— По рукам, — покорно согласился Гаррет, — но за еду и питьё платишь сам. Всё равно тебе это ничего не стоит, найдешь какого-нибудь лопуха, который рассчитается за тебя. И тебе не накладно и мне прибыль. Вон, тот же Эммет смотрит на тебя как на лик Божий, налюбоваться не может, пользуйся. Куда он, кстати, подевался? — трактирщик окинул зал взглядом, выискивая кузнеца. — Вышел, наверное. Ну да ничего, я уверен, он ещё вернётся, стоит тебе только запеть.

Бард и трактирщик ударили по рукам, каждый в глубине души довольный заключённой сделкой, но всем своим видом демонстрирующий, что идёт на огромные жертвы и только вынужденно соглашающийся на столь «несправедливые» условия.

Микаэль тут же присоединился к компании за одним из столиков и запел ту самую кабацкую песенку, на звук которой в трактир ломанулся Эммет. Трактирщик окинул быстрым взглядом весь зал, отмечая, у кого из гостей уже опустели кружки и тарелки.

— Лони, шевелись быстрей, — гаркнул он на свою дочку, отвлёкшуюся на песню Микаэля. — Не видишь, посетители ждут?

Лони печально вздохнула и отправилась в винный погреб за очередной бутылкой для страшного господина со шрамом, сидящего в углу. Этот мужчина и особенно его шрам пугали её до дрожи. Только собрав всю волю в кулак, она каждый раз решалась подойти к его столику. С гораздо большим удовольствием она бы сейчас послушала барда или украдкой полюбовалась на красавчика Эммета. Но Гаррет тогда точно будет сердиться, а этого девочка допустить не могла. Слишком многим она была обязана приёмному отцу.

Лони так погрузилась в свои мысли, что даже сама не заметила, как почти дошла до небольшой дверки, за которой скрывалась лестница, ведущая в погреб. Дверка была уже совсем близко, когда правая нога девочки запнулась о большого рыжего кота, с гордым видом тащившего в зубах куриное крылышко. Девочка тихо вскликнула и завалилась вперед, ударившись головой о дверной косяк. Кот испуганно заорал и со всей мочи рванул в дальний тёмный угол, не забыв прихватить с собой крылышко, которое в первый момент выпало из его пасти.

— Маленькая, ты в порядке? — заботливо подхватил под руки девочку Гаррет, моментально оказавшийся рядом. — Ну не молчи. Скажи, как ты?

— Всё хорошо, — пискнула в ответ Лони, которая действительно отделалась только лёгкой ссадиной на лбу. — Я ничуть не пострадала.

— Не пугай меня так, малышка. Ты единственное, что у меня есть, — тихо прошептал на ухо девочке Гаррет. Затем поднялся с коленей и огляделся по сторонам, выискивая виновника падения его дочки. — Где этот поганый кот? Живьем закопаю!

Кот же в это время, сидя под лавкой в дальнем углу, доедал крылышко, справедливо полагая, что уж если помирать, так на сытый желудок. То, что в ближайшие дни ему в трактире лучше не появляться, он прекрасно понял и теперь выискивал пути по-тихому покинуть помещение, не попавшись на глаза злому Гаррету.

Если большинство посетителей обратило мало внимания на падение Лони, то так испугавший её мужчина со шрамом принялся внимательно разглядывать девочку, на которую до этого попросту не обращал внимания. На его губах заиграла дьявольская улыбка, шрам натянулся и приобрёл тёмно-бордовый цвет, который ещё больше уродовал лицо Тонга. Он громко стукнул пустым кубком по столу и крикнул:

— Вина мне, трактирщик. И побыстрей, пока я не разозлился!

— Сию минуту, господин, — отозвался Гаррет, помогая Лони подняться и давая ей указание поторопиться.

Лони, уже оправившаяся от падения резво побежала в погреб и уже через минуту появилась рядом со столиком Тонга с двумя пыльными бутылками тёмного стекла. Мужчина окинул бутылки мимолётным взглядом и уставился на девочку, пристально разглядывая её худенькое тельце. Лони уже собиралась уйти, когда рука Тонга обхватила её за талию. Другая рука мужчины принялась грубо щупать едва намечающуюся грудь девочки.

— М-м-м, какая сладкая птичка мне попалась, — прохрипел Тонг. Глаза его горели от возбуждения. — Грудь, конечно, маловата, ну да ничего. Ты, наверное, ещё и девственница? Люблю таких! Они так сладко поют в постели.

Лони сдавленно пискнула и попыталась вырваться из рук страшного мужчины, однако тот держал крепко.

