Тридцатого декабря Лорд забрал меня с пар и объявил, что сегодня мы гуляем. А-то я совсем замоталась с этой подготовкой к вечеринке. И даже обещал помочь мне с готовкой. В последнее, несмотря на все его уверения, мне не верилось совершенно. Антон и кухня две совершенно несовместимые вещи. Для него даже кособокий бутерброд сделать — великий подвиг. Ну да ладно. Будет завтра тарталетки салатами и паштетом наполнять. Не сложно, но времени на это уйдет достаточно. Еще бы картошку чистить его усадить… но это скорее по части Оборотня. Он, несмотря на взрывной темперамент, более терпеливый в этом плане.

Примерно полчаса мы подышали свежим воздухом, прогуливаясь под ручку по заснеженному парку. Потом погрелись в маленькой кафешке, где выпили горячего кофе. В кино решено было не идти. Потому как крутили там сейчас исключительно российские комедии. А я это не перевариваю ни под каким соусом.

А потом мы снова гуляли под зимним солнышком. За рука держались и никого не трогали. Пока наше «уединение» не разбило «третье» лицо. Точнее, мордашка лет шести. Но она была вооружена и очень опасна. Хотя бы тем, что вела за собой ватагу юных воителей. Первые пять минут мы стойко сносили удары судьбы, и старались не выказывать страха.

Лорд даже отстреливаться пытался. Но силы были не равны. И Антон отдал приказ о стратегическом отступлении. Правда, звучал он как малодушное: «Бежим». Но упрекать его за это я не могла. Он схватил меня за руку и потащил через дворы.

  Через минуты три мы все же смогли оторваться от визжащей толпы детишек, обстреливающих нас снежками. И смеясь опустились на лавочку лишь слегка припорошенную снегом.

А потом Лорд вдруг стал серьезным и тихо сказал:

— Я хотел бы тебя кое, о чем попросить. Это для меня очень важно.

— О чем?

— Не знаю, как сказать тебе это.

— Говори уже прямо.

— Ладно. Нора, ты должна запомнить одну вещь. Я тебя люблю. Как умею. У меня из близких только Бажен, ты и мама. И я сделаю все, чтобы вы трое были живы, здоровы и счастливы. Никогда в этом не сомневайся. Хорошо?

— Хорошо, — ответила я, поежившись. — Но твои слова меня пугают. Что-то случится, да? Ты это видел? Поэтому просишь об этом?

— Да. Но рассказать не могу. Просто знай, все будет хорошо. И помни, я хочу тебе добра.

— Нет, твои слова меня определенно пугают.

— Не бойся. И верь мне. Я знаю, что делаю.

— Было бы лучше, если бы я тоже знала, что ты делаешь. Ну да ладно. Разберемся.

— Ты у меня самая лучшая.

Я улыбнулась и покачала головой.

ГЛАВА 12

После инцидента с вооруженным нападением мы побродили по заснеженным улицам еще минут десять. И только я хотела мягко намекнуть, что пора бы и домой, как Лорд резко встрепенулся и умчался, бросив мне не совсем понятное:

— Жди здесь. Я скоро.

Вот и стою теперь как дура в чужом дворе и жду своего рыцаря. А на улице, между прочим, минус двадцать. Первые минут пять я пережила достаточно спокойно. Все остальные смешались в калейдоскоп из кружащихся снежинок, пронизывающего ветра и жуткой стужи. И самое обидное, ослушаться Лорда также не представлялось возможным, так как и сотовый, и сумочку я оставила у него в машине, но с моей топографической «гениальностью»… искать его черного монстра было бы верхом глупости. Найти — не найду, а вот заблужусь точно. Поэтому ни позвонить, ни банально вызвать такси, не было никакой возможности.

  Пальцы начинали болеть. Потому что вместо теплых вязаных варежек, черт меня дернул надеть замшевые перчатки. А ног я вообще, практически не ощущала. И кожаные сапоги с подкладкой из пушистого меха не спасали. Чтобы хоть чем-то занять себя и хоть чуть-чуть согреться, пришлось немного пройтись. Помогало плохо. В связи с чем, мною было решено осмотреться, чтобы хоть немного отвлечься от размышлений на тему: «Что для господина Славского значит словосочетание «Я скоро».

