Перед самым входом в трактир бард ненадолго задержался, обводя взглядом окрестности и как бы стараясь запомнить всё в деталях. Картина, представшая его взору, была серой и скучной. Рыночная площадь была практически пустой, и только редкие торговцы лениво предлагали свои товары одиночным покупателям. Чуть в стороне уныло высилась громада Храма, своим былым величием демонстрируя, что когда-то город знал лучшие времена. Двор трактира выглядел не в пример оживлённее: с конюшни слышалось громкое ржание; огромный гусь гордо вышагивал рядом с птичником; на крыльце, ярко освещаемом солнцем, развалился жирный рыжий кот, с хитрой мордой.

Не заметив поблизости других признаков жизни, юноша перешагнул через кота, чуть не наступив ему на хвост, и распахнул дверь трактира. В нос ему ударил запах свежего хлеба, выпивки и жареного мяса. Он вошёл внутрь. Его взгляду предстало просторное помещение, заставленное массивными деревянными столами, окрашенными сверху коричневой краской. Земляной пол был покрыт прелой соломой, а деревянные стены толстым слоем копоти. Справа от входа начиналась узкая лестница, уходившая на второй этаж, где были расположены комнаты для постояльцев. Слева находился большой очаг, в котором ярко горел огонь, и на вертеле жарился поросёнок. В зале стоял умопомрачительный запах жареного мяса.

Посетителей пока было мало, только небольшая группа за одним из дальних столиков. Они что-то оживлённо обсуждали, периодически переходя на крики и стуча тяжёлыми глиняными кружками по столу. Юноша окинул их внимательным взглядом и, не останавливаясь, двинулся к трактирщику, который сидел возле очага, поворачивая вертел. Движения барда были легкими и плавными, на губах играла озорная улыбка.

— Здравствуй, любезный трактирщик. Мир твоему дому и достатка в семью, — сказал звонким голосом юноша, отпустив лёгкий, но полный достоинства поклон. — Позволь представиться! Я Микаэль из Дола, один из лучших бардов Империи, имевший честь услаждать своим пением слух самого Императора и удостоенный его похвалы.

Трактирщик окинул его оценивающим взглядом, отмечая ветхость одежды, и слегка кивнул головой. Лицо его было совершенно беспристрастно.

— Приветствую тебя юный бард. Город наш слишком далёк от столицы, так что мне, к сожалению, не доводилось слышать о Микаэле из Дола. Чем могу быть полезен прославленному барду?

— Я бы хотел остановиться у тебя в трактире на пару дней. К тому же с дороги я голоден. Прикажи подать что-нибудь, — бард старался всем своим видом показать свою значимость и важность, однако на умудрённого опытом трактирщика это действовало слабо.

— Вначале покажи деньги, — ответил Гаррет, вмиг забыв об учтивости. — Знаю я вашего брата — вечно с пустым кошельком.

— Да как ты смеешь сомневаться? — бард постарался придать себе возмущённый и гордый вид. Однако денег у него действительно не было, а острое чувство голода не способствовало актерским талантам — трактирщик опять не поверил.

— Слышал я про одного барда Микаэля, — задумчиво заговорил трактирщик, — он ещё лишил невинности сына и наследника барона Крусса, а потом сбежал, прихватив фамильные драгоценности. Это случайно не ты был? Под описание вроде подходишь. Кроме того говорят, тот бард был из эльфов. Может, покажешь уши?

— Всё это наглое враньё! — вспыхнул Микаэль. — Какая невинность? Там до меня побывала половина замковой стражи барона, а во всём обвинили бедного барда. Да и никаких драгоценностей я не крал, а ту пару симпатичных колец, сам наследник и подарил в награду за лучшую ночь в его жизни, — принялся оправдываться юноша. Затем немного успокоился и добавил. — Да и вообще, это какой-то другой бард Микаэль был. А то, что я эльф, и меня зовут также — ещё ничего не значит!

Гаррет в ответ громко рассмеялся, наблюдая за неуклюжими попытками барда придать себе значимости.

— А теперь честно расскажи, о «прославленный» бард Микаэль из Дола, что привело тебя в Валенс? — с улыбкой поинтересовался трактирщик. — Может быть, тогда я сжалюсь — покормлю тебя бесплатно и разрешу провести ночь на сеновале в конюшне. А сказки про то, как ты пел для Императора, прибереги для других.

