Тем временем крики становились всё громче.

— Да что ты знаешь о любви, ничтожество! Такие как ты только и могут, что жить подачками от богатых покровителей, — прозвучал возмущенный крик, в котором Эрик легко узнал голос виконта Обрэ. — Признавайся, что тебе нужно от герцога.

— А сам то, что лучше? Я по крайней мере не скрываю своих чувств от герцога. А если он соизволит подарить в знак любви красивое колечко с бриллиантом или, может, что ещё, почему я должен отказываться? Любовь не вечна, и, когда мы расстанемся, этот подарок будет напоминать мне о былом. Но пока наше расставание не произошло, я собираюсь посвятить всего себя герцогу. А ты? Или, думаешь, я не знаю, как ты заработал свой титул. Тоже мне господин. Ты хоть и из благородных, а недалеко от меня ушёл. И не надо тут заливаться соловьём о чужих грехах, когда у самого рыльце в пушку, — ответил мелодичный голос, явно принадлежащий барду.

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать? — вскипел юноша. Послышался лязг вынимаемой из ножен шпаги.

Эрик резко вскочил с кровати. Ссору нужно было во что бы то ни стало пресечь, пока не дошло до кровопролития.

— Убери свою железяку, а то поцарапаешься, — тем временем пошёл на провокацию бард. — Это оружие для мужчин, а не для такого ничтожества как ты. «Дамы» дерутся по другому.

Послышался топот ног и глухие удары. Среди которых можно было различить обильно поливаемые друг на друга оскорбления.

Эрик быстро вскочил с кровати. Вначале он было начал спешно натягивать колет, но потом сообразил, что гораздо быстрей будет облачиться в свою обычную для замка красную рясу, которая висела рядом с кроватью. Это заняло всего минуту, и он стремглав кинулся через часовню и двор по направлению к северной башне замка.

Картина, представшая перед глазами герцога, когда он вошёл внутрь башни и очутился в обеденной зале, была шокирующей. Прямо у порога валялась сломанная шпага Алексиса, стол и стулья были опрокинуты, а оба виновника, сцепившись, катались по полу и пытались нанести друг другу удар посильнее. Всё это сопровождалось обильными ругательствами и попытками выдергать друг другу волосы.

— Немедленно прекратить, — гневно воскликнул Эрик.

Юноши моментально отпрянули друг от друга и с виноватым видом поднялись с пола, стараясь не смотреть друг на друга.

— Я думал, у вас, виконт Обрэ, и у тебя, бард, хватит ума и порядочности не начинать свои глупые ссоры в этом замке. Это отвратительно, — резко принялся отчитывать юношей Эрик.

— Прошу меня простить, Ваша Светлость. Больше такого не повторится, — тут же извинился Алексис, принимая свою вину.

— Это всё он, — тут же наябедничал бард. — Я тут совершенно не при чём. Вам, Ваша Светлость, нужно отослать этого, — быстрый кивок в направлении Алексиса, — прочь. Ну сами посудите, зачем нам тут третий?

Однако такое явное хамство вызвало в герцоге лишь раздражение. Он уже не вспоминал о том, для чего Микаэль ему был нужен. Столь открытая ложь должна была быть наказана.

— Бард ты забываешься! — резко сказал Эрик. — Похоже, я совершил большую ошибку, разрешив тебе сопровождать меня.

— Но это всё от большой любви к Вам, Ваша Светлость, — тут же заявил юноша.

— Я слышал достаточно, чтобы понять природу твоей любви, бард, — сурово заявил герцог, понимая, что настало время исправлять допущенные ошибки. — Слушай же. Сейчас уже поздно, и выставить тебя посреди ночи было бы нарушением законов гостеприимства. Но завтра же утром, с первыми лучами солнца ты покинешь этот замок, — голос Эрика гулко отдавался под сводами трапезной.

— Но ведь я., — попытался было возразить Микаэль.

— Я не хочу слышать твоих оправданий. Хватит! Моё решение не подлежит обсуждению, — резко перебил барда герцог. — Завтра ты покинешь замок, и, надеюсь, мы никогда больше не увидимся.

— А моя любовь? — жалобно простонал юноша.

— Я в неё не верю! Как ты там говорил «любовь не вечна»? Вот и считай, что она уже закончилась. А чтобы не сильно тебя расстраивать, вот тебе прощальный подарок, — с этими словами герцог сорвал со своей руки один из перстней и бросил под ноги растерянного барда.

