— Как же это не вовремя, — чертыхнулся Годрик, понимая, что весь план его отца теперь летит к Темным Богам. А виновным, если что, окажется он сам. — Как это произошло?
— Его убили в этом самом трактире, — тихо сказал Гаррет, стараясь, чтобы кроме графа его никто не слышал.
— Убили? — поразился Годрик. — Но кто? Почему в управлении тайной полиции ничего не знаю об этом?
— Расследованием занимался сам герцог Валенский. Он владетель этих земель с правом суда и казни. Думаю, об этом следует поговорить с ним или хотя бы с городским старостой, Тритом Русофом. Я маленький человек и привык подчиняться.
— Да-да, это понятно, — тут же отмахнулся граф.
Он сейчас пытался лихорадочно сообразить, что же теперь делать. С одной стороны, о смерти Тонга нужно было немедля сообщить отцу; с другой, времени было не так много, чтобы тратить его впустую. К тому же арест герцога Валенского он может произвести и сам. Если он сделает это, отец будет доволен и, возможно, на время забудет о неудачной попытке отравления. В этот момент Годрик даже не вспомнил, что мэтр Тонг должен был не просто арестовать опального герцога.
— Где сейчас герцог Валенский? — спросил Годрик, после некоторого раздумья.
— Полагаю, в своём замке, — ответил Гаррет, которому всё больше не нравился ночной гость. — У Вас какое-то дело к Его Светлости?
— Да, но тебя это не касается, — резко ответил Годрик. — Далеко ли до замка?
— Нет. Замок расположен к северу отсюда. В ясную погоду его башни хорошо видно из города. Сейчас, правда, вы вряд ли сможете их разглядеть. Но дорога на север тут только одна и ведёт прямо к замку.
— Хорошо, трактирщик. Мне понадобятся три лошади и как можно быстрее, — приказным тоном сказал молодой граф.
— Боюсь, свободных лошадей сейчас нет, — тут же ответил трактирщик. — Уже ночь и раньше утра Вам не удастся их найти. Конечно, можно поспрашивать у моих гостей, некоторые из них прибыли верхом, но кто ж захочет расставаться с собственной лошадью.
— Меня не волнует их желания. На конюшне я видел жеребца и несколько кобыл. Я их забираю! — властно приказал молодой граф, так что его услышал практически каждый в трактире.
В зале начал подниматься ропот, рассерженных людей. Один Гаррет сохранял спокойствие, пытаясь понять, зачем понадобился герцог этому столь позднему посетителю.
Годрик, понимая, что так просто забрать лошадей ему не дадут, быстро достал из бокового кармана приказ Императора и сунул его под нос растерянному трактирщику.
— Надеюсь, ты умеешь читать, — бросил он брезгливо, — хотя если и нет, то Императорскую печать должен узнать. Так что не стоит становиться у меня на пути.
Читать Гаррет умел, а потому застыл как громом поражённый, когда понял содержание документа. Прочие посетители, видя растерянность трактирщика, тоже притихли. Годрик же, удовлетворённый произведённым эффектом, презрительно хмыкнул, спрятал приказ Императора во внутренний карман и, резко развернувшись на высоких каблуках, вышел из трактира. Из-за двери послышался его громкий властный голос, отдающий приказы.
— Быстро забирайте с конюшни трактира три лучших лошади, седлайте и выдвигаемся к замку Валентайн. Герцог должен быть там.
Стоило входной двери хлопнуть, как посетители трактира набросились на Гаррета с расспросами. Их интересовало, что содержалось в бумаге, которой размахивал граф Фомс. Печать Императора смогли рассмотреть многие, но вот текст видел один трактирщик.
Гаррет же никак не мог прийти в себя. Его господина и благодетеля собирались арестовать. Но за что? Ведь Эрик Хомоф за всю свою жизнь не совершил никакого преступления. Это просто невозможно для такого человека как герцог. Старый трактирщик должен был что-то сделать для своего господина, который так сильно помогал ему, не жалея себя. Настало время платить по счетам. Вот только, чем он мог помочь? Предупредить герцога! Но как? Стук копыт со двора свидетельствовал, что всадники уже двинулись в путь. Обогнать их незаметно практически невозможно, даже если достать лошадей. Да и не в том возрасте был Гаррет, чтобы скакать верхом. Магический вестник? Но откуда взять мага. Валенс не столица и единственным человеком с магическим даром на много миль вокруг был сам герцог. От собственного бессилия трактирщик был готов расплакаться.
