Михаил Иванович катался на лыжах в Куршавеле, голос Кузнецова звучал растерянно даже несмотря на то, что он утверждал: банк — свой и никому кроме них кредит не выдаст. Руководства станции на месте не было и неизвестно, когда будет.

«Прячутся, — по-своему поняла Крапивина отсутствие ключевых фигур на производстве. — Так не бывает, чтобы атомная станция осталась без директора и его первого заместителя… Главное — не паниковать».

— Маша, билет на Москву, срочно, — бросила она в переговорное устройство.

«Завтра попытаюсь узнать, с кем заключен новый контракт… Вообще непонятно, чем думали те, кто на это пошел? Ладно я, но чтобы так поступить с Михаилом Ивановичем! Рано его списали со счетов, забыли, что он тоже не в одиночку играет… Надо поинтересоваться степенью готовности заказа на заводе… Может, подыскать нового заказчика? Бесполезно… Такие заказы расписаны на годы вперед, да и кто я такая… Кто же вмешался в дело? Кто бы он ни был — это не только личный враг Семеновича, но и мой враг…»

В Минск Крапивина вернулась в субботу утром. Несмотря на то что за три дня она успела побывать и в Москве, и на атомной станции, и снова в Москве, толком выяснить ничего не удалось. Кроме одного: параллельный контракт заключен с холдингом Радченко.

«Как это понимать? — мучилась она ночью в поезде. — Филевский уверял, что все уладил. И вот тебе — не прошло и месяца… И Сашу волновать нельзя: угораздило попасть в больницу с сердечным приступом! Худеть ему надо, сбросит лишние килограммы — сразу полегчает… И в паспорт почаще заглядывать, вспоминать, сколько годков стукнуло… Неужто Алексей мне мстит? Но ведь он не глуп и прекрасно понимает мою роль в этом деле. Я — пешка, прикрытие. Хочет войны с Семеновичем? Нет, не похоже на Алексея, — упрямо продолжало сопротивляться сознание. — Но и на очередную интригу Цеховского не тянет: это тебе не насосы для нефтетерминала!»

Чем больше Тамара размышляла, тем сильнее запутывалась в чехарде предположений. История с параллельным контрактом не поддавалась никакой логике. Как и поведение людей, его подписавших. В любом случае грядет грандиозный скандал, и если за их спинами не стоят такие же весомые фигуры, как Михаил Иванович, им не позавидуешь…

«Однако тяжело иметь дело с сильными мира сего! — вздохнула она уже в такси. — Пока не знала Семеновича, спала спокойно… Столько средств вбухала в контракт. Верните мне мои денежки, господа хорошие, и делайте что хотите! Стройте козни, делите портфели, госзаказы, но уже без меня!.. Завтра поеду в Питер, а дальше — на завод: не могу сидеть и ждать у моря погоды!»

Рассчитавшись с таксистом, Тамара поднялась в квартиру, на цыпочках заглянула в комнату спящего сына, приняла душ и, едва заползла под одеяло, провалилась в глубокий сон. Проснулась она во втором часу дня и сразу поняла, что дело худо: голова свинцовая, нет сил ни пошевелиться, ни думать.

«Только не сейчас. Мне нельзя болеть! А ну-ка соберись! — скомандовала она себе. — Ты должна быть сильной. Раз, два…» На счет «три» она резко встала и, покачиваясь, прошла на кухню, где в одном из ящиков лежала аптечка. Набрав горсть порошков и таблеток, что-то растворив, что-то проглотив, минут через сорок она запила все парой чашек кофе, оделась и помчалась за город: хотелось посмотреть на новую мебель в коттедже.

— Сынуля, привет! — набрала она номер Сергея.

— Мам, как себя чувствуешь? Ты так стонала во сне! Я даже подумал, что заболела… — Тамара удивленно подняла брови: надо же, каким внимательным стал сын. — Я специально телефоны отключил, даже твой мобильник. Ты не сердишься?

— Наоборот, благодарна. К сожалению, я так и не научилась спать в поездах.

— А как дела?

— Нормально, рассосется… Лучше расскажи, как сессия. Следующий экзамен в понедельник? Ты где сейчас?

— Идем в кино после консультации.

— Практически накануне экзамена? Ты в среду восьмерку получил только потому, что не готовился как следует. Сдал высшую математику — и только у бабушки конспект открыл.

