Постепенно городские здания остались позади. Вдали уже стал виден замок. Можно было бы пустить лошадей рысью, но тогда барду пришлось бы весьма туго. Он итак последнее время молчал, чтобы сохранить дыхание. Главное, что своего добился, герцог взял его с собой. Хотя зачем мужчине вдруг понадобился эльф, сам Микаэль не понимал. В версию о путешествии к лестным городам он не верил по одной простой причине, смотреть там было совершенно не на что. Хмурые сородичи, переполненные многовековой гордыней, да куча деревьев. Что ещё там можно найти? Сыграло ему на руку, конечно, то, что на эльфа внешне он мало походил, единственное — уши. Но они всегда были закрыты волосами. В первый раз за всю свою жизнь он порадовался за свою непохожесть на сородичей. Сейчас ему следовало развивать достигнутый успех и попытаться втереться в доверие к герцогу, попутно избавившись от этого придворного выскочки, что затесался в окружение мужчины. Лишние конкуренты были ни к чему.
Эрик же, казалось, не замечал ничего вокруг. Взгляд его был устремлён вперёд, а мысли витали где-то далеко отсюда. Удастся ли уговорить барда дать каплю крови? Если это получится, уже завтра он может начать совершенно новую жизнь. Жизнь без дворцовых интриг и постоянных опасений лишиться собственной головы, где не будет врагов и, возможно, появятся новые друзья. Да, многое он потеряет. Но это не такая большая плата за возможность стать свободным. Пусть Император или герцог Савойский сколько угодно строят коварные планы, настроенные против него, у них ничего не выйдет. Замок Валентайн не будет подвергнут разорению, а род Хомоф не прервётся. Да и с герцогством всё будет хорошо. Покуда он жив, Имперские писаки не смогут наложить лапу на его родовые земли, в этом отношении законы Империи были весьма строги. Вроде бы всё хорошо, но в груди неприятно щемило, и какая-то внутренняя тоска не давала покоя. «Наверное, я просто сильно устал», — решил про себя мужчина, стараясь отогнать тяжёлые мысли.
Тем временем, конечная цель пути приближалась. Вскоре Эрика накрыло какой-то едва осязаемой волной нежности и заботы — замок был рад возвращению своего владельца. Герцог в ответ мысленно потянулся к духам замка, приветствуя их и отдавая необходимые приказания. Ещё несколько дней назад он был тут один, а теперь уже обзавелся хоть маленькой, но собственной свитой. И свиту эту нужно было разместить и накормить. Если комната для виконта Обрэ была готова, то где разместить барда Эрик совершенно не представлял. Наиболее подходящим было бы помещение по соседству с тем, где разместился Алексис. Северная башня и её помещения сохранились лучше всего, если не брать в расчёт часовню и прилегающую библиотеку, где проживал сам герцог. Однако держать непоседливого барда так близко, Эрик был не готов. В итоге решив, что может и к лучшему разместить обоих юношей по соседству, герцог отдал духам замка приказ подготовить комнату рядом с той, что занимал виконт Обрэ.
Хотя изначально Эрик планировал быть в замке к полудню, но со всеми этими задержками несколько припозднился. Мужчины въезжали во двор замка, когда уже наступило время обеда. Герцог, быстро объяснив неунывающему барду, где он может разместиться, сослался на усталость и отправился спать. Сейчас ему как никогда хотелось остаться одному и пусть эти двое хоть разнесут башню по камню, он даже не проснётся.
========== Глава 16. Перед бурей ==========
Хотя герцог чувствовал себя совершенно усталым и разбитым, забираясь в свою постель, чтобы выспаться, сон упорно не шёл. Он напряжённо вслушивался в тишину замка, ожидая криков и ругани со стороны северной башни. Однако, похоже, в его отсутствие там наступило временное перемирие и юноши смогли найти общий язык. Сам Эрик до сих пор сомневался в правильности своего решения о барде. Не совершил ли он ошибку, приведя в родовой замок этого странного юношу? В итоге вместо сна мужчина только беспокойно ворочался с бока на бок.
