— Доброе утро, сударь, — обратился герцог к юноше. — Я вижу, Вы уже встали. Вы хорошо себя чувствуете? Как Вам спалось?

Алексис вздрогнул от неожиданности и непонимающими глазами уставился на Эрика. Смысл услышанных слов медленно доходил до него. Прошло больше минуты, прежде чем он смог ответить.

— Спасибо за гостеприимство, Ваша Светлость, — заговорил он дрожащим голосом. — Я в полном порядке и отлично выспался. Я в Вашем распоряжении и готов выдвинуться по первому требованию.

Эрик нахмурился, разглядывая своего собеседника. Он понимал, что ему лгут, но причины такого поведения объяснить не мог. «Что же такого могло произойти с ним ночью?» — задавался он вопросом, но не мог придумать хоть какого-нибудь логичного ответа.

— Хорошо, тогда седлайте своего жеребца, сударь, — коротко ответил герцог, решив, что объяснение странному поведению виконта найдёт позже. — Я возьму всё необходимое, и отправляемся. Позавтракаем уже в Валенсе.

Юноша медленно поднялся из-за стола и отправился на выход, провожаемый долгим взглядом Эрика. Когда дверь захлопнулась, герцог быстрым шагом поднялся по лестнице, перескакивая через две-три ступеньки за раз, и заглянул в комнату, отведённую гостю. Кровать была не расстелена, а только чуть примята; поверх лежал дорожный костюм, в котором курьер прибыл. Герцог принялся разглядывать окружающую обстановку, надеясь найти какую-нибудь зацепку. Взгляд его упал на стоящие возле кровати сапоги. Если вечером они были начищены до блеска, то сейчас покрыты толстым слоем дорожной пыли. К подошве местами пристали комья глины. На каблуке левого сапога он разглядел несколько бурых пятен, напоминавших запекшуюся кровь.

— Интересная, похоже, у него выдалась ночь, — задумчиво пробормотал герцог.

Он пытался хотя бы примерно оценить, сколько времени виконта не было в замке, но никак не мог сообразить, во сколько же юноша вернулся. Всё это настораживало. Но вместе с острым желанием докопаться до истины, рождался внутренний позыв, во что бы то ни стало защитить этого несчастного юношу, который, судя по всему, влип в какие-то неприятности и теперь был сильно напуган.

Через полчаса Эрик Хомоф и Алексис Обрэ покинули замок. Решётка с лязгом захлопнулась за их спинами, отрезая путь назад. Туман уже почти рассеялся, и вдали можно было различить окраины Валенса. Шли в молчании. Виконт вёл под уздцы жеребца, не решаясь садиться верхом в присутствии герцога. К луке седла был приторочен массивный арбалет эбенового дерева. Его ложе было украшено золотой гравировкой и самоцветами, игравшими на солнце. Это было очень старое и, по словам герцога, усиленное магически орудие.

Сам Эрик шёл практически налегке, только небольшая наплечная сумка драконьей кожи (по виду пустая) висела с левого бока. Он даже не надел перевязь со шпагой, чем очень удивил юношу. Сам Алексис носил шпагу, практически не снимая, с четырнадцати лет, хотя и не был искусным фехтовальщиком. Клинок на боку был для него символом того высокого положения, которого он добился. Он должен был демонстрировать обывателям превосходство виконта, компенсируя юный возраст и потёртую одежду.

По мере приближения к Валенсу Алексис всё больше хмурился, руки его были сжаты в кулак, мышцы напряжены. Он понимал, что молчание слишком уж затянулось и его прямая обязанность развлечь герцога беседой, но не решался заговорить, боясь, что дрожащий голос выдаст тщательно скрываемое волнение.

Тем временем потянулись приземистые домики мастеровых и сельских работников. Людей вокруг практически не было, только детвора носилась по улочкам, играя в свои непонятные игры. Чумазые детские лица при появлении мужчин замирали, с интересом разглядывая знатных господ. Кто-то принимался клянчить монетку, кто-то прятался от греха подальше в кусты, не желая получить пинок от разозлённого господина. Однако ни герцог, ни его спутник не обращали на детей никакого внимания. Стоило же путникам скрыться за очередным поворотом, как игры возобновлялись.

