— О-о-о, — протяжно выдохнул Микаэль, осознавая кто перед ним. Лицо юноши моментально просветлилось, улыбка стала ещё шире. Он быстро обернулся к Эммету и не терпящим возражения тоном сказал. — А ну сгинь отсюда. У меня тут, может, личная жизнь начинает налаживаться. Поговорим, когда запах выветрится.

Кузнец, раскрыв рот, замер, не понимая, почему объект его страсти вдруг так изменился в лице. Бард же, не теряя времени, подскочил к подножию лестницы и склонился в поклоне.

— Доброе утро, Ваша Светлость. Позвольте представиться, странствующий бард Микаэль из Дола. Рад служить днём и ночью. Пою как соловей, рассказываю сказки и былины, знаком с новостями со всех концов Империи, да и во всём остальном весьма и весьма неплох. Оказался в Ваших владениях проездом, но очень рад предстать перед столь известным ценителем искусств. Ваша Светлость, конечно, уже наслышаны о моих талантах, которые я с почтением кладу к Вашим ногам.

Эрик на секунду оторопел от того напора, с которым бард принялся представляться. Он совершенно не понимал, с каких это пор оказался «известным ценителем искусства», да и имя юноши ни о чём ему не говорило. Он, даже когда жил при дворе, не очень сильно интересовался именами бардов и менестрелей.

— Боюсь сейчас не лучшее время для демонстрации твоих талантов, Микаэль, — тихо проговорил Эрик, немного придя в себя. — Тем более, как мне сказали, ты был одним из свидетелей событий, произошедших ночью, так что сам должен это понимать.

— Конечно, конечно, — поспешно заявил бард. — Но я всегда буду рядом, если Ваше мнение изменится.

— Юноша, я думаю, герцог захочет побеседовать с каждым из нас, так что не пропадай далеко, — ответил вместо Эрика городской староста. — А тебе, Эммет, действительно не помешало бы привести себя в порядок. Что о тебе подумает герцог?

Эрик задумчиво кивнул, подтверждая тем самым слова Русофа, и медленно обвёл взглядом присутствующих. Эммет минуту помялся на пороге, бросая полные тоски взгляды на барда, потом тяжело вздохнул и вышел, напоследок пообещав скоро вернуться.

Как только дверь захлопнулось, все выжидающе уставились на герцога Валенского: бард с пленительной улыбкой и хитринкой в глазах, Алексис со страхом, Трит Русоф с любопытством, а трактирщик с надеждой и беспокойством.

— Гаррет, я расположусь на кухне вместе со своим спутником, — принялся отдавать распоряжения Эрик. Алексис вздрогнул при его упоминании и опустил глаза в пол. Плечи его заметно подрагивали. — Вначале нам нужно будет всё обсудить с виконтом, а потом я хотел бы выслушать тебя.

— А меня Вы разве не будете допрашивать? — озорным голосом спросил бард, слегка подёрнув плечами и изобразив на лице смесь детской обиды и кокетства.

Эрик на секунду растерялся, совершенно не представляя, как сохранять серьёзность, столкнувшись со столь откровенным флиртом. Опыта в таких играх у него практически не было. В итоге решил пока никак не реагировать.

— Потом я хотел бы поговорить с Лони, — продолжил герцог.

— Но девочка не в себе, — поспешно заявил трактирщик.

— Не бойся, Гаррет. Я сильно не потревожу малышку, более того постараюсь, чтоб ей стало легче. Можешь за неё не переживать.

— А я всё это время должен буду ждать? — вновь прервал герцога бард. — Нашего брата кормят ноги, и пока я тут сижу, на ярмарочной площади местные бездарные певуны получают монеты, которые вполне могли стать моими.

Эрик тяжело вздохнул и поднял глаза на Микаэля. Бард тут же подобрался и ответил герцогу взглядом полным скрытого томления. Он тихонько провёл кончиком языка по приоткрытым губам, вгоняя мужчину в краску.

— После Лони, я поговорю с тобой, бард, — вымолвил Эрик, отводя глаза.

— Вот это другое дело, подожду. А денег на ярмарке всё равно много не заработаешь. Посижу пока тут. Ох и жадные у вас подданные, Ваша Светлость. За медяк удавятся. Надеюсь, Вы не такой?

— Трит, последним я хотел бы поговорить с тобой. Думаю, к тому времени я приму какое-то решение.

