— Ха! — сказал папа Корзинкиной в Якутии, — да забирайте себе мой новый японский фотоаппарат и дайте мне драгоценную дырявую шкуру мамонта.

А у этой шкуры даже ушей не было.

Нельзя папе в руки современные вещи давать, он их тут же на старье поменяет. И притащит старье в квартиру и разложит по шкафам. И шкафов с каждым днем становилось все больше и больше.

А однажды папа Корзинкиной притащил в квартиру египетскую мумию. И засунул в шкаф. А мама в этот шкаф всегда платья вешала. Она шкаф открыла, а там мумия. Ну, просто кикикимора в простыне и рот без зубов.

— Ах, так, — рассердилась мама и вытащила мумию из шкафа. И повесила туда платье, а мумию уложила в кровать, прямо на свое спальное место. И одеялом сверху накрыла.

Ну, вот ночью папа Корзинкиной в кровать ложится. Видит, что под одеялом кто-то лежит.

— Ты спишь, дорогая? — спрашивает папа Корзинкиной.

А мумия под одеялом ни гугу.

— Ну, спи, спи, — папа Корзинкиной чмокнул мумию в одеяло, повернулся на другой бок и заснул.

— Ну, знаешь, — разозлилась мама и растолкала папу, — кто с тобой рядом лежит?

— Как кто? — удивился папа Корзинкиной, — ты.

— Я? — вытаращила мама глаза.

Она откинул одеяло, и папа Корзинкиной увидел мумию. В простыне и без зубов. И даже подскочил.

— Кто ее сюда положил?

— А какая разница? — сказала мама, — для тебя что я, что мумия.

— Есть, разница, — сонно сказал папа Корзинкиной, — ты моложе.

— И все?

— И котлеты у тебя вкусные.

— Ну, спасибо.

— Хотя, — задумчиво сказал папа Корзинкиной, — мумия тоже умела готовить, кошари, например.

— Из кошек что ли? — спросила мама.

— Не из кошек, но все равно вкусно, — папа Корзинкиной уселся на кровати, — кошари готовили из макарон, риса, чечевицы, гороха, лука и чеснока. И соуса чили.

— Пальчики оближешь, — сказала мама.

— А еще, — продолжал папа Корзинкиной, — в Древнем Египте готовила пиво из пшеницы и фиников. Эх, пару глотков бы сейчас.

— Обойдешься, — сказала мама, — а это пугало огородное я из дома выкину.

Мама хотела спихнуть мумию в окно, но подумала, что папа Корзинкиной выскочит следом, с девятого этажа. Спасать свое сушеное сокровище.

Мама закрыла окно и засунула мумию обратно в шкаф, туда, где висело ее новое платье. А на следующий день, купила папе новый шкаф.

Папа очень обрадовался новому шкафу. Он запихал в него большую коллекцию своих старинных копилок.

Что такое копилка все знают.

Копилка — это такая банка с дыркой, в которую кидают монетки. И когда копилка наполняется доверху, копилку разбивают. Разбивает копилки по-разному:

— можно разбить ее молотком

— можно ударить копилку о стену

— а можно о собачью будку, если не боишься уколов от бешенства.

Одну из этих копилок папа и решил подарить Корзинкиной.

Скорее всего, эта копилка просто не уместилась в новом папином шкафу.

И тогда папа сделал торжественное лицо и надел новый костюм, а мама завила волосы и побрызгалась духами, как на праздник. А Корзинкина ни наряжалась и не причесывалась, потому что копилка ей была не нужна.

Папа с таинственным лицом потянул дверцу шкафа, скррри-ииип-ип, и все увидели кучу старых копилок.

Бе-бе-бе!

А папа стал бережно вынимать одну копилку за другой и показывать их маме и Корзинкиной. Можете загибать пальцы?

Ну, загибайте.

— копилки из дерева, копилки из железа, копилки из глины.

— копилки — кувшинчики, копилки — бочонки, копилки — сундучки.

— копилки — птицы, копилки — звери.

— копилки — люди.

Папа достал из шкафа копилку — вазу. Мама прямо-таки ахнула:

— Ах, какая красота.

