Его слова эхом звучат в моей голове, каждое из них, будто удар клинка. “Не только с Шотландией, не только…”

Я отталкиваю Киарана. Я не выдержу его прикосновений, не сейчас. Не тогда, когда желание мстить охватывает меня. Жестокая Айлиэн из зеркал вышла бы убивать. Она бы с удовольствием вырвала их сердца.

Но она сдерживается чем-то более опасным: виной. Потому что я должна была их спасти. Это было моей задачей. Но я подвела их, и они заплатили за это.

- Я и подумать не могла, что есть место хуже того, где меня держал Лоннрах. Как же я ошибалась, - сказала я, оцепенев.

За это время я кое-что поняла о тюрьмах: может эта и не заперта, как та зеркальная комната, но она мало чем отличается. Это та же клетка. Сооружённая из костей других людей.

Одна ужасная мысль, направленная на Киарана, проносится у меня в голове прежде, чем я успеваю остановить ее, - “Ты спас меня из одной тюрьмы, не понимая, что помещаешь тут же в другую”.

Он смотрит на меня сверху вниз и, я клянусь, читает мои мысли. Киаран резко отступает.

- Мы остановимся здесь. Я подыщу подходящее для ночлега место, - он тут же разворачивается и уходит так, как будто не мог уйти достаточно быстро от меня.

Теперь я вижу, почему Кадамах хотел, чтобы я перевернула небо и землю, чтобы найти тебя.

Я почти зову его обратно, но слова застывают на моих губах. Я наблюдаю, как он уходит, и чувство вины гложет меня.

Спустя некоторое время Киаран возвращается и отводит нас в здание с частично уцелевшей крышей.

Внутри, на втором этаже, потолок рухнул на старые каменные полы. Ковры на первом этаже покрыты толстым слоем грязи и обломков. Одежда разбросана по всему полу, поеденная молью и грязная.

Я нахожу место, чтобы прилечь. Прижимаюсь щекой к руке и плотно укутываюсь в пальто.

Мне ещё никогда не приходилось находиться в таких жутких условиях. После охоты я всегда возвращалась в тёплую постель в безупречном доме. Там всегда были чистые простыни, огонь и мои изобретения, чтобы предотвратить ночные кошмары. Я просто смывала кровь с одежды, возвращалась к своей уютной жизни леди и делала это так же легко, как меняла платья. Это было успокаивающе, эти ритуалы. Мой дом всегда был безопасным. Моя комната всегда была безопасной. После всего, что происходило, я рассчитывала на это. Я зависела от этого. Я была уверена, что так будет всегда.

Теперь безопасного места просто нет. Есть только безопасные часы, проведенные в убежищах, где когда-то жили покойники.

Я наблюдаю, как Киаран ведет лошадей внутрь, их копыта стучат по камню, они останавливаются напротив меня.

Взгляд Киарана встречается с моим, но я тут же закрываю глаза и отворачиваюсь. Притворяюсь спящей, а на уме лишь одно: “Не только Шотландия”.

Я нажимаю пальцами на свои шрамы, мой новый ночной ритуал. И я вспоминаю. Я вспоминаю безопасность. Я помню тепло. Я заворачиваюсь в эти воспоминания, будто в старое одеяло и наслаждаюсь их комфортом. Это все, что у меня осталось.

Позже я проснулась от тепла огня и запаха горящего дерева. Я удивлена тем, что смогла заснуть, но я была просто обессилена от всего этого побега и сражений с Эйтиннэ.

Открываю глаза и вижу Киарана, сидящего рядом со мной, подкладывающего дрова в огонь. Он соорудил импровизированную яму из камней, небольшая кучка дров рядом.

- Где Эйтиннэ? - спрашиваю я.

- Пошла в разведку, - Киаран смотрит на меня. - Мы слышали sluagh несколько часов назад.

Sluagh. Я никогда не забуду, как один из них прошел сквозь меня, призрачное присутствие вторглось в мое тело и покрыло мои внутренности льдом. Киаран говорил мне, что, когда королевства Благих и Неблагих существовали, sluagh были прекрасными воздушными шпионами, быстрыми, эффективными и очень разрушительными, если требовалось.

- Почему ты не разбудил меня?

- Потому что, - говорит он, ковыряясь палкой в огне, посылая искры в воздух, - ты никогда не отдыхаешь, даже когда необходимо. Как давно ты спала?

