Он ничего не говорит, даже когда его пальцы следуют по отметкам по внутренней стороне руки, а затем подымаются вверх к моей шее. Его прикосновения легчайшие, медленные. Словно он пытается запомнить каждый шрам, один за другим.

Когда его глаза встречаются с моими, они настолько насыщенные, будто он смотрит в мою душу, вытягивая наружу каждый секрет и эмоцию, которую я так сильно пыталась похоронить.

- Ты ошибаешься, - наконец-то говорит он.

- Правда? - Я вспоминаю его гримасу, насколько она ранила.

- Ты думаешь, что я не могу смотреть на них, потому что считаю, что это делает тебя слабой, - большой палец нащупывает мой пульс на ключице. - Это не могло бы быть еще дальше от правды.

Он наклоняется и целует шрам на моем плече. Он не знает, что там воспоминание о нашем втором поцелуе. Прямо там.

- Когда я вижу их, я испытываю желание нарушить свое обещание и убить его за то, что он сделал. Я хочу, чтобы это сделал я, не ты.

- Почему ты просто не сказал мне?

Он продолжает свое исследование на другом плече. Где мы встретились, когда впервые образовалась наша связь. Я закрываю глаза, когда он замирает. Я чуть не говорю ему “не останавливайся”. Прошло так много времени. Не останавливайся.

- Потому что я только учусь, - тихо говорит он.

- Учишься чему?

- Как чувствовать, - Киаран скользит пальцами вниз по моей руке, и я дрожу, - как сопереживать, - он смотрит на меня, - как вести себя, когда ты расстроена. Ничего из этого не дается мне легко.

Я больше не могу сдерживаться. Я трогаю его, прослеживая вены на тыльной стороне ладони, желая найти правильные слова в ответ. Я была уверена, что фейри - простые существа, бесчувственные и опасные. Я тоже учусь. Как и он.

- Почему Эйтиннэ так сильно отличается от тебя? - Спрашиваю я. Его сестра может не понимать слез, но она более открыта в своих эмоциях, чем он. Она не хоронит их.

- Мы росли отдельно, в разных Королевствах.

Я кладу свою руку на его запястье. Кожа там гладкая, очень гладкая.

- В каком Королевстве рос ты?

Он притих, словно опасаясь моей реакции.

- Неблагих, - говорит он.

Неблагие. Те фейри, которые убивают всех без разбору. Которые используют людей в качестве игрушек.

Ты не первая зверушка, которую он приручил.

Я вздрагиваю и почти отдергиваю руку, но что-то в его прикосновении останавливает меня. Не Кадамах, говорю я себе, прижимая ладонь к нему. Он больше не Кадамах.

- На территории Благих Эйтиннэ не учили подавлять эмоции, - продолжает он, - ее не учили тому, что эмоции - это слабость.

- Как на счет меня? - Спрашиваю я, не в силах что-либо с собой сделать. - Ты считаешь меня слабой, потому что чувствую?

Потому что я перестала бороться?

- Нет. Никогда, - он касается моей щеки, - Это то, что делает тебя Кэм.

У меня перехватывает дыхание. Его губы так близки.

- МакКей, -шепчу я, - я…

Киаран резко отступает, сохраняя между нами холодную дистанцию. Секундами позже, слышаться шаги Эйтиннэ, когда она возвращается.

- Mortair, -она шепчет тревожно, - прямо за холмами.

Как по команде, вдалеке послышались раскаты грома, поразившие меня. Крупные капли дождя внезапно обрушились на крышу в устойчивом ритме, практически такие же громкие, как и гром. Я слышу громкий, пронзительный визг снаружи. Я помню его, мне уже приходилось слышать его во время битвы, в Парке Королевы. Это sluagh.

- Проклятье! - Киаран подходит к огню. Ярко пылающее пламя за доли секунды затухает, а дым, словно втягивается в его ладонь. Запах гари мгновенно рассеивается, будто ничего и не было.

Эйтиннэ приседает и прижимает ладонь к холодному полу. Её сила оседает на кончике моего языка.

- Mortair могут так же почувствовать тепло, Кадамах.

- Шшш, - говорит он.

Я пытаюсь себя успокоить, не смея пошевелиться. То, что прежде я приняла за гром, было другим mortair. Их шаги становятся громче, они приближаются. Стены содрогаются. Грязь падает со стропил, и весь каркас стонет и дрожит. Дождь громко барабанит по крыше. В дальнем конце комнаты застыли лошади, они даже не моргают.

