раздалось глухое ворчание, похожее на предупреждающее рычание.

— Майки! — Джефф попытался встать. Майки тяжелой лапой прижал его к земле, уставившись невидящими глазами в темноту и издавая тревожное ворчание.

Вдруг из темноты раздался пронзительный человеческий крик:

— Хорошо! Мир. Никто ничего никому не делает. Я выхожу.

Майки убрал лапу с Джеффа и отошел. Ворчание прекратилось. Джефф вскочил на ноги, посмотрел на маолота, потом в полную темноту, с которой Майки не спускал невидящих глаз.

Через несколько секунд во мраке раздался шелест, и в освещенном пламенем костра круге появилась стройная фигура, на голову ниже Джеффа, одетая в кожаную куртку и зелено-коричневые клетчатые штаны из толстой местной ткани, с чем-то похожим на ружье на левом плече. На ремне висел колчан с короткими стрелами. Джефф удивленно заморгал. Парню было лет двенадцать, никак не больше. Но тут он с удивлением понял, что это была молодая девушка с короткими рыжеватыми волосами и худым загорелым лицом.

— Мир, — повторила она, подойдя с другой стороны к костру. — Все друзья, никто никому не причиняет вреда, как я уже сказала. Но я поражена! Вам действительно повезло, — сумели сделать сторожевую собаку из маолота. Прежде чем я его увидела, мне хотелось пронзить вас стрелой, а уж потом задавать вопросы.

— Но… — Джефф покачал головой. Слова девушки показались ему полной бессмыслицей. — Почему?

— Вы на моей земле, и мне никто не сообщил о том, что вы придете.

Джефф снова удивленно заморгал. На ее земле? На вид ей было от двенадцати до шестнадцати лет.

— В незнакомцев у нас стреляют без предупреждения, как только они появляются. Все знают об этом. А вы почему-то нет?

Джефф пристально смотрел на нее. Это был хороший вопрос. Действительно, почему он не знал об этом?

— Мне никто не сказал. — В ночи, над потрескивающим костром эти слова прозвучали довольно глупо. Она говорила примерно так же, как Констебль и другие местные жители — делала несколько едва заметных пауз в каждом предложении. — Это ваша земля?

— Именно так. Меня зовут Джарджи Джо Хиллегас, и я владею землей от Силвер Мидоу до Уэйдаун Крик. По этим лесам бегают более шестисот моих антилоп. Все ранчо в округе принадлежат Хиллегасам. Моей сестре принадлежат земли к югу, моему младшему брату — к северу. Земли отца расположены на востоке.

— О, — удивленно произнес Джефф. — Значит, вы разводите диких животных. Но… — Он замялся. — Вы слишком молоды для этого, не так ли?

— Мне двадцать два года, стандартных. Джефф продолжал разглядывать ее, пытаясь понять, считает она его полным профаном, готовым поверить чему угодно, или нет. Она не могла быть младше его ять и ждать, пока вы примените эту вашу штуку. Майки тоже.

— О, я думаю, с вами двоими я справлюсь, начав с маолота, конечно. Меня остановила не неуверенность в своих силах. Просто пыталась понять, кому понадобилось приходить сюда из города или с ферм по разведению зубров, да еще с ручным маолотом. Они делают из маолотов корм для свиней.

Она вдруг подошла еще ближе к костру, и только пламя отделяло ее от Джеффа. Одним плавным движением она сняла с плеча оружие и села, скрестив ноги и положив его на землю рядом с собой. Сидящая на зеленой траве девушка, освещенная красно-желтым огнем костра, так идеально вписывалась в картину ночного леса, что казалась коренным жителем Эверона, а не двадцатидвухлетним скотоводом с Земли со смертоносным оружием, лежащим рядом.

— Я сказала «мир», и именно это имела в виду. Садитесь, давайте поговорим.

Медленно и, как ему показалось, неуклюже Джефф опустился на землю. Майки устроился «рядом, прижавшись тяжелым плечом к ноге Джеффа. Джарджи взяла одной рукой ветку вариаформы сосны из собранной Джеффом вязанки и бросила в огонь.

— Пусть будет больше света.

Пламя мгновенно охватило сухие иголки и разгорелось, отогнав чуть дальше темноту окружающего их леса. Джефф ощутил запах горящего дерева, и вдруг его охватило странное состояние острой наблюдательно здесь. Хотел выяснить обстоятельства смерти брата. Он умер здесь, на Эвероне, восемь лет назад…

— Умер? Как? — Ее голос стал еще более жестким, и Майки угрожающе заворчал. — Что значит умер?

Джефф вновь ощутил горькую печаль. Слишком много лет он встречался с отсутствием взаимопонимания при упоминании о смерти Уильяма. Майки снова угрожающе заворчал.

— Умер — значит умер! — резко ответил он. — Человек по имени Бью Ле Корбюзье при этом присутствовал. Надеюсь, он сможет рассказать мне значительно больше, чем Экологический Корпус. Мой брат был Колониальным Представителем Экологического Корпуса здесь, на Эвероне…

— Вот как? — Резкость тона Джарджи Джо Хиллегас усилилась. — Бью знает, что вы его разыскиваете?

— Нет, но он был другом Уилла…

— А, другом… — резкость тона исчезала, так же как и угроза в ворчании Майки. — Тем не менее следовало предупредить по радио о том, что вы направляетесь сюда.

— Я же сказал, что меня никто не предупредил об этом. — Вы стреляете в любого, кто здесь появляется, если не предупреждены?

— Время от времени, — сухо заметила Джарджи. — Но если ваш брат был другом Бью, могу сделать исключение в вашем случае.

— Благодарю, — мрачно произнес Джефф. — Невы ли кричали «мир» совсем недавно? Я не собираюсь стоять и ждать, пока вы примените эту вашу штуку. Майки тоже.

— О, я думаю, с вами двоими я справлюсь, начав с маолота, конечно. Меня остановила не неуверенность в своих силах. Просто пыталась понять, кому понадобилось приходить сюда из города или с ферм по разведению зубров, да еще с ручным маолотом. Они делают из маолотов корм для свиней.

Она вдруг подошла еще ближе к костру, и только пламя отделяло ее от Джеффа. Одним плавным движением она сняла с плеча оружие и села, скрестив ноги и положив его на землю рядом с собой. Сидящая на зеленой траве девушка, освещенная красно-желтым огнем костра, так идеально вписывалась в картину ночного леса, что казалась коренным жителем Эверона, а не двадцатидвухлетним скотоводом с Земли со смертоносным оружием, лежащим рядом.

— Я сказала «мир», и именно это имела в виду. Садитесь, давайте поговорим.

Медленно и, как ему показалось, неуклюже Джефф опустился на землю. Майки устроился рядом, прижавшись тяжелым плечом к ноге Джеффа. Джарджи взяла одной рукой ветку вариаформы сосны из собранной Джеффом вязанки и бросила в огонь.