Новогоднее заседание президиума НТС было в пятницу с 11⁰⁰ до 12²⁰.

Новый год – новые лауреаты. Напомнили о повторной подаче на конкурс работы Мосунова, Набиуллина, Рыбакова, которую в прошлом году по совету Фомина Мосунов добровольно снял с конкурса. Это была система КС2. Отчёт на вид непривлекательный: никаких результатов, одни инструкции к новым программам. Рисунки невзрачные, и их мало. Теперь год спустя на КС2 получена масса интересных результатов, сотни цветных картинок, - как раз этого не хватало год назад. Но они отказались от конкурса, не желая стараться из-за каких-то 150 руб на душу. Я их пытался воодушевить большими настольными медалями, которыми награждаются победители конкурса ЦАГИ. На НТС кто-то сказал, что конкурс способствовал бы продвижению в ведущие научные сотрудники, на что я заявил, что достоин ВНС только Набиуллин.

Главный вопрос на НТС – о новых площадях. У Стрелкова новый проект: препараторскую Васильева решили не отдавать и не портить (действительно, перестраивать специальный зал в бытовки - это бред), а

получить 60 м² в нашей пристройке, и Минаев наконец расширится со своим отделом, а пока они сидят в тесноте.

Нашёлся отчёт инв. №3762, который я делал летом для Амирьянца. Он возник у него на столе. А я его, где только не искал!

Крапивке решили приказом оформить надбавку 50 руб к его окладу 400, - этот прецедент теперь пойдёт расширяться на всех смелых.

8 января 1991 года, вторник.

Как выдаются заключения по флаттеру? В 1960-70-х Попов собирал вокруг себя пять человек, и начинали обсуждать. Сидели 2-3 часа, рассуждали, сравнивали, вспоминали подходящие случаи из практики. Обычно к концу такого сидения вымучивали из себя заключение. Я на таких заседаниях бывал очень редко, примерно раз в год, т. к. в те годы расчёты почти не использовались. Всё обосновывалось на продувках.

На днях с завода пришла просьба выдать заключение по Миг29М, и на предлагаемом тексте документа заготовлены подписи Лыщинского, Алексеева и Грецова, а от нас: Я и Рыбаков. Я знаю, что Рыбаков это уже давно рассчитал, и там всё в порядке. Поэтому подписал все 4 экз со спокойной душой. Он – тоже. Но Алексеев ушёл в отпуск, забыв подписать. Утром Лыщинский обратился к Соболеву, а он упрекнул: «Вы должны собраться без меня, во всём разобраться, а уж потом приносить мне на подпись». Тогда мы сели за моим столом и с 9³⁰ до 11 беседовали. Вячеслав Владимирович (для меня Слава) в большом затруднении, т. к. продувки модели стабилизатора Миг29М привели к противоречивым результатам, когда дули в Т103 и Т109. Он очень долго рассказывал, но я не понимаю экспериментаторов, т. к. у них это искусство, недоступное для нашего понимания. Пришли к тому, чтобы я сделал расчёт на флаттер этого злополучного стабилизатора. И вот я за полдня сочинил и ввёл в Лабтам новое изделие, назвав его st29, но ЭВМ пока сильно перегружена тремя расчётчиками.

9 января 1991года, среда.

В 14⁰⁰ НТС - предзащита кандидатской диссертации Миши Зиченкова, но я с утра погряз в расчёте st29 для Лыщинского, потом продолжал после обеда, и прозевал начало заседания. Когда я появился в 14⁴⁵, зал был полный, а Миша уже читал выводы. Заседание вёл Поповский. Как положено, выступил руководитель Арк. Фёд. Минаев, потом оппонент Ю. Г. Живов. Когда речь идёт о САУ, то непременно наше НИО контактирует с НИО-15. Поэтому на всех предзащитах с САУ выступает Живов, - он наш спутник. Второй оппонент Амирьянц, который подчеркнул, что работа нацелена не на модель, а на самолёт.

В 10³⁰ приехал Бурцев, и привёз исходные данные по новому самолёту С-80. Он оставил все бумаги, и уехал, а я буду разбираться с этим после того, как закончу расчёты st29.

