Бой продолжался где-то еще сорок минут, за это время немецкий инженерный батальон перестал существовать, так как практически потерял весь свой личный состав. Майор, командир батальона, распорядился и строго проследил за тем, чтобы красноармейцы быстро собрали все оружие, запрягали лошадей в телеги и двуколки, на которые погрузили раненых, продукты питания. Через тридцать минут батальон в четыреста человек с большим обозом уже покидал деревню Гребнево.

А небольшой отряд в десять человек и при двух немецких пушках уходил в могилевские леса, но только по другой дороге, которая уходила в лес несколько в стороне от дороги, по которой в лес только что ушел весь батальон.

— Артур, куда мы так гоним, куда спешим? Два дня в пути, а ни разу не остановились, чтобы хорошо отдохнуть. Только сегодня на ночь и остановились! Все это время ты молчишь и ни слова не говоришь, даже стараешься об этом не думать. Но я то знаю, я это чувствую, как только коснусь твоего сознания, так там только одно слышу "скорее, скорее, только бы нам не опоздать".

Сержант Любимов оторвал свой взгляд от земли и внимательно посмотрел на Алексея Карпухина. У него не было каких-либо причин, чтобы не доверять своему другу-товарищу Алехе. Он вместе провоевали вот уже почти целый месяц, за это время побыли в сложнейших ситуациях. Были на краю смерти, но пока выживали и с честью их них выходили, отправив на тот свет немало немецких оккупантов. Они притерлись и научились понимать друг друга с одной только мысли, с одного полуслова, стали настоящими побратимами. Поэтому Алешка Карпухин, естественно, имел право на то, чтобы знать, что же такое так страшно его мучает в эти последние дни. И сейчас взгляд Артура Любимова оставался настолько тяжелым и пронзительным, что даже сержанта Карпухина продрала внутренняя дрожь, но Алексей с большим достоинством выдержал этот взгляд своего друга.

— Понимаешь, Алексей, — начал медленно и осторожно формировать свой мыслеобраз сержант Любимов, — позавчера на молочной ферме совершенно случайно я узнал о том, что немецкое командование планирует высадить большой парашютный десант у ставки Главнокомандующего Западным фронтом маршала Тимошенко 2-го июля 1942 года, чтобы захватить в плен маршала и весь штаб фронта. Я сразу же начал думать о том, как бы сорвать эту немецкую операцию. Ты только на секунду себе представь, что может произойти, если немцам удастся эта операция?! Может быть, я поступаю неправильно, и мне не стоило бы в этом сознаваться, но операцию по освобождению из плена я провел ради того, чтобы, как можно быстрее самим освободиться. Батальон же отправил в свободное плавание только радио того, чтобы от нас с тобой отвлечь внимание вражеской разведки. Тогда я полагал, что мы сумеем быстро добраться до месторасположения штаба Западного фронта. Но после двух дней блужданий между Могилевом и Смоленском, я убедился в том, что несколько неправильно подошел к решению этой боевой проблемы. Из-за той военной каши, что сейчас творится на территории между Могилевом и Смоленском, с теми темпами передвижения, которыми в настоящий момент мы обладаем, мы можем опоздать и не сумеем вовремя прибыть на место, чтобы не позволить немецкому десанту выполнить своей задачи.

Артур сделал паузу, подошел к небольшому костерку, над которым кипятился котелок с чаем, плесканул в металлическую кружку немного ароматного напитка и вернулся на свое место, чтобы продолжить разговор с сержантом Карпухиным. Тот не пошевельнулся при его приближении, но Артур знал и чувствовал, что сейчас его друг находится в полном смятении чувств, множество проблем и вопросов, возникших в связи с его рассказом, начали раздирать его сознание и разум. Вернувшись на место, Любимов продолжил свой разговор-рассказ.

