— Это мы ещё посмотрим, — с вызовом сказал бард, отправив в рот последнюю ложку похлёбки. По тем взглядам, что Микаэль бросал на вертел с поросёнком, было ясно, что он всё ещё голоден, но просить трактирщика было бесполезно. — А у кого в городе ещё водятся деньжата?

— Так, почитай, все самые богатые горожане сейчас здесь, в таверне. Присмотрись к дальнему столику, — отозвался Гаррет. — Видишь трёх мужчин? Только, боюсь, и с ними у тебя ничего не выйдет.

— Я вижу даже четырёх, но выглядят как-то они не очень многообещающе. Расскажи о каждом, — попросил бард, внимательно рассматривая людей за дальним столиком.

— Ну, самого молодого в компании можешь в расчёт не брать. Это Эммет, кузнец. Парень работящий, да и красавец — сам видишь. У нас все женщины по нему сохнут, от беззубых старух до молоденьких девчушек. Уж на что моей Лони всего двенадцать лет, так и то влюблена в него как кошка. Только бабы его не очень интересуют. Кстати, он на тебя уже несколько раз посматривал. Думаю, ты ему понравился, — хохотнул Гаррет. — Лови момент, только вот колечко будет железное, а не из золота.

Микаэль внимательно оглядел высокого широкоплечего мужчину лет двадцати пяти. Тот и в правду изредка бросал на барда весьма красноречивые взгляды, практически не слушая своих собеседников.

— Я так понимаю, что трое его собеседников это и есть самые состоятельные жители Валенса? — поинтересовался бард.

— Да, — кивнул Гаррет. — Во-первых, старичок в сутане. Видишь? Это отец Стефан, настоятель нашего Храма. Ему уже под сто лет, и он глуховат на оба уха. Так что ни пением, ни чем-то другим ты его не заинтересуешь. Или всё-таки попробуешь? — с ехидной улыбкой поинтересовался трактирщик.

— Не люблю со священниками связываться, давай дальше.

— Рядом с ним сидит городской откупщик Гвино Бокале. Денег у него много, только вот управляет всем в доме жена. И без её ведома он не потратит даже монеты. Вот у жены его золотые кольца имеются…

— Предпочитаю не связываться с женщинами, — печально отозвался бард. — Слишком много потом проблем и разговоров о поруганной чести. К тому же каждая себя мнит писаной красавицей. Да и убегать от ревнивых мужей нет никакого желания.

— Ну, а третий, городской староста Трит Русоф. Он тут держит всю торговлю в городе и следит за порядком, но скряга ещё тот, за медяк удавится. Если тебе удастся вытащить с него хоть одну монету, считай, что с меня большая порция жаркого.

Тем временем за столиком, где сидели обсуждаемые Гарретом и Микаэлем люди, разгорался спор.

— А я говорю предсказаниям Ксонофилиуса нужно верить! — крикнул городской откупщик в лицо отцу Стефану, громко стукнув кружкой с пивом по столешнице так, что пена полилась наружу, растекаясь большой лужицей по поверхности. — Он предсказывал смерть старого герцога и болезнь наследника престола. Всё сбылось! И если он сказал, что династия прервётся — так тому и быть.

— Всё в руках Богов, — отозвался настоятель храма. — А придворный астролог Ксонофилиус, про которого ты говоришь, еретик и безбожник. В своём предсказании он слишком о многом забывает. Во-первых, о великом князе Эдуарде, брате Императора, который жив и здоров. Во-вторых, он говорит о Герое, который вернётся с небес и спасёт Империю от распада. Типичные сказки, в которые верит только чернь! Я не понимаю, почему Его Величество не прикажет вырвать язык этого безбожника.

— Вам бы святошам волю — всех перевешали, да на костёр отправили, только бы не слышать правды! А Император к словам астролога всегда прислушивался и, я уверен, сейчас делает всё, чтобы избежать войны.

Спор между городским откупщиком и настоятелем храма разгорался всё сильнее. Эммет в нём не участвовал, продолжая поглядывать на барда, а городской староста на такие провокационные темы разговаривать опасался. Тем более Гаррет по секрету уже успел ему шепнуть, что в город прибыл посланник герцога Савойского. Новость эта сильно взволновала всегда осторожного в своих поступках старосту. В провинции начальника тайной полиции боялись даже больше, чем самого Императора.