— Не дёргайся так, — прошипел он. – Всё, что попало мне в руки, становится моим. И ты, моя сладкая, не исключение.

Лони задергалась ещё сильней. Всепоглощающий страх не оставлял места мыслям, в дело вступали животные инстинкты. Ещё никогда ни один из посетителей не пытался приставать к ней, хотя Гаррет предупреждал, что, когда она созреет, такие случаи возможны. Это воспоминание проскользнуло и исчезло погребённое липким страхом. Однако сознание неожиданно зацепилось за имя приёмного отца. Сквозь пелену ужаса проскользнула одинокая мысль, что только Гаррет может спасти её.

— Отец! — крикнула девочка, что было сил.

Крик был настолько громкий, что все посетители моментально повернули головы в сторону Тонга и Лони. Гаррет испуганно кинулся к столику, надеясь спасти свою дочь из цепких рук стряпчего. Городской староста с откупщиком спрятались от греха подальше за широкой спиной растерявшегося Эммета. Связываться с человеком герцога Савойского им совершенно не хотелось. Микаэль перестал играть на лютне и обратил свой взор на разворачивающуюся картину. Лёгкая улыбка так и не покинула его лица. Эммет же был, пожалуй, единственным, кто хоть и заметил краем глаза намечающийся конфликт, но всё равно продолжал смотреть только на барда. В голове его проносились один за другим возможные планы завоевания Микаэля.

— Господин чем-то недоволен? — поинтересовался Гаррет, стараясь скрыть бушевавшие чувства, главным из которых было беспокойство за дочку.

— Доволен! Ещё как доволен! — рассмеялся Тонг в ответ. — И буду ещё довольнее, когда эта птичка возьмет пару бутылок вина, отнесёт их в мою комнату и согреет мне постель.

— Но ведь она ещё совсем маленькая, — взмолился Гаррет.

— Люблю таких маленьких. Они такие бойкие в постели, любят сопротивляться вначале, а потом так сладко голосят.

— Я не позволю этому свершиться, — вспылил Гаррет.

— Трактирщик, ты забываешься, — зло отозвался Тонг. — Или ты забыл, кто является моим господином? Может быть, ты хочешь, чтобы с твоей девчонки содрали кожу живьём по обвинению в заговоре против Империи? Я могу это устроить. Или ты желаешь, чтобы вместо меня она досталась роте солдат? Это тоже можно организовать. Лучше не заставляй меня давать волю своей фантазии. По части различных пыток она весьма и весьма богатая.

— Вы не посмеете. Здесь же люди, они всё видят! — испуганно забормотал трактирщик.

Тонг обвёл глазами окружающих, отмечая, как они прячут взгляды и отворачиваются. Один только бард продолжал смотреть с интересом на происходящее, всё также улыбаясь.

— Кто-нибудь считает, что я не в своём праве? — с угрозой спросил Тонг окружающих.

Ответом ему было лишь молчание. В этот момент Гаррет понял, что проиграл. Слёзы невольно навернулись на его глаза, он плюхнулся на колени перед Тонгом и взмолился:

— Господин, пощадите дочку. Одна у меня она на всём белом свете. Всё, что угодно для вас сделаю.

— Не забывайся, трактирщик, — сказал в ответ Тонг и носком сапога грубо ткнул стоящего на коленях трактирщика в грудь. — Как я сказал, всё, что попалось мне в руки, моё. Смирись с этим, и тогда твоя девчонка вернётся утром почти неиспорченной. А теперь убирайся с моих глаз, пока я не разозлился.

Гаррет поднялся с колен и, понурив плечи, поплёлся на кухню. Он не был трусом, но прекрасно понимал, что даже если сейчас защитит свою дочь, завтра уже ничто не спасёт её от ещё более худшей участи.

— А ты, деточка, возьми ещё три бутылки вина и жди в моей комнате. Я скоро приду, — прошептал Тонг на ухо Лони. — Ты же не хочешь, чтобы твоего отца вздёрнули на виселице или отрубили голову? Хотя быстрая смерть это привилегия дворян, а для таких людей как твой отец, лучше подходит что-нибудь более долгое и мучительное.

С этими словами Тонг отпустил девочку. Лони тихо всхлипнула и на дрожащих ногах отошла в сторону. Слезы беззвучно текли по её щекам, сил едва хватало, чтобы не свалиться тут же на землю. Хотелось броситься прочь и спрятаться ото всех, но страх за Гаррета пересиливал. Она должна быть сильной и смелой.