Бард нисколько не смущаясь, что ему не поверили, заулыбался в ответ самой лучезарной улыбкой и принялся рассказывать.

— Счастлив тот из бардов, кто умудряется найти себе богатого покровителя и жить в неге и довольствии. Я же отношусь к странствующим бардам, которые колесят по стране в поисках тёплого места. Моя жизнь это постоянные скитания. Сегодня я пою в Ридии, а завтра окажусь в герцогстве Савойском. Где-то богатый господин одарит меня золотом колечком с рубином, а где-то народ закидает мочёными яблоками, не оценив высокого искусства. Ещё три дня назад я был среди сородичей, а сейчас без единой монеты в кармане оказался в Валенсе. Рассказывать же обо всех моих странствия вряд ли имеет смысл.

— И что же ты ищешь тут?

— То же что и везде, состоятельного господина, который оценит мои таланты и достойно отблагодарит, — усмехнулся бард.

— И каким же должен быть, тот кто тебе подойдёт? — поинтересовался Гаррет.

— Три кольца, — коротко ответил Микаэль. Затем увидел удивлённое лицо трактирщика и принялся объяснять. — Можно по-разному судить о состоянии людей. Кто-то, имея доход в тысячу золотых в неделю, будет скряга-скрягой, и ждать от него подарков было бы ошибкой. Другой, получая сотню за год, готов отдать последнее лишь бы иметь рядом сладкоголосого юношу, приятного во всех отношениях. В итоге я ввёл в привычку смотреть на руки: если больше трех золотых колец — значит это достойный кандидат. Даже если у него окажется прохудившийся кошелёк, он всегда может сделать мне подарок, просто сняв с руки одно из колечек. К тому же иметь на руке такой залог благосостояния гораздо удобнее, чем тяжёлый кошелёк с медью или серебром. При необходимости его всегда можно обратить в наличные.

— Интересный подход, юноша, — сочувственно покивал головой Гаррет, думая о превратностях жизни странствующих бардов, — только вот на твоих пальцах я не вижу ни одного кольца. Значит давно уже ты в поисках достойного?

— Мне не везёт, — печально ответил Микаэль. — Все тёплые места давно заняты, свободные герцоги и графы на дороге не валяются. Но я верю, что найду то, что мне нужно. А теперь, трактирщик, не будешь ли ты так любезен, рассказать мне о самых влиятельных людях в Валенсе. Как у них с кольцами?

— Лони! — рявкнул трактирщик вместо ответа, устремив взгляд в направлении кухни. — Быстро миску ревеневой похлёбки для барда и кусок свежего хлеба.

— И бутылку вина, — попытался втиснуться бард, поняв, что его всё-таки покормят.

— Шиш тебе, длинноухий, — отозвался трактирщик. — Вино для тех, у кого есть монеты. Больше чем на воду можешь даже не рассчитывать.

— А на кусочек жаркого я могу рассчитывать? — с мольбой в голосе спросил Микаэль, бросая голодный взгляд на жарящегося поросёнка.

— Я подумаю, — ответил Гаррет, поворачивая вертел. — Всё равно ещё не готово. Да и пост сейчас — до первой звезды нельзя.

— Ну, к первой звезде я надеюсь уже обзавестись парой монет. Если, конечно, в вашем городишке что-то понимают в искусстве, — отозвался Микаэль, налегая на принесённую похлёбку.

— Боюсь, бард, народ у нас не богатый. А уж золотых колец на руках вообще никто не носит, — услышав это, Микаэль печально вздохнул. – Ну, окромя, конечно, Его Светлости герцога Валенского.

— А разве герцог живет не в столице? — поинтересовался бард, оторвавшись от миски с похлёбкой.

— Так почитай уже лет пять, как Его Светлость в свой замок перебрался, — ответил трактирщик. — Но ты не радуйся, длинноухий, герцог сейчас не при деньгах. Живёт один, отшельником. Поговаривают, разорился совсем.

— Ха, поверь мне, трактирщик, даже у разорившегося герцога, если постараться, можно найти больше, чем я заработаю за всю свою жизнь. К тому же, кольца-то при нём, — закончил бард свою мысль, рассмеявшись.

— Да кто ты, а кто герцог. Он на тебя даже не посмотрит, — сплюнул на пол трактирщик, — отребье. Без роду, без племени, а тож вон удумал чего…