— Ошибаешься, я его там открыл и закрыл.

— Все шутишь. Вот завалишь экзамен…

— И пойду к тебе работать! — весело подхватил сын. — Чем раньше, тем лучше. Все, мам, пока. После фильма позвоню, но домой меня рано не жди… Да, чуть не забыл: тебе Ира звонила. Собирается в гости приехать.

— Случилось что?

— Не знаю. Ты включи радио, она на работе. Пока.

Ирка и вправду ворковала в прямом эфире с дозвонившимся до студии мужчиной. Прослушав положенные в таких случаях приветы и пожелания, Тамара грустно улыбнулась: скорее всего подружка хочет попрощаться.

«Несколько лет назад я провожала ее в Питер… Был такой же девичник на двоих… Пусть на этот раз у нее все сложится», — мысленно пожелала она, оглядывая окрестности при подъезде к Ратомке: почти неделю стояла плюсовая температура и за время ее недолгого отсутствия снег, заваливший второго января столицу и пригороды, практически растаял. Лишь кое-где в затененных местах виднелись длинные серые «языки».

В доме никого не было, над дверью горела лампочка — значит, включена сигнализация. Только тут Тамара сообразила, что не взяла с собой ключи: на брелоке болтался лишь пульт от ворот. Въехав во двор, она заглушила двигатель, вышла из машины и осмотрелась: серое небо, сплошь затянутое тяжелыми облаками, сквозь сизое марево ранних зимних сумерек из соседских окон пробивается свет. Сыро, влажно и совсем не по-зимнему… Словно и у погоды что-то разладилось…

Не зная, чем заняться, она достала сигареты и принялась рассеянно бродить по дорожкам.

«Кажется, анемоны… — присев на корточки, идентифицировала она пробившиеся сквозь игольчатый лапник ярко-зеленые побеги. — Бедняги, куда же они торопятся? Стукнет мороз — и сразу погибнут… А если я вовремя не получу свои деньги, будет худо мне. Зря поторопилась рассчитаться за мебель: на следующей неделе надо сделать несколько обязательных предоплат. День окончательного расчета за новый офис на носу… Что делать? Брать кредит в банке? Пока соберу нужные бумаги… Взять взаймы? У кого? Я даже не знаю, на какой срок мне понадобятся деньги… Филевский? Нет, он сразу станет допытываться, что случилось, полетит в Москву, а ему нельзя нервничать. И так целую неделю пролежал под капельницами… Голова пухнет. — Тамара достала из пачки очередную сигарету. — Смешно сказать: деньги есть, и в то же время их нет. Вот тебе, Сережка, и задачка по экономике… Никакой теоретический экзамен не сравнится с тем, что подкидывает нам реальная жизнь…»

…Полуцкая, как всегда, озвучила свое появление долгим звонком в дверь. Каким образом ей удавалось очаровывать консьержей, в обязательном порядке уточнявших у хозяев, ждут ли они гостей, для Тамары всегда оставалось загадкой.

— Ма-а-а-ть! — покачивая над головой бутылкой, запела та с порога. — Ты смотри, что у меня есть! Как приличные дамы, мы сегодня будем пить «Баккарди»! Потому как нам есть что отметить: старый Новый год на носу…

— Давай сначала за обычный Новый год выпьем, — перебила ее Тамара. Почему-то сегодня она как никогда была рада видеть Ирку: надо расслабиться. — Между прочим, мы с тобой с прошлого года не пили! Ну и устроила ты мне вечерок первого января!

— А! — махнула рукой Полуцкая, стягивая сапоги. — Забудь! А по поводу того, что не пили — так разве за тобой угонишься! Не успел год начаться, как ты снова в бега бросилась. И чего тебе дома не сидится? Неужто тамошние мужики лучше местных?

— Какие мужики, Ирка? Да я забыла, когда в последний раз целовалась!

— Ты это серьезно? Даже по пьяни?

— В одиночку пить, что ли?

— Ну почему в одиночку? Сейчас напьемся и рванем куда-нибудь! В клуб ночной, например!

— Боюсь, ничего не получится… Мне завтра в Питер.

— Вот так всегда! С тобой ни каши не сваришь, ни напьешься, ни потусуешься… Ладно, давай показывай, что у тебя на закуску.

Нарезав на тарелочки лимон, сыр и другую снедь, подруги решили расположиться прямо на ковре в гостиной.