И папа стал рассказывать, в каком королевском дворце он откопал это чудо. Откопал обычной лопатой. Откопал обычной лопатой замечательное чудо-копилку. И какие на ней надписи и картинки. И если ударить это чудо о землю, оно ни за что не разобьется. И Корзинкина уже протянула руку, чтобы взять чудо — копилку и хорошенечко ударить ее о землю, чтобы мама убедилась, какая это крепкая вещь, но папа заторопился и убрал копилку подальше, на самую верхнюю полку.

— А вот это не простая, а механическая копилка, — торжественно сказал папа и достал с полки глиняную фигурку индейца с ружьем. Напротив индейца росло дерево. В середине дерева было дупло.

— А что такое механическая копилка? — спросила Корзинкина, чтобы все поняли, что она не спит в оглоблях. Праздник все-таки.

— Это хороший вопрос, Корзинкина, — обрадовался папа, — вот, смотри, я беру у мамы монетку и кладу на ружье индейца. Дай монетку, милая.

— У меня нет монетки, — сказала мама, — у меня есть кредитная карта.

— Нет, — замотал головой папа, — во времена индейцев не было кредитных карт. Господи, ну неужели в доме нет монетки?

— Есть, — Корзинкина покопалась в кармане и вынула погнутую монетку.

— Отлично, — обрадовался папа и попытался разогнуть монетку, — где ты ее взяла?

— Летом, в фонтане, — сказала Корзинкина, — там было много монеток.

— Корзинкина, ты лазила в фонтан? — ужаснулась мама.

— Лазила, — шмыгнула носом Корзинкина.

— В воду? — не верила собственным словам мама.

— Там не было воды, — сказала Корзинкина и даже запрыгала, — фонтан треснул от старости. И все хорошие монетки разобрали. А мне осталась гнутая.

— Гнутая, но крепкая, — папа попытался разогнуть монетку. А потом пошел за молотком. Его не было пять минут. Он вернулся с булыжником на кривой палке.

— Что это? — спросила мама.

— Каменный топор неандертальца, — гордо сказал папа, помахивая палкой с булыжником, — ему сто тысяч лет.

— А нормального топора у нас нет? — спросила мама и погладила Корзинкину по голове.

— Я не люблю современные вещи, — сказал папа и, размахнувшись, ударил булыжником по монетке. И получился блин.

— Браво, — сказала мама.

А Корзинкина опять запрыгала на месте. Ей хотелось в туалет.

— А теперь, — торжественно сказал папа, — я кладу монетку на ружье индейца. И нажимаю вот этот рычажок. И не пугайтесь, все под контролем.

Папа положил монетку на ружье индейца и нажал на рычажок. Индеец выстрелил монеткой. Монетка полетела в дерево. И упала прямо в дупло.

— Ну? Теперь вы поняли, что такое механическая копилка? — спросил папа.

— Да, — сказала Корзинкина, — а теперь можно в туалет?

— Иди, — разрешил папа, — а я пока достану с полки остальные копилки.

Обратно Корзинкина не торопилась, потому что:

— она посмотрела в окно,

— показала язык зеркалу,

— покормила из соски пластмассового грудничка,

— нацепила на свой хвостик две лишних заколки,

— и надела тапки с помпоном задом наперед, так было интереснее.

— Ну чего так долго? — спросил папа, а потом посмотрел на тапки Корзинкиной, надетые задом наперед, и вздохнул, — понятно.

На полу стояли копилки в виде:

— глиняного домика

— медной рыбы

— повозки с лошадями

— солдата отдающего честь

— кокосового ореха

— головы первобытного юноши

— чудовища, ползущего по башне с часами

— винного кувшина

— и много еще чего

— А вот, — сказал папа, — еще одна механическая копилка…

— Мне не интересно, — сказала Корзинкина.

— Как это может быть не интересно? — не поверил папа и стал говорить еще быстрее, — вот это копилка — свинья. Если положить монетку ей на пятачок, то она ударом правой ноги закинет монетку прямо в карман мясника…

— Можно я выберу копилку сама? — спросила Корзинкина у мамы. Мама кивнула головой.

— Конечно, выбери, — согласился папа, — вот, например, собачка, которая прыгает через обруч с монеткой в зубах…

— Я хочу вот эту, — Корзинкина указала на копилку в виде строгого медного дядечки. Дядечка был с черной бородкой и усиками, на голове красная корона, на туловище зеленая майка с красными и серыми полосками.