Ваня впервые за 4 года учёбы в МФТИ сдал успешно все зачёты и экзамены, и я устроил для его друзей (Андрей Павловец, Сергей Минаев, Саша Гладышев) видео-показ.
13 января 1991 года, воскресенье.
Потрясающая новость: ВМ-12 вместо 1200 руб стоит теперь 2650, а улучшенный ВМЦ-8220 вместо 3000 руб стоит 5000. И ещё новость: вышла на CD 3-я симфония Рахманинова. В четверг куплю.
В бассейне ещё не напечатали новых билетов, и поэтому не продают никаких, и, конечно, не пускают. Уговорил директоршу бассейна пустить меня в другой, закрытый бассейн. Я заметил, что там явно хуже: тесно и душно. В 16 час телефон, звонит дежурный ЦАГИ Кузнецов: «С Вами будет говорить начальник ЦАГИ Герман Иванович Загайнов». Так солидно! А суть проста: он хочет заехать ко мне и вернуть кассеты. Больше брать он не стал, т. к. у его Вани 3-я четверть.
14 января 1991 года, понедельник.
Ирина поехала на очередное заседание Раменского суда.
На этот раз ответчик Юрий, брат Ирины, снова не явился. Он применил новую тактику. Поскольку Верховный суд признал право за истицей, и его дело явно проиграно, то он теперь просто игнорирует суд и не является по вызову, а квитанцию для уплаты штрафа в 20 руб он выкидывает. А между тем сменилась судья, которая потребовала дополнительные документы: акт об инвентаризации. Но он уже устарел, а для составления нового нужна комиссия, но ответчик просто не пустит её в дом.
Утром в ЦАГИ меня уже ждал Лыщинский. Мы снова с ним засели за терминал Лабтама, и считали, прервавшись только на зарядку и обед, до 16 час. Для меня не столько утомительны бесконечные вариации числа М, жесткостей, перетяжеления и т. п, как неопределённость самой задачи: какая наша цель? Он захватил инициативу и командует, что считать. Я молниеносно манипулирую клавиатурой, а он едва успевает списывать результаты с экрана и наносить расчётные точки на свои графики, полученные в трубе Т-109 (испытания в Т-103 мы обсчитали раньше). Я предлагаю сделать более точный расчёт с подробным моделированием конструкции стабилизатора, но у них нет чертежа, т. к. модель клеилась из углепластика на глазок.
В 17 час я в качестве отдыха поехал в Москву. За две поездки было рекордное число контролёров: 4. Абонемент в бассейн я прозевал. Узнал в мастерской: ремонт ВМ-12 стоит 52 руб плюс 40 – за ЭПВ.
15 января 1991 года, вторник.
Вышел из отпуска Набиуллин, и мы с ним обсудили возможности представления на конкурс научных работ и тем на этот год для оплаты через госзаказ. Ведь оплата тематической работы позволяет жить припеваючи, не стараясь изо всех сил выполнить договорную работу. Закончилась работа с Лыщинским, а меня уже ждут 2 новых расчёта: консоль Крапивкиной ракеты и Белянинский самолёт С-80. Пока я об этом рассуждал вслух, Эдик добровольно предложил своё участие для расчёта С-80, поняв, что мне одному это дело не под силу. Молодец! Тем более что за наши расчёты деньги получает вся компания.
Фаянцев спросил меня, нет ли среди моего хлама подшипников Ø7 или 8. Я ему обещал, и принёс шкив с подшипником Ø7 для образца. Он настолько обрадовался, что тут же пожертвовал две ладьи Сабанову, и проиграл. Он попросил меня принести ему все колёса, а у меня их было 8. Они ждали своего применения 32 года, - я их нашёл на свалке 1958г. Я всё сохраняю и записываю в блокнот «Где что лежит». Там они и были вписаны: за буфетом
Хорошая была свалка! Он находилась на том месте, где сейчас труба Т-128. В том месте в те годы был целый Шанхайский городок из деревянных гаражей. Там стоял и мой гараж – это был бывший гараж Егорова, проданный мне за 400 руб (40 - с 1961г). А до него это был гараж Фомина. У меня ведь был и автомобиль «Москвич-407» с 1959 по 1964г. Он тогда стоил 25000 руб (2500), а очередь на него у меня была со студенческих лет. Помню, осенью 1959г подошла очередь на покупку, и мне пригнал его из Московского магазина Б.Б. Мартынов, который обладал исключительной аккуратностью вождения, и за многие годы не имел ни одной аварии. Я же попал в аварию в первый же день езды. Было это так. В ближайший выходной вождению автомобиля меня стал учить мой старший приятель Борис Антонович Кирштейн. Рано утром в воскресенье, когда дороги были пусты (особенно в те годы), мы ездили по Туполевскому Шоссе, и от ЛИИ разогнались в сторону 3-й столовой (где сейчас Мэрия). Борис Антонович сидел рядом со мной, и командовал. Мы ехали уже на прямой передаче, и довольно быстро для первого раза: более 40 км/час. Проехали мимо 3-й столовой, и надо было поворачивать направо на ул. Фрунзе. Он мне говорит: «Поворачивайте направо» (он как истинный интеллигент, всегда на «Вы»). И я впервые в жизни поворачиваю направо, т. е. кручу баранку вправо. Автомобиль послушно проехал по дуге направо, но оказывается, теперь надо было крутить баранку обратно столько же, чтобы автомобиль поехал прямо. Не помню, может он сказал: «А теперь поезжайте прямо». Или ничего не сказал, но машина чиркнула правым крылом чугунную тумбу фонарного столба.