Кольцо громко звякнуло, несколько раз подскочило и закатилось под стол. На минуту в помещении установилась гробовая тишина, среди которой слышалось лишь тяжёлое дыхание герцога. Лицо барда впервые приняло донельзя серьезное выражение. Исчезла привычная улыбка и смешинки в глазах, он как будто сразу постарел лет на пять. Губы его с силой сложились в одну сплошную линию, чтобы скрыть дрожь. Руки сжались в кулаки.

— Хорошо, Ваша Светлость, — всё-таки вымолвил бард, бросив гордый взгляд на герцога. — Завтра я покину замок навсегда. Вы сделали свой выбор, отвергнув меня. Больше я не буду просить и унижаться. Но могу уверить, что очень скоро Вы пожалеете об этом. Однако будет поздно что-либо исправить.

Сказав это, он резко отвернулся и, присев на корточки, быстрым движением достал перстень из-под стола.

— А Ваше кольцо я, пожалуй, сохраню, как напоминание о том, что у нас всё могло сложиться иначе, — говоря это, юноша выдавил что-то напоминающее улыбку. Затем взор его обратился на притихшего виконта Обрэ. — А ты, ничтожество, рано радуешься. Вскоре ты поймёшь, что от твоей победы пахнет ладаном.

Бард победно вскинул голову и гордо удалился, провожаемый внимательными взглядами Эрика и Алексиса. В этот момент он был так непохож на себя обычного, что герцог даже засомневался в правильности принятого решения. Он внезапно осознал, что за лёгким характером и постоянными шутками скрывалась ранимая и гордая душа. Душа, которую он, сам того не желая, только что смертельно обидел.

— Ваша Светлость, могу я чем-нибудь помочь? — деликатно поинтересовался Алексис, который хоть внутренне и ликовал, но старался этого не показывать.

— Нет! На сегодня можете быть свободны, сударь. Совместный ужин тоже отменяется. Я распоряжусь, чтобы еда была подана прямо в комнаты. Думаю, вы сами понимаете, что в сложившихся обстоятельствах задушевной беседы за бокалом хорошего вина всё равно бы не получилось. К тому же прошу вас не тревожить барда, новые ссоры мне в замке не нужны. О Вашей судьбе поговорим завтра.

— Как Вам будет угодно, Ваша Светлость, — склонился Алексис в прощальном поклоне.

Последние слова герцога несколько насторожили юношу. Он даже на секунду испугался, что его могут прогнать прочь, как этого выскочку — барда Микаэля. Куда он тогда сможет податься? Без защиты герцога жизнь его не будет стоить и медяка. Но здраво рассудив, Алексис решил раньше времени не паниковать. Своего он добился — бард изгнан, а что будет дальше — всё во власти Богов. Главное, чтобы герцог не переменил своего решения за ночь. Хотя судя по тому, как вёл себя бард, новых попыток заслужить благосклонность герцога он не предпримет.

Эрик, покинув пределы Северной башни, отправился в часовню. Сейчас, когда чувства, поднятые ссорой, ещё были так сильны, ему нужно было что-то, что поможет успокоиться. Молитва подходила для этого лучше всего. Вот и сейчас он опустился на колени перед первородным камнем, выполняющим функцию алтаря, и полностью отключился от внешнего мира, обращаясь к той внутренней магической силе, которая составляла его суть. Время как будто остановилось для герцога. Его обволакивало тёплой, убаюкивающей силой. Силой доброй и злой одновременно, несущей жизнь и отнимающей её, когда срок подошёл.

Когда Эрик вновь вернулся к действительности он и сам не мог сказать, сколько прошло времени. На душе было легко и спокойно. В этот момент его уже не волновали ни сложные взаимоотношения с бардом и виконтом Обрэ, ни угрожающая ему самому опасность со стороны Императора и герцога Савойского. Да, теперь для исполнения его плана придётся искать нового эльфа, но и эта задержка сейчас не имела значения. Всё в воле Богов, и если ему суждено спастись, они помогут и укажут путь.

Да теперь его планы сбежать из этого мира откладываются. Не просить же каплю крови у барда, которого грубо обидел. Как один из вариантов можно было попытаться купить её у падкого до золота Микаэля. Вряд ли бард откажется от денег, хотя такая возможность претила всему естеству Эрика, казалась чуть ли не кощунством. Но попытку сделать стоило. Чёткое ощущение, что его время на исходе в последние дни не покидало мужчину ни на минуту.