Ближе к центру города стали попадаться ремесленные мастерские и торговые лавки, хозяева которых выходили на крыльцо и низко кланялись своему сюзерену, немало удивленные появлению герцога в городе в столь ранний час. Эрик никак не реагировал на эти проявления верноподданнических чувств, продолжая двигаться к цели.

Дорога тем временем разделилась, и виконт, идущий впереди, в нерешительности замер, не зная в какую сторону повернуть.

— Нам налево, — громко сказал Эрик, поняв причину замешательства спутника.

— Но, Ваша Светлость, разве городская ратуша не в той стороне? — слегка волнуясь, проговорил юноша и указал направо. Лоб его наморщился, как будто он пытался припомнить расположение городских кварталов.

— Ратуша, да. Но, боюсь, застать в это время Трита Русофа, городского старосту, можно только в трактире. Этот старый пройдоха проводит в нём времени больше, чем на своём рабочем месте. К тому же я обещал Вам завтрак, сударь, — с лёгкой улыбкой ответил Эрик.

— В какой же трактир мы направляемся? — слегка дрожащим голосом поинтересовался Алексис. Было заметно, что этот вопрос дался ему с большим трудом.

— «Гордость Империи», — коротко ответил мужчина, не замечая охватившего его спутника беспокойства. — Это лучшее подобное заведение в городе. Его держит Гаррет, бывший вояка, который служил ещё под началом моего деда и отца. Еда там, хоть и не блещет изысками, но всегда свежая и добротная. К тому же вино и пиво там не разбавляют, что по местным меркам дорогого стоит.

Тем временем улица вывела путников на главную площадь города. Унылая громада храма доминировала над окружающими постройками, напоминая о величии Богов. На самой же площади царило оживление. Сегодня был ярмарочный день. Торговые лавки и лотки, заполонившие практически всё пространство, предлагали широкий выбор товаров как местного производства, так и привезённых из дальних земель. Последних, правда, было не так и много. Покупателей же было и вовсе мало, но бойкие крики торговцев разгоняли тишину и создавали впечатление буйного торжища.

— Пряники, свежие пряники, — громко кричал мальчишка-разносчик, с гордым видом вышагивая между рядов.

— Вина! Эльфийские, валенские, фосские! Подходите и отведайте самые лучшие вина, — доносилось из небольшой лавки.

Увидев двух знатных путников, торговцы оживились и принялись наперебой зазывать к себе, обещая всё самое лучшее по сходной цене. Алексису вид этой толпы был просто омерзителен. Он презрительно скривился, когда очередная торговка попыталась схватить его за рукав, чтобы затащить к себе в лавку. Будь он в столице, давно бы достал шпагу и отрубил руку этой женщине, посмевшей столь грубо прикоснуться к нему. В данных же обстоятельствах оставалось только стиснуть зубы и терпеть.

Эрику же было интересно. Он так редко выбирался на люди, что эта суета, действовала на него подобно глотку свежего воздуха. На лице появилась улыбка. Он с любопытством разглядывал товары. Проблемы, казалось, отошли на второй план. Он остановился напротив нескольких жонглёров, демонстрирующих своё мастерство на площади, и несколько минут стоял поглощённый зрелищем. И только серьезный и потерянный вид спутника заставил его двинуться дальше. Одно время мелькнула даже мысль купить что-нибудь этакое юноше, чтобы прогнать его хмурый вид, но герцог вовремя себя остановил. Не время и не место сейчас было делать покупки. Да и нужно быть осторожным и соблюдать дистанцию с этим не ко времени свалившимся ему на голову спутником.

Оставалось миновать последний поворот, когда дорогу герцогу и его спутнику преградил старый шарманщик на одной ноге и с обезьянкой на плече. Мелодия, издаваемая инструментом, больше напоминала смесь скрипа старой телеги и визга пилы, но в этой какофонии звука рождалось какое-то странное предчувствие чего-то жизненно важного. Люди расступались перед старым шарманщиком, разглядывая его с интересом. Обезьянка повизгивала и гримасничала. Шарманщик же, казалось, не замечал никого и ничего вокруг. Однако стоило старику оказаться рядом с герцогом, как его беззубый рот расплылся в подобии улыбки.