Крыло прорвалось на длину около 10 см.
Борис Антонович меня успокоил, сказав, что это мелочь, дал 50 руб на ремонт (5 – по новому). Мой сосед Николай Видецких заварил мне щель на крыле, а я сам зашпаклевал и покрасил глифталевой автоэмалью, тем более в комплекте прилагалась баночка под нужный голубой цвет как нарочно для такого случая.
16 января 1991 года, среда.
Приехал из Новосибирска Лёня Шандаров. Новые условия заставляют его мотаться по всем заводам и искать заказы. А в ЦАГИ он заехал, чтобы навестить и рассказать о своей жизни в СИБНИА. Рассказал он и о продовольственном положении. На месяц на одного человека дают 100 г растительного масла, 10 яиц, и 1 кг сахара.
Лыщинский уговорил меня кое-что досчитать, чтобы убедиться в том, что странные результаты объясняются не влиянием сжимаемости, а перетяжелением модели. И мы с ним снова сидели вдвоём за нашим
терминалом, и всё посчитали за полтора часа, как раз, успев до зарядки в 1530. Мосунов и Света были вынуждены уйти на те терминалы, которые на Афине. В 12 час Карклэ по поручению Соболева провёл у нас собрание сектора о рекомендации Набиуллина и Рыбакова на должность ВНС (ведущего научного сотрудника). Я за Набиуллина согласен, т. к. он фактически выполняет научную работу на уровне доктора наук, а за Рыбакова - нет, т. к. он не создал никакой теории и никакой системы. Получилась напряжённая ситуация: как будто я затаил что-то против него. Я на президиуме НТС так и объясню: я бы Мосунову платил 400, а Рыбакову 300. Пока же получается наоборот: у Мосунов оклад 220, а у Рыбакова 350, а речь идёт о 400. Кстати, мне даже неизвестно, кто на него подал рекомендацию. Да и работает он неполный рабочий день: уходит в 16 час. Набиуллин тоже уходит в 16 час, но он создаёт аэродинамические теории и программы, и при этом очень устаёт.
17 января 1991 года, четверг.
Семинар Белоцерковского. Сергей Михайлович как всегда, сначала провёл политбеседу, на этот раз в связи с войной в Персидском заливе.
18 января 1991 года, пятница.
10-12. Заседание президиума НТС, которое останется навсегда кошмарным воспоминанием и для нашего сектора, и для всего отдела.
После заседания ко мне подошёл Карклэ и спросил: «Как же так, Вдадимир Георгиевич? Вы согласились на собрании поддержать кандидатуру Рыбакова, а на НТС выступили против. Как же так?» Наб. и Куз. Мне говорят: «Вы же согласились!» А я никак не могу вспомнить, что я согласился. Помню только, что когда Карклэ для убедительности сравнил Рыб. с Шибановым, которого единогласно рекомендовали на должность ВНС, а чем Рыбаков хуже? – я ответил: «Да, конечно, Рыбаков не хуже. Согласен». Протокола того собрания не велось, а просто Соболев поручил Карклэ узнать мнение сектора, и Карклэ доложил Соболеву, что в секторе все согласны. Я сейчас подумал, а как у меня в дневнике написано? Открываю описание среды, - там написано, что я собираюсь выступать на НТС против. Значит, на собрании меня не поняли? Или я неопределённо выразился? Да и перед самым заседанием НТС зашёл Соболев и не спросил меня, «за» я или «против». Я же его спросил, кто ходатайствует за Рыбакова. Оказалось, он. «И твоя подпись есть?» – спрашиваю я. «Нет, - всё устно».