Староста молча кивнул в ответ, подтверждая тем самым, что хорошо понял герцога и готов исполнить все его распоряжения.

— Виконт Обрэ, пройдёмте на кухню, — обратился к своему спутнику Эрик. — А ты, Гаррет, проследи, чтобы нам никто не мешал. Когда будешь нужен, тебя позовут.

Алексис медленно поднялся из-за стола и на негнущихся ногах двинулся в сторону большой двустворчатой двери, ведущей в святая святых каждого трактира.

Кухня трактира «Гордость Империи» была довольно просторным помещением, с двумя очагами и большим разделочным столом посредине. Шкафы вдоль стен были забиты посудой и различными продуктами. В воздухе стоял стойкий запах специй и трав. Стульев тут не было, зато нашлись два высоких табурета, на которых и расположились мужчины. Алексис по-прежнему старался не смотреть в лицо герцогу, опустив глаза в пол.

— Сударь, я хотел бы поговорить с Вами о произошедшем преступлении. У меня складывается впечатление, что вы можете немало рассказать об этом, — голос герцога звучал твёрдо и властно.

— Ваша Светлость, я ничего не знаю. Эту ночь, как Вам известно, я провёл в замке, — дрожащим голосом ответил Алексис.

— Чего вы боитесь, виконт? Вчера во время ужина вы упоминали о своем попутчике. Как я понимаю, именно его тело мы только что осматривали наверху?

— Да, это он. Но я ничего не знаю о причинах его смерти.

— Как получилось, что вы путешествовали вдвоём?

Алексис на секунду стушевался, а потом начал тихо говорить, старательно выбирая слова.

— Моё назначение на должность императорского курьера происходило по протекции герцога Савойского. Он же и навязал мне в попутчики мэтра Тонга, сказав, что в моём поручении помощь хорошего законника не повредит.

— А вы сами как думаете? Для чего вам назначили такого попутчика?

С минуту юноша молчал, как будто собираясь с мыслями, потом тяжело вздохнул и заговорил тихим голосом.

— Вначале я думал, что он придан мне для значимости, ввиду моего слишком юного возраста. Предполагалось, что Ваша Светлость назначит меня кастеляном замка, а мэтр Тонг будет на первых порах мне помогать, вводить в курс дела. До вчерашнего дня я сам так считал, но потом.., потом …

Голос юноши сбился. Он поднял, наконец, голову и открыто посмотрел в лицо герцогу. В глазах виконта стояли слёзы. Он еле сдерживался, чтобы постыдно не разреветься.

— Говорите всё как есть, — строго сказал герцог, сохраняя каменное лицо. Эрик старался, чтоб его голос звучал как можно суровее, хотя желание обнять и успокоить юношу прямо рвалось из груди.

— Вчера мы встречались с Тонгом после того, как я передал послание.

— Где это было?

— Он приезжал к замку. Решётка ворот была закрыта, и мы говорили через неё.

— Он упоминал о какой-нибудь опасности, которая ему грозит?

— Нет, скорее наоборот. Он угрожал мне, если я не добьюсь скорейшего Вашего отъезда в столицу. Во время всего путешествия он был тих и спокоен, но вчера угрозы в мой адрес сыпались не переставая. Я только тогда понял, насколько страшный это был человек.

— Так, это уже интересно, — задумчиво проговорил герцог. — А теперь соберитесь, сударь, и подробно перескажите весь ваш вчерашний разговор. Постарайтесь не упускать ни одной детали. Каждая мелочь может быть важна.

Алексис шумно выдохнул и торопливо заговорил. Ему нужно было выговориться, опереться на кого-то. И пусть герцог был столь строг на вид, юноша чувствовал, что его слова рождают живой отклик и сочувствие. Он рассказывал всё, с ужасом понимая, что со смертью Тонга его жизнь висит на волоске. Герцог Савойский никогда не простит ему предательства.

К концу рассказа слезы всё-таки потекли из глаз юноши, но вместе с ними приходило и облегчение. Теперь Алексис уже не дрожал столь сильно и мог смотреть на собеседника, не пряча глаз.

— Вы рассказали мне не всё, сударь, — тихо проговорил Эрик, когда виконт закончил рассказ.

— Я был честен с Вами и не скрыл ни слова из того что говорилось вчера. Теперь моя жизнь и честь полностью в руках Вашей Светлости, — покорно ответил юноша.