К сожалению, в последние годы все это как-то стало переиначиваться. Как ни прискорбно, но приходится признать, что не только за рубежом, а и в нашей отечественной литературе нет теперь однозначной оценки Великой Отечественной и всей второй мировой войны. Наряду с установившимися взглядами о всемирно-историческом значении победы над фашизмом, все больше дают о себе знать противоположные суждения.
Слышатся уже голоса о «виновности» СССР в развязывании войны, и даже о напрасности сопротивления фашистскому нашествию, об ошибочности позиции западных стран, ставших на сторону Советского Союза. Так, в книге американского полковника Р. Хоббса «Миф о победе. Что представляет собой победа в войне?» утверждается, что, участвуя в антигитлеровской коалиции, западные союзники играли на руку Советскому Союзу, хотя интересы Запада в принципе были гораздо ближе и теснее связаны с интересами Германии, нежели с тем, что представляла Россия. Неспособность Запада достаточно быстро и четко уяснить эту истину, утверждает автор, явилась прямой причиной величайшей трагедии современности и породила бациллы третьей мировой войны.
Некоторые отечественные историки теперь тоже начинают утверждать, что сопротивление фашизму и победа над ним имели регрессивное значение, ибо «отдалили крушение коммунистического режима», забывая при этом, какая судьба была бы уготована фашизмом порабощенным народам. Отсюда оправдание власовцев, бандеровцев, дезертиров, бежавших с фронта, и прочих предателей, которые, видите ли, оказались более дальновидными и прогрессивными людьми, еще тогда начав борьбу против сталинского режима. А вот все фронтовики и большинство нашего народа, если согласиться с концепцией телесериала «Монстр», были, мол, бессознательной, неполноценной массой, делавшей во время войны не то, что надо было делать. Как когда-то писал один поэт про Минина и Пожарского: «Подумаешь, спасли Расею! Может, было б лучше не спасать».
Рассуждения современных псевдорадикалов в области истории повторяют то, что исповедовал лакей Смердяков в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». «В двенадцатом году, — говорил он, — было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с».
Кощунственно и оскорбительно для народа звучат подобные рассуждения. Ведь и тогда, в годы войны, и в последующие десятилетия не только политики, но и большинство народа понимали, что если бы Гитлеру удалось победить, то вся история человечества была бы отброшена на несколько десятилетий назад.
Главное, что воодушевляло и объединяло большинство людей в борьбе против оккупантов, — это идея защиты Родины, спасения Отечества, а вместе с ним и всей Европы от угрозы фашистского порабощения. И не удивительно, что даже такие разные деятели, как писатель В. Набоков или генерал А. Деникин, да и многие другие антисоветски настроенные люди были не на стороне Гитлера, а на стороне России. А живший во время войны в эмиграции философ Георгий Федотов писал: «Кто не с Россией в эти роковые дни, тот совершает — может быть, сам того не осознавая — последнее и безвозвратное отречение от нее».
Героическая, самоотверженная борьба советского народа с фашизмом и победа над ним в союзе с другими народами антигитлеровской коалиции имели огромное историческое, прогрессивное значение. Наша страна, другие государства Европы и Азии, боровшиеся с фашизмом, отстояли свою независимость. В результате победы во второй мировой войне и усиления национально-освободительной борьбы рухнула позорная колониальная система, и многие народы встали на путь самостоятельного развития. Никто, видимо, не возьмется отрицать прогрессивность этого явления в истории человечества. Без победы во второй мировой войне не было бы и многих других позитивных изменений, которые произошли в послевоенные годы, в том числе и в судьбах немецкого и японского народов.
Таковы в нескольких словах социально-политическое значение и главный показатель цены достигнутой победы во второй мировой войне.
И вот теперь находятся люди, которые берутся утверждать, что-де никакой победы не было, что вместо праздника Победы надо установить день траура, мотивируя это ссылками на большие потери, толкуя о нашем неумении воевать. Дело доходит до глупейших парадоксов: когда весь мир, например, говорил о 50-летии нашей победы под Москвой, журнал «Столица» разглагольствовал о «разгроме советских войск под Москвой» («Столица», 1991, № 22/28).
Невольно встает вопрос: из чего же во все времена исходили люди, отличая победу от поражения?
В практике общественной жизни и в исторической науке на первый план всегда выдвигался вопрос о том, какие военно-политические и стратегические цели ставили перед собой воюющие стороны и насколько они на деле достигали этих целей.
К. Клаузевиц отмечал, что сокрушение противника, т. е. победа, выступает как цель войны. Ее достижение связано не только с разгромом армии противника как самостоятельной силы, но и с занятием неприятельской столицы, а также с действенным ударом по главному союзнику.
Цель фашистской Германии, известно, состояла в захвате и ликвидации СССР как государства, в порабощении и истреблении огромных масс славянских и других народов, которых идеологи фашизма определяли как «низшую расу», в завоевании мирового господства.
Советский Союз и другие страны антигитлеровской коалиции ставили своей главной целью защиту свободы и независимости своих государств и других, подвергшихся нападению стран, разгром и искоренение фашизма. Излишне ставить вопрос: достигнуты ли эти цели? Германия, Япония и их союзники потерпели полное поражение, ликвидирован навязанный народам фашистский режим. Советский Союз и другие страны антигитлеровской коалиции сокрушили агрессоров на Западе и Востоке и освободили оккупированные врагом территории. И не фашисты пришли в Москву, Лондон и Вашингтон, как это они планировали, а войска союзных стран вступили как победители в Берлин, Рим, Токио. Если бы был «разгром советских войск под Москвой», как утверждает журнал «Столица», то фашисты заняли бы Москву. Но они были отброшены от Москвы, а наши войска перешли в наступление и к исходу войны взяли Берлин.
Кем была одержана победа, а кто потерпел поражение в войне, определяется еще и тем, в каком состоянии страна и армия закончили войну. Советский Союз, несмотря на огромные потери и разрушения, вышел из войны окрепшим и более мощным как в экономическом, так и в военном отношении государством, чем до начала войны. Фашистский же рейх и бундесвер, а также милитаристская Япония и ее армия были сокрушены, территории государств-агрессоров оккупированы союзными войсками. Все это — прописные истины, но сегодня приходится говорить и о них.
Следует сказать еще об одном, анализируя итоги войны. Как показывает исторический опыт, на достигнутую победу накладывает особый отпечаток «качество победы», ее цена, выраженная не только в приобретениях, но и в потерях и издержках, понесенных во время войны. Встречаются в публицистике и такие тезисы: мы «неправильно» воевали и «не так» победили; страна вообще к войне не была подготовлена; армия начала и кончила войну, не умея воевать, оружие ее было никудышным, а «все ее командиры и полководцы были бездарными». Странная логика, до предела нелепы измышления. Так же не может быть: немцы все делали правильно, а мы во всем поступали неправильно и каким-то чудом взяли и победили. Таких чудес в жизни не бывает В действительности были многие экономические, политические и военные факторы, которые предопределили нашу победу.
Серьезный фундамент обороны был заложен еще до войны. Советский Союз, несмотря на большие потери в народном хозяйстве в 1941–1942 годах, уже во второй половине войны превосходил Германию в производстве основных видов оружия, хотя она опиралась на промышленность всей Западной Европы.