Но зимний пейзаж разнообразием не радовал. Серые стены домов. Голые деревца, без листвы кажущиеся еще более чахлыми. Занесенные снегом лавочки, на которых в теплое время года заседает женсовет в возрасте от шестидесяти и старше. Детская площадка, также напоминающая один и большой сугроб. И все.

Серый трясущийся комочек я заметила не сразу. Но пройти мимо не смогла. И не только потому, что люблю котят. Просто в такой холод он не проживет на улице и дня. Просто замерзнет насмерть за каких-нибудь пару часов. Знаете, мне всегда хотелось посмотреть в глаза той сволочи, что способна отправить зимой такого вот малыша «на вольные хлеба». А потом… даже не знаю, что сделать.

  Недолго думая подхватываю кроху за шкирку и заталкиваю в расстегнутый ворот куртки. Котенок с диким мявом вцепляется в мой свитер. Быстро застегиваюсь и поплотнее затягиваю ремень, чтобы квартирант не выпал. Как оказалось, сделала я это очень вовремя. Котенок провалился в некое подобие гамака. А потом, видимо поняв, что к чему, начал мурчать. А это хоть и невероятно мило, но все же щекотно. Улыбка сама собой появилась на моем лице.

Вот только что я буду с этим предновогодним чудом делать? Нет, разумеется, оставить его здесь я не моглу. Но и в общагу с собой забирать — не вариант. Домашние животные у нас под строгим запретом. Так можно самой без крыши над головой остаться за нарушение регламента. Родителям что ли отвезти? Нет, они, конечно, в восторг не придут, и по головке за это не погладят. И крику будет, по поводу того, что я тащу с улицы все подряд, совершенно не задумываясь о последствиях. Ведь моими стараниями в двухкомнатной квартире уже живет черная кошка с оригинальной кличкой Мурзик и одноухий спаниель Дик. Но, в конце концов, сжалятся и приютят. Вот только мама с папой — это последняя надежда. А пока будем надеяться, что кто-нибудь воспылает любовью к этому пушистому комочку, и как следствие предложит совместное проживание в комплекте с трехразовым питанием и отдельными пуфиком.

Мои размышления прервал хриплый крик:

— Нора!

Я обернулась и увидела Оборотня на полной скорости мчащегося на меня. Прикинула вероятность того, что он просто не успеет вовремя притормозить и просто по инерции меня собьет. Отступила на три шага вправо, уходя с линии его движения. И порадовалась, что сообразила это сделать. Потому как Бажен даже так умудрился больно задеть меня локтем. Мой писк: «Осторожней не мог?» — погиб в его медвежьих объятьях. Я изо всех сил старалась не дать сократиться расстоянию межу нашими телами. И причиной этому была отнюдь не скромность, а понимание, что он котенка придавит.

Эмоциональная тирада на французском мною была проигнорирована. Из трехминутного монолога я не поняла ни слова. Так уж случилось, но в школе я учила английский. Наверное, это и к лучшему. Потому как моя хрупкая психика могла бы и не выдержать. Ведь зная характер этого типа, уверена, что ничего лестного в мой адрес он сказать, попросту не мог. Потом пришло осознание, что просто так он бы ко мне обниматься бы не полез, а значит, что-то случилось. С силой отталкиваю его от себя и, глядя в глаза, дрожащим голосом спрашиваю:

— Что с Лордом?

Оборотень молчит. И теперь уже я хватаю его за куртку, кстати, расстегнутую. Краем сознания отмечаю, что под ней только легенькая футболка, а на голове снежный сугроб вместо шапки.

— Баж, что с Лордом? Он попросил меня его подождать, а сам убежал.

— Все нормально, — хрипло выдыхает он. — Жив и даже почти здоров.

— Что значит: «Почти здоров?»

— Да все с ним нормально. Не переживай. Всего лишь слегка оглушен.

— Кем?

— Скорее всего, магнитной аномалией. На ментальную атаку не похоже. Если бы на него напали, он не смог бы мне позвонить. А так… он даже успел сказать, где находится и, что ты тоже где-то здесь. Его самого мы нашли в нескольких кварталах отсюда. Тебя же с ним не было. И я, было, испугался, что…

— На нас все же напали?

Бажен кивнул. Резко, отрывисто. А потом смущенно отвел глаза и отступил назад. Видимо, он только сейчас осознал, как близко стоял ко мне все это время.