Я долго строил башню Вавилона.
Воздвиг ее, как бы маяк морской.
Один в ночах, по свиткам небосклона,
Прочел строку за светлою строкой.
Мне Зодиак явил сплетенье смысла,
Что скрыт от спящих, там внизу, людей.
Алмазные внеся в таблицы числа,
Я магом был, звезда меж звезд, Халдей.
Упился тайной, властвуя царями,
Народы на народы посылал.
И были царства мне в ночах кострами,
И выпил я пурпуровый фиал.
Когда же царь один хотел быть выше,
Нем я, кем все держалися цари,
Почаровал с высот я в лунной нише,
И царь надменный умер до зари.
Другой же, не поняв, что перемена
Властей — в уме того, кто звездочет,
Возмнил себя скотом, и ел он сено,
А я смотрел, как Млечный Путь течет.
Но вот, но вот, хоть всех я был сильнее
И тайну тайн качал в моих ночах,
Не полюбила вещего Халдея
Истар земли с вселенною в очах.
И, как горит блестящая денница
Не солнцу, а себе или луне,
Как к белой птице белая льнет птица,
Лишь труп ее был чарой предан мне.
Под Месяцем, ущербно-наклоненным
И заострившим в смертный бой рога,
С отчаяньем, с восторгом исступленным,
Я внял, что Вечность бьется в берега.
Но я-то был бездонный и безбрежный,
Лишь Я ночное было мой закон, —
И я ласкал тот труп немой и нежный,
И, взяв свое, я проклял Вавилон.
Я произвел смешение языков,
Людей внизу в зверей я превратил,
И пала башня в слитном гуле кликов,
И падал в вышнем небе дождь светил.
Мой Вавилон, с висячими садами,
Мой Вавилон, в венце блестящих звезд,
Несытый, хоть пресыщенный, страстями, —
Ты пал, — река бежит, — но сорван мост.