Лабтам обеспечивает работу девяти терминалов: два на нашем этаже, три – на третьем, и четыре - на втором, на самой машине, или как её назвал Чижов, на Афине. Наш терминал занял Рыбаков с Мизиновой, так что я чаще всего считаю в комнате 306 у Крапивко. А вот Соболеву приходится ходить на 2-й этаж на Афину. В его же комнате терминал сгорел, т. к. в одну из суббот пришёл Орлов и начал считать на польской персоналке, соединив её самодельным штекером с внешней сетью напряжения 220 в. Персоналка была связана с Лабтам, - в результате сгорел порт. Читатель может расчётом проверить, что государственная сеть напряжения 220в и автономная 220в, отличаясь ничтожно по частоте 50 гц, дают между ними биения, которые достигают напряжения 466 в. А если автономную заземлить по типу государственной (одна фаза нулевая), то – 622 в. Чтобы доказать это неверящим, я показывал это на осциллографе, принесённом из дома.

Звонил Амирьянц по поводу перевода наших статей по аэроупругости на английский язык и отправке их в США. Я возмутился: зачем? Какая нам польза от этого? Поповский сказал, что кроме престижа, никакой.

С 16 до 18 час приезжал Белянин.

10 января 1991 года, четверг.

Второй день в туалетах нет воды. Страдают те, кто в обед кипятит чай. Сегодня я пришёл на работу в 10³⁰, т. к. сначала съездил в Москву в мастерскую. Хоть я ни разу не обращался в мастерскую за 5 лет, но вот износился главный привод (ЭПВ), и мне понадобился этот ЭПВ. Костя, который открыл кооператив по ремонту ВМ, запросил с меня 100 руб за этот ЭПВ, но я надеялся, может в мастерской дешевле. Пока же я вернулся ни с чем, мастерскую перевели в другое место. Инфляция чувствуется во всём, например БВГ (блок вращающихся головок) для ВМ при госцене 65 руб на чёрном рынке стоит 750 руб.

Сегодня Лабтам перегружен до предела: Мосунов запустил 2 расчёта, Рыбаков и Соболев – по одному. Алёша за голову схватился, – Лабтам еле тянет. Я уж со своим расчётом st29 не суюсь.

Света каждый день меняет платье, меня это заинтересовало, и я решил изучить закономерность. Итак: 8-го кремовое, 9-го – синее, 10-го – красное. 25 янв: все дни в синем. Апрель: закономерности нет.

11 января 1991 года, пятница.

Редкий день по монолитности: весь день занимался одним делом с утра до вечера. В 8³⁰ Алёша Чижов включил Лабтам, а в 8³² я уже начал расчёты st29. И самое замечательное в том, что со мной рядом весь день сидел Лыщинский Слава (а он меня как в юности по привычке зовёт Буня). Он настолько увлекается исследованием флаттера, что не успокоится, пока не выяснит причину парадокса, возникшего в эксперименте. Из-за этого мы с ним и сидим.

Пока прямого ответа не получено, но мои результаты, в общем, неплохо совпадают с его результатами. Причём, он испытывал одну и ту же углепластиковую модель стабилизатора Миг29М весом 0.5 кг в Т-103 и в Т-109. Поскольку в Т-103 скорости во много раз меньше, то там он уменьшал упругость заделки модели в трубе в 50 раз, - этот вариант я и рассчитывал. Мы варьировали Кизг (Ккруч = const), число М и Кm – перетяжеление: 0.5, 1, 1.3 и 2.6. У меня уже мутно стало в голове от мелькания терминала. Расчёт каждого варианта идёт настолько быстро, что Слава едва успевает списывать результат с монитора. Дома в субботу он построит графики, а в понедельник мы расчёты продолжим.

Я настолько был поглощён расчётом, что пропустил 11-часовую зарядку, и забыл посмотреть, в каком платье была Света, а я ведь собирался наводить статистику. Я, конечно, видел её весь день, но не обратил внимания на цвет платья, и теперь не вспомню.

12 января 1991года, суббота.

Я вечером доложил Приходьке о моём ремонте двигателя в ВМ-12, хотя при этом случайно отвлёк его от 6-й серии «Николай Вавилов». Он очень интересуется результатами ремонта двигателя в ВМ-12, т. к. он видеомастер в кооперативе «Кварц» у Дурынина, и мы делимся приобретёнными навыками. Его расценки 50 руб плюс цена деталей, но на руки ему выдают только 20 руб. Он спросил меня, сколько пластин в коллекторе двигателя, а я не обратил на это внимания. Но тут я решил кое-что доделать в двигателе, и снова разобрал его. Там 7 пластин. После моего ремонта ЭПВ поработает ещё два года. Но лучше бы поменять угольные щётки, которые за 5 лет износились так, что до металла осталось меньше 1 мм.