Не помню. Я не спала в зеркальной комнате, пока… находилась там. Я всегда находилась между сном и явью.

Когда я не отвечаю, Киаран говорит.

- Я так и думал.

Я сажусь и пытаюсь разгладить свои волосы, борясь с медными непослушными кудрями, собирая их вместе. Немного преуспев в этом, я подвигаюсь ближе к огню, останавливаясь только тогда, когда поминаю, что мои бедра касаются Киарана. Черт.

Инстинктивно мой большой палец касается одной из меток на запястье. Я в точности помню, как ощущаются его губы. Я считала секунды нашего поцелуя. Я запомнила его напор.

“Aoramdhuit”. Он шепчет свою клятву, его слова тихие, словно порхание крыльев бабочки. “Я буду служить тебе”.

Наш второй поцелуй был еще более отчаянным, прямо во время боя. Мои пальцы тянутся к месту чуть выше ключиц, где находится неровный шрам от зубов Лоннраха, он глубже, чем другие. Воспоминания мелькают у меня в голове. Это был поцелуй, который говорил: “Ты вырезал часть меня, заполнив ее собой, и теперь должен оставить меня навсегда”.

“Ты должна отпустить меня”, - говорил он.

А я лишь хотела прижать его ближе.

Киаран снова разжигает огонь, и я быстро возвращаюсь из своих мыслей. Если я отодвинусь? Заметит ли он? Мои щеки пылают, и, слава богу, он не сможет сказать, что это от смущения.

- Я еще не поблагодарила тебя, - наконец-то я говорю, - что не сдавался, пока искал меня, - я хочу взять его за руку, но не делаю этого. Мои пальцы сжались в кулаки. - И за то, что нашел меня.

Несмотря на все мои мысли до этого, я рада оказаться здесь, а не в зеркальной комнате. По крайней мере, у меня есть шанс выжить. По крайней мере, я могу бороться с Лоннрахом на своих условиях, не быть связанной виноградной лозой и не быть ослабленной его ядом.

Киаран смотрит на огонь, его кожа сияет в этом свете. Я никогда не видела его более красивым.

- Если бы это был я, ты бы сделала то же самое.

- Да, - спокойно отвечаю я. Тепло огня проходит через мою одежду, мне жарко. Я расстегиваю пальто.

Я не пропускаю того, как Киаран прослеживает взглядом мои шрамы на шее, те, которые пальто не прикрывает. Или то, как он морщится и отворачивается к огню, его челюсть сжимается.

- Ты должна застегнуться, - говорит он достаточно сухо, - не хватало, чтобы ты еще простудилась.

Меня болезненно жалят его слова. Он ненавидит мои шрамы. Это не медали. Я получила их не во время сражения. Я получила их как животное, загнанное в клетку без возможности сопротивляться. Жертва, а не хищник.

Теперь ты по себе знаешь, каково это - чувствовать себя беспомощным.

Что-то во мне ломается. Я вскакиваю на ноги и скидываю свое пальто на пол. Закатываю рукава рубашки, обнажая руки. Расстегиваю верхние пуговицы, чтобы шире распахнуть ворот. Киаран не видел, насколько широко распространялись мои шрамы. Моя рубашка скрывала худшие из них. Я хочу, чтобы он увидел.

- Посмотри на меня, - говорю я ему.

Он не шевелится. Я замечаю, как он сильнее сжимает челюсть.

- Прекрати, Кэм.

- Нет. Посмотри. На. Меня!

Киаран встает на ноги, мое пальто у него в руках. Вижу вспышку в его глазах, тот же взгляд, что я видела в зеркальной комнате. Холодная, дикая ярость, которую я прежде не видела в нем.

Он вкладывает пальто мне в руки.

- Ты добилась своего, - говорит он, - теперь я их видел.

Когда он отступает, жестокая Айлиэн из зеркала возвращается в мое сознание. В одну минуту я стою у костра. В другую - толкаю его к стене, моя рука прижимает его горло. Пальто падает на пол.

- Думаешь, мне не стыдно? Ты тренировал меня, чтобы я могла сопротивляться, и я пыталась, - говорю сквозь стиснутые зубы, - пока однажды не устала сражаться с ним настолько, что уступила ему, - в моем голосе слышен гнев. - Я уступила ему, и теперь должна с этим жить. Ты не можешь судить меня за это.

В тот же момент я отпускаю Киарана и отхожу, он хватает меня за плечи и прижимает к стене, где только что стоял сам.