— Опять о политике спорят, — сказал Гаррет барду, сплюнув на пол. — Что это ещё за предсказание, которое они обсуждают? Что-то я ничего не слышал.

— Я мог бы тебе рассказать последние новости и слухи, у нас бардов они всегда самые свежие, — улыбнулся Микаэль в ответ. — Только вот предстоящая ночь на сеновале меня не прельщает. Потом будет ломить всю спину, руки и ноги затекут, а лицо потеряет свежесть. К тому же я уверен, что у тебя там крысы. Вот если бы ты расщедрился на комнатку, пусть самую маленькую и невзрачную.

— Хорошо, — кивнул в ответ трактирщик. Комнаты всё равно почти все пустовали, и он ничего не терял.

— Тогда слушай, — повеселев ещё сильнее, принялся излагать бард. — Придворный астролог Ксонофилиус, просчитав положение звёзд, предсказал конец династии и большую войну. Император уже глубокий старик. С наследником тоже не всё в порядке. Последний раз он появлялся на публике два года назад и выглядел очень болезненно. Остаётся великий князь Эдуард, брат Императора, но он тоже не молод, да и детьми не обзавёлся. Однако в своём предсказании астролог говорит, что восходит звезда нового Героя, который вернётся из дальнего путешествия за край мира и спасёт Империю в самый последний момент.

— Странное пророчество… — задумчиво произнес Гаррет.

— Пророчества они всегда странные. Нормальным языком прорицатели и астрологи почему-то не говорят, — беззаботно отозвался бард.

— А что об этом говорят в вековечном Лесу? Ты ведь оттуда прибыл? — поинтересовался Гаррет, пристально наблюдая за реакцией Микаэля.

— Эх, мои сородичи уже не те, — тяжело вздохнул Микаэль. — Похоже, дела этого мира их совсем не волнуют. Заботы Империи для них пустой звук.

Трактирщик молчал, погрузившись в свои мысли. Стих разговор и за дальним столиком, похоже, все внимательно слушали барда. Зато, заметив внимание к своей персоне Микаэль, не растерялся.

— Любезные господа, если вы подбросите бедному барду пару монет, он с радостью споёт вам одну песню, которая расскажет обо всём лучше, чем тысяча слов, — громко выкрикнул юноша, ловким движением руки достал лютню из-за спины и принялся перебирать струны.

Настоятель храма молча перекрестился и махнул рукой, демонстрируя, что ему это бесовское пение не интересно. Откупщик и староста молча уставились друг на друга. Послушать песню им обоим хотелось, но вот платить было жалко. Зато кузнец Эммет, засунув руку в тощий кошелёк, достал серебряную монетку и бросил её на стол. Монетка звякнула, подскочила и покатилась к краю стола, но упасть не успела, подхваченная ловкой рукой подоспевшего барда. Микаэль быстро спрятал монетку, не прекращая широко улыбаться.

— Ловок, шельмец, — пробормотал трактирщик, теребя ус.

Бард обвёл присутствующих победным взглядом, подмигнул засмущавшемуся кузнецу и запел звонким мелодичным голосом.

Алмазами в небе

Рассыпались звёзды.

И что-то исправить

Уже слишком поздно.

Попрятались гномы

В подгорных чертогах,

Разбойники рыщут

На пыльных дорогах.

В Лесу вековечном

Устали от жизни.

Все эльфы в печали —

Настрой как на тризне.

Столица в тиши,

Император стареет,

Придворные в страхе,

Наследник болеет.

Как князь Эдуард

Отречётся от трона,

Тогда и наступит

Упадок короны.

Кого б ни избрали

Хранителем власти,

Развалится вмиг

Государство на части.

Воспрянут злодеи,

И нежить проснётся,

Спокойное время

Уже не вернётся.

Среди войн и смут,

Чтобы целым остаться,

За право на жизнь

Нам придётся сражаться.

На этой земле,

Пропитавшейся кровью

Советую просто —

Живите любовью.

В минуту нужды,

Среди гари и пыли,

Вернётся к нам тот,

Про кого уж забыли.

Поднимем бокалы

И выпьем мы стоя

За шанс, что сулит