Некоторое время Эрик всё-таки пытался призвать сон. Но после долгих и неудачных попыток, решил взять перерыв. Он потянулся к своей сумке и, запустив руку внутрь, вытянул одну из пухлых тетрадей, составляющих дневники его предка, Ангеррана Хомоф. Первая запись дневника судя по всему была написана значительно позже того вступительного слова, что он читал в прошлый раз. Похоже, у его предка очень долго не доходили руки, чтобы начать вести записи, несмотря на данное в первой записи обещание. Эрик поудобнее устроился в своей кровати, подложив под спину подушку и погрузился в чтение.
Писано в год 405 от основания Аквилонской Империи в замке Валентайн
Прошло уже более шестидесяти лет, как я, Ангерран Хомоф, пребываю в своём нынешнем состоянии. Проклятие эльфийки всё-таки сбылось, хотя я и не верил в это до последнего. Но годы шли, сын мой взрослел, а я оставался всё-таким же молодым и полным сил.
Вначале я только радовался этому, предвкушая долгую жизнь полную подвигов и приключений. Мучений, которые пророчила мне жрица, не было и в помине. Хотя, как я ни старался, новых детей завести больше не смог.
Когда мой единственный сын вступил в возраст зрелости, я подыскал ему достойную невесту из знатного рода и передал управление герцогством. Мой слишком молодой вид и так вызывал слухи и подозрения в приверженности запретным магическим наукам. Поговаривали, что я продал душу тёмным Богам, и они даровали мне за это вечную молодость, за которую я расплачиваюсь кровавыми жертвами. С этими разговорами нужно было кончать, ибо они бросали пятно на весь род. Этого я допустить не мог и, сразу после передачи дел сыну, отправился путешествовать.
Новые страны, диковинные народы — установившийся в Империи недолгий мир давал мне полный простор для получения всех мыслимых и немыслимых удовольствий. За двадцать лет путешествий я объездил весь мир: спускался в глубины подгорных владений гномов и поднимался ввысь, к горным вершинам, где обитают крыланы. Заработал лихорадку, скитаясь по бескрайним болотам Моршана, и обгорел до черноты под жарким небом пустыни Намииб. Болезни отступали сами собой, не задерживаясь дольше, чем на два-три дня.
Однажды я даже прибился к набегу орков на земли вольных землепашцев. Что мне сделали эти безобидные люди, я не знаю, просто взыграла жажда крови. В итоге даже среди таких свирепых воинов как орки я прославился своей чрезмерной жестокостью к врагам.
Около года я занимался пиратством у берегов королевства Экзорстан. Мной не столько руководила жажда наживы, сколько желание познать что-то новое. Жалости я не знал. Огонь по-прежнему был моей стихией и сутью. Я загорался как спичка, но также быстро и сгорал — жажда новых впечатлений толкала меня дальше, не позволяя задерживаться подолгу на одном месте. Чего я искал? Сам не знаю. Возможно той самой любви, которую напророчила мне падшая эльфийская жрица.
Нет, я не предавался все эти годы аскезе. Ночи мои не были одинокими. У меня были ангелоподобные юноши и невинные девушки, взрослые состоявшиеся мужчины и умелые в любовных играх женщины. Много их прошло через мою походную постель, но никто не задерживался там дольше, чем на одну ночь. Я не запоминал их имён и лиц, оставляя позади себя разбитые сердца. Моё же сердце оставалось абсолютно спокойным. По крайней мере в этом пророчество эльфийки не сбылось. А я лишь смеялся над глупой девой лесов, которая вздумала испугать меня такой чушью, подарив взамен вечную жизнь.
Когда я уже сам перестал вспоминать, кем был когда, мои странствия вновь привели меня в Валентайн. В чёрный час оказался я в родном замке. Боги, всегда бывшие милостивыми ко мне, решили подвергнуть тяжёлому испытанию.
То, что что-то не так, я заметил уже издали. Флаги на башнях были приспущены. Со стороны близлежащего города раздавался протяжный и гулкий звон колоколов. Я принялся расспрашивать двигающихся в сторону замка людей, в чём же дело. Ответ был неутешительным. Мой единственный сын, нынешний герцог Валенский, накануне скоропостижно скончался. Это произошло в пиршественном зале во время торжеств посвящённых совершеннолетию его сына и наследника.