Раздается вопль другой sluagh, в этот раз ближе. Они ищут нас в руинах. Моя рука инстинктивно тянется к рукояти меча, готовясь вытащить его и сражаться.

Киаран внезапно оказывается со мной, спиной прижимаясь к стене.

- Нет, - я игнорирую дрожь, проходящую по моему телу от того, насколько близко он ко мне. - Если они найдут нас, то предупредят других. Не двигайся, Кэм.

Других?

От шагов mortair всё здание содрогается. Я сжимаю губы вместе, чтобы приглушить неровное дыхание.

Он здесь. Mortair здесь. Прямо по ту сторону стены. Механизм активации оружия гудит, набирая силу. Жужжание становится быстрее, громче и громче.

Я закрываю глаза, сердце бешено колотится.

- Твоё сердце, - выдыхает Эйтиннэ.

Тихо бормоча ругательства, Киаран немедленно приближается.

-Можно? - спрашивает он.

Он просит разрешения? Я так удивлена, что киваю.

Он нежно прижимает руку к моей груди - о, вот почему - и я чувствую нежное касание его силы, успокаивающее меня. Мое дыхание утихает, а сердцебиение замедляется. Он словно забирает мою энергию, мой страх, пока я не перестаю дрожать. Его сила проходит сквозь меня, оставляя лишь привкус цветочных лепестков в моем горле.

К нему присоединяется тонкий вкус силы Эйтиннэ. Я перевожу взгляд на нее и поражаюсь. Ее яркая серебряная радужка глаз затуманилась и стала цветом расплавленного металла. Воздух вокруг нас накаляется так, что трудно дышать.

Вновь раздаётся пронзительный визг sluagh и mortair начинает бежать. Земля начинает трястись от тяжелых шагов, и моя рука сжимает рукоятку еще сильнее, так как я готовлюсь к худшему, но он отдаляется от нас, шаги становятся тише и тише. Пока нас не опутывает тишина. Даже дождь замедлился.

Эйтиннэ протяжно и медленно выдыхает.

-Я послала поток энергии в другом направлении, - говорит она, - но у них не займет много времени, чтобы понять, что это подделка.

Киаран не отвечает. Его рука прижата к моему сердцу, а губы касаются моего уха. Но сейчас его дыхание рваное, неспокойное, словно он пытается взять себя под контроль.

Внезапно, прежде чем я успеваю моргнуть, он уже наполовину пересек комнату. Тепло его тела рассеивается, выражение на лице невозмутимое, даже холодное. Её не учили, что эмоции - это слабость.

- Я подготовлю лошадей, - сказал он, его голос пустой. - Мы должны торопиться.

Глава 14.

Когда мы выезжаем из Глазго, я осознаю, что ещё никогда не была так далеко к западу от Эдинбурга.

Люди всегда говорили о Хайлэндс с неким суеверием: будто это волшебное место, не из нашего мира. Теперь я понимаю почему. Мне ещё никогда не приходилось видеть такие величественные горы, изрезанные скалы представляли собой необычные фигуры. На вершине гор оседали облака, покрывая их белым туманом. Снег паутиной тянулся к основанию гор.

У подножия гор расположились луга, где травы и кустарники переплелись вместе, создав необычную палитру из зеленых, коричневых, золотых и багровых цветов, калейдоскоп зимних расцветок был обширным. Запах дождя и дерева заполняет все чувства. Мы минуем водопады, которые зарождаются где-то между скал, вода падает вниз и пересекает луга.

Туман окутывает нас, оседает на моей коже, холодный и влажный. Он великолепный, этот горный туман. Он кажется наэлектризованным.

Я никогда не задумывалась, как прекрасна зима, даже несмотря на то, что все обнажено, холодно и темно. Но я так же не видела природу такой притягательной, что все внутри болит от созерцания этой красоты.

Теперь я понимаю, почему говорят, что это место меняет людей. Почему говорят, что Эдинбург никогда не сравнится с увиденным здесь. Почему они говорят, что магия еще жива здесь. Я чувствую её с каждым вдохом, она разносится по моим венам и касается каждой клеточки тела. Мне кажется, магия родилась здесь.