Анджела прижалась спиной к стене и подняла булаву. Первый же человек, вошедший в комнату, должен был пройти мимо вампирши и получить булавой по затылку.

Тихая возня за дверью, звяканье и осторожный шорох проворачиваемого в замке ключа. Гор что-то зашептал, сидя на кровати. А дверь уже отворялась, с тихим, но вполне отчетливым скрипом.

И тут все началось. Полоска яркого факельного света выхватила из темноты сигнальные цвета оранжевой юбки Четвертого. Меч его тускло сверкнул и замер, ожидая крови. Увидев стоящего в глубине комнаты храмовника и поняв, что их ждали, мужики с ревом «Бей поганых кровососов!» рванулись в комнату. Адреналин заставлял сердца в безумии колотиться о ребра. В глазах мелькали яркие пятна: огонь факелов, взметнувшийся вихрь оранжевой юбки, нестерпимый блеск узкого меча.

Первому же сунувшемуся в комнату Анджела размозжила череп. В сочетании с ужасающей силой вампирши булава наносила сокрушительный урон. В тот же самый момент Гор закончил заклинание, и темнота в комнате взорвалась, поглощенная ярким огненным сгустком, сорвавшимся с пальцев гнома. Лишь на секунду он выхватил из темноты перекошенные физиономии лезущих в проход мужиков, удирающую от двери Анджелу и сосредоточенные лица Вана и Гора. А потом жидкое пламя хлестнуло прямо в дверной проем, обдав людей смертельным жаром. Дикие, почти нечеловеческие вопли огласили таверну сверху донизу. Люди корчились, местами до костей обожженные магией. Но в коридоре осталось еще несколько человек. Четвертый, никуда не торопясь, походкой человека, более чем уверенного в своих силах, легко перескочил через кучу тел в проходе и скрылся за дверью. Через несколько секунд в коридоре послышался упругий свист стали, влажный капустный хруст и стоны. Гор вышел из комнаты, собрав в охапку вещи всей команды и крикнув Анджеле:

— Ну, чего застыли, Ваша Светлость? Ноги в руки и бегом отсюда.

— Двигай. Я догоню, — сказала Анджела каким-то странным голосом.

Гор пожал плечами и скрылся в коридоре. Вампирша стояла над трупами и заворожено глядела на щедро текущую на дощатый пол человеческую кровь. Вдруг один из мужчин пошевелился и застонал. Это был молодой парень в синей рубахе и холщовых штанах. Половина лица у него страшно обгорела. А темные волосы дымились.

Анджела опустилась на колени и слегка приподняла его за шею. Она почти с нежностью смотрела в замутненные болью глаза. На сведенные судорогой пальцы. На могучую шею, на которой билась-билась-билась манящая голубая жилка.

А потом девушка наклонилась, сверкнули длинные клыки, и мужчина изогнулся дугой. Задыхаясь от сладкой боли, которая разливалась от шеи по всему телу. Слепо глядя в потолок невидящим взглядом. Пальцы его заскребли доски пола, размазывая кровь и цепляясь за тела мертвых спутников.

Через минуту все было кончено. Вампирша поднялась с колен и медленно вышла из таверны. Там ее уже в нетерпении ждали спутники. Лошади, получив шпоры в бока, рванули с места галопом, и через несколько секунд ночь поглотила троих путников.

Они ехали около часа. Только потом Ван решил остановиться и свернуть в лес. Но только лишь они направили лошадей к деревьям, обернувшийся воин заметил зарево далекого пожара. Полыхала, по-видимому, та самая деревня, из которой путники удрали с такой завидной поспешностью. Четвертый пару минут удивленно разглядывал все разрастающееся на горизонте багровое зарево, но потом решительно направил отряд в лес.

С Анджелой творилось что-то невероятное. Она болтала без умолку, при чем орала при этом на всю округу. Девушка качалась в седле, постоянно теряла поводья, и вообще было такое впечатление, что она страшно пьяна. Гор с удивлением присматривался к подруге. Раньше он за ней никогда не замечал такого поведения. Вампирша была большой любительницей спиртного. Она отлично разбиралась в пиве, водке, вине и прочих алкогольных напитках. И никому еще ни разу в жизни не удавалось перепить Анджелу.