Старик отмахнулся от расспросов любопытствующих и дрожащей походкой вышел наружу. Взор его обратился в направлении где, как он знал, находится замок Валентайн. Он вглядывался в темноту, пытаясь уловить что-то, хоть какой-то знак, который прояснил бы суть происходящего и подсказал, что ему делать. Топот копыт быстро затихал вдали, а трактирщик всё никак не мог сдвинуться с места. Рядом крутилась обеспокоенная Лони, дёргая его за край фартука и стараясь привлечь внимание.
— Папа, что случилось? Ты меня пугаешь, — пискнула в отчаянии девочка.
— Ничего страшного, малышка, — тихо ответил Гаррет, приходя в себя. — Не бойся. Будем надеяться, всё обойдётся.
— Конечно, папа. Боги не допустят, чтобы случилось что-то плохое, — закивала головой Лони, прижимаясь к отцу.
— Боги! — воскликнул трактирщик, как будто осенённый какой-то мыслью. — Какая же ты молодец, моя радость, — он чмокнул девочку в лоб и, сорвавшись с места, рванул к Храму.
Он быстро нёсся через площадь, забыв о преклонном возрасте и ломоте в спине, не вспоминая об оставшемся без присмотра трактире и собственной дочери. В голове маячила только одна навязчивая мысль: «Успеть! Предупредить!» На его счастье, Храм не был закрыт. Трактирщик быстро заскочил внутрь и кинулся в боковой предел к узкой, винтовой лестнице поднимающейся наверх. Сейчас бы его не смог остановить никто.
Через несколько минут город вздрогнул до основания. Колокола главного Храма звенели на всю округу, разгоняя тишину. «Враги! Скорее! Подъём! Враги!», — звучал старинный клич рода Хомоф, знакомый Гаррету ещё со времен службы старому герцогу. За секунды звук обогнал несущихся во весь опор всадников и достиг замка, проникая в башни и переходы. Он врывался в окна и разносился по коридорам, не встречая сопротивления. И вместе с тем рождал в каждом чувство тревоги и настороженности.
Только когда последние звуки потухли в ночной тиши, Гаррет смог облегчённо вздохнуть. Руки его безвольно опали, а сам он уселся прямо на холодный, каменный пол. Силы совсем оставили старого трактирщика, но зато, теперь герцог точно услышит предупреждение об опасности. Он выполнил свой долг!
========== Глава 18. Портал в неизвестность ==========
Ночь давно вступила в свои права, но Эрик Хомоф, герцог Валенский всё также сидел за столом в библиотеке, устремив взгляд в потрёпанный фолиант, описывающий детали ритуала по созданию портала в другой мир.
«Следует быть особо осторожным при перемещении между мирами с большой разницей потенциалов и учитывать …», — оборванная фраза не давала ему покоя. Какую опасность скрывает она за собой? Нет, Эрик не испытывал страха, но сказывалась привычка детально планировать каждое своё действие. К тому же отсутствие последнего ингредиента — капли крови перворожденного откладывало всю затею на неопределённый срок. Микаэль теперь на него обижен, а найти другого эльфа, похоже, будет ой как не просто. Что же делать? Может быть, стоит поговорить с бардом и попытаться договориться с помощью денег? Насколько Эрик мог судить, бард падок до золота и драгоценных камней. Вот только как же неудобно будет обращаться к нему, после всех сказанных слов. Одно дело попросить прощение и расстаться навсегда, совсем другое опускаться до просьб. А ведь, похоже, выхода другого нет. Интуитивно Эрик чувствовал, что его время на исходе. Он не знал, откуда придёт беда, но то, что проблем не миновать, было также верно, как восход солнца на востоке.
Кроме этого оставалось ещё два важных нерешённых вопроса. Во-первых, письма старостам городов и деревень герцогства, которым он собирался официально передать все права по управлению на время своего отсутствия. Во-вторых, судьба Алексиса Обрэ, которую он просто обязан был устроить. И если с первым вопросом проблем не ожидалось, то второй вызывал серьёзные опасения. Как-то получилось, что всего за несколько дней отношение герцога к юноше стремительно изменилось, от раздражения и полного неприятия, до заботы и желания помочь и защитить. Да и сам Алексис за эти дни изменился до неузнаваемости, не было уже того напыщенного юнца, смотрящего свысока на всех вокруг и пытающегося самоутвердиться за счет других. Всё это было напускное и слетело, когда юноша попал в серьезные неприятности, обнажая по-детски наивную, исстрадавшуюся душу.