— Немного на запад от Смоленска имеется небольшая, но очень красивая деревушка под названием Гнездово. Она расположена на красивейшей местности в пойме Днепра. В этой-то деревушке сегодня и располагается штаб Западного фронта советских войск, который охраняется всего лишь одним дивизионом охранных войск НКВД. От нас до этой деревушки всего двести пятьдесят километров прямого пути. Но из-за того, что немецкие войска перешли в наступление и одну за другой выпивают из обороны дивизии Красной Армии, которые, прибывая на фронт, попросту не успевают твердо сесть в оборону, вот и мы не успеваем на этом конском транспорте вовремя прибыть на место. Остается последняя надежда на то, чтобы мы, заменив свой конный транспорт на какой-либо более современный вид транспорта, все-таки успеем вовремя прибыть в расположение штаба Западного фронта.

Артур Любимов снова задумался, но в этот момент он думал о том, что даже такому близкому другу, как Алешка Карпухин, он не может рассказать о том, что в одном из материальных измерений в войне между СССР и Германией произошла настоящая военная катастрофа. Немецким парашютистам удалось-таки десантироваться в Гнездово, они захватили в плен и маршала Тимошенко, и весь штаб Западного фронта. В результате этой катастрофы в самом центре советско-немецкого фронта образовалась гигантская пустота, которую Сталин и его военачальники были вынуждены заполнять войсками из Сибири и Дальнего Востока, а там японцы взяли и перешли в наступление. Сталину того измерения пришлось сдать Москву, а его войска откатились к самому Уралу. Никто пока не знает, как закончилась и закончилась ли вообще война в том измерении между этими государствами. В параллельных мирах или измерениях события развиваются последовательно и поступательно, только посетив его, можно будет узнать, чем же там закончилась эта военная катастрофа?

— Так, что друг Алешка, нам остается только одно. До рассвета найти себе какой-нибудь немецкий бронетранспортер, желательно с пушкой, переодеться немцами и на всех порах рвануться к нашей цели, спасать советское государство. Ты пока немного подремли и присмотри за пареньками. Со временем мы из них таких разведчиков сделаем, что им цены не будет. Но пока они еще молокососы и их много чему еще учить надо. Я же поброжу по окрестностям, может чего и найду. Тут мысленное сканирование показало, что километрах в десяти, в одной деревушке, какая-то моторизованная рота на ночь остановилась.

Артур Любимов легко поднялся на ноги, проверил автомат МП40, десантный нож и пару гранат на поясе и собрался покинуть ночной бивак. Он даже не поинтересовался мнением своего друга по той проблеме, которой он только что с ним поделился. А Алексей с восхищением смотрел вслед Артуру Любимову, чья фигура растворялась в темноте ночи. В этот момент сержант Карпухин думал о том, что ему в жизни явно повезло. Был он простым деревенским гармонистом, а когда судьба свела его с Артуром, то он превратился в настоящего разведчика, который занимается самыми государственными делами.

Под утро, но пока еще рассвет не наступил, сержант Алексей Карпухин проснулся от внутреннего, мысленного зова. Это его вызывал Артур Любимов, который кратким мыслеобразом ему сообщил о том, чтобы он и бойцы забрали бы одно только оружие и шли бы к нему на встречу, на опушку леса. В сознании сержанта Карпухину четко отпечатались координаты места встречи. Напоследок, Алексей Карпухин прошелся по их ночному биваку, по-деревенски аккуратно подсыпал кормов лошадкам, своей струей залил все еще тлеющий костерок. И только после этого во главе четверых бойцов с оружием наизготовку отправился к месту встречи.

Пятеро человек осторожно и гуськом пробирались по лесной дороге, свои первые шаги по которой сержант Карпухин со своими парнями сделал в полной темноте, но с каждым последующим шагом тьма серела и светлела. И в тот момент, когда солнце полным диском выкатилось на небо, то они уперлись в разбитую немецкими танками советскую армейскую автоколонну. Бой произошел дня два тому назад, трупы и оружие еще не были убраны. Поэтому было особенно страшно смотреть на останки молодых красноармейцев, у которых, похоже, даже не было винтовок. Их тела безобразными кучами были разбросаны вдоль колонны по дороге. Немецкие танки, видимо, стояли чуть поодаль от дороги и вели один только пулеметный огонь, а затем в дело вступили немецкие пехотинцы, которые выстрелами из винтовок добивали раненых красноармейцев.