Гор знал ее секрет. Вампиры обладают обменом веществ невероятной мощности. И к тому времени, когда нормальный человек только становится пьяным, Анджела уже начинает трезветь. Поэтому пить с вампиршей садились только новички, не знающие, что хрупкая внешность девушки еще не залог их собственной победы.

Но теперь вампирша была пьяна в стельку. Гор не понимал, в чем дело, а Анджела уже дважды пыталась запеть песню. Голос у девушки был приятный, да и талант к пению в землю не закопаешь, поэтому выходило недурно. Но очень уж громко.

И больше не вижу я неба,

Глаза затуманены болью.

Когда вытираю я слёзы,

Ладонь наполняется кровью…

Троица брела по лесу, ведя в поводу лошадей и разыскивая удобную полянку для ночлега. Гор молчал, Ван ругался в полголоса, Анджела оглашала чащу пьяными воплями. Наконец Четвертый приметил хорошее местечко. Вампиршу усадили на одеяло, а Гор развел костер.

И только Анджела знала, что именно опьянило ее. Подобным образом на вампиров действовало лишь одно — кровь.

Графиня, наконец, замолчала. Теперь она сидела, поджав под себя ноги, и ковыряла палочкой в костре. Гор устало улегся на своем одеяле. Сегодня он перенервничал. К тому же никак не мог отойти от того поистине страшного эффекта, которое произвело его заклятие. Он убил на месте четверых людей. Гном даже в мыслях не мог допустить, что будет когда-то использовать свой талант в таком ключе. Не то чтобы ему претило убийство. Нет. Просто он убивал впервые. С этого дня Гор совсем с другой точки зрения будет смотреть на рунную магию. Если раньше она была для гнома исключительно теоретической наукой, увлекательной, многогранной и почти всемогущей, то ныне она превратилась во вполне конкретную, прикладную. Рунная магия сегодня, возможно, спасла Гору жизнь. И у гнома были весьма серьезные предположения, что ей придется делать это еще не раз.

Ван, глядя в огонь, обдумывал последние события. Это был невероятно рассудительный молодой человек. Он так и этак поворачивал и прокручивал в памяти сегодняшний вечер. Лица людей, улицы деревни, таверна, разговоры, ужин, ночная стража, бой — все до мелочей отпечаталось в чудесной памяти Четвертого. Если бы у него был холст и кисти с красками, он бы смог в точности изобразить даже старую, покусанную короедами стойку в таверне.

Ван пытался найти ответ на вопрос — почему светлейший Укео вызвал столько негативных эмоций у селян? Тут же назойливой мухой вертелась фраза, оброненная Анджелой: «А что если это не совсем Укео? Вдруг им кто-то управляет?»

«Укео всегда любил и уважал своего отца и свою мать, — размышлял Ван, — зачем ему было убегать из Ханна? Ведь он недавно стал Седьмым. Это верх, это предел достижений для воина Храма. А ведь Укео всего девятнадцать лет. Этот воин войдет в легенды как самый молодой Седьмой. И что его заставило сорваться с этого чудесного места? Из родного Храма, где живут все те, кто его любит по-настоящему. Где ни один человек не посмеет сказать ему ни слова против. Это более чем странно…»

Но больше ничего подумать Ван не успел. Со всех сторон в кустах вдруг послышался едва слышный шорох. Четвертый вздрогнул и, вскочив на ноги, вытащил меч. Но ему пришлось тут же опустить оружие. Их окружили. Около десятка арбалетчиков и шестеро мечников. С мечниками Ван еще померялся бы силами. Один против шестерых — не предел для Четвертого. Но получить десять арбалетных болтов в живот ему совсем не хотелось, а отбивать стрелы он еще не умел.

Гор сидел, застыв, словно изваяние. Анджела же не придумала ничего лучше, как помахать воинам ручкой и со смехом крикнуть: «Добрый вечер, господа!!»

Как ни странно, ей ответили весьма учтиво:

— Добрый вечер, леди. Добрый вечер, господа. Наш предводитель приглашает вас разделить с ним его скромную трапезу. Пожалуйте за нами. — Их лошадей уже взяли под уздцы, костер затушили, вещи собрали и с почетным эскортом повели вглубь леса.