А я теперь, значит, могу становиться бесплотным. Ну надо же… Ладно, потом подумаю над этим. Сейчас я могу даже сквозь стены ходить, и это хорошо. Первое, что я сделал, это на всякий случай сломал ловец снов, ну а дальше, одевшись и забрав драгоценные флакончики, благодаря своим способностям покинул помещение…

К моменту окончания его рассказа я уже стояла в объятиях. Ладони покоились у него на груди, а подбородок — на плече. Михаил поглаживал меня по волосам, и от этого было уютно.

— Знаешь, оказывается это место было в стенах Отдела. Видимо, после твоей отставки, у Отдела больше не нашлось возможностей безболезненно добывать информацию, и они возродили старые традиции. Хотя может быть это вампиры постарались и создали новую традицию. Не знаю.

А ведь и правда, пока я работала на Отдел, бывала почти на всех допросах. Конечно, в суде добытую мной из мыслей информацию использовать было нельзя, но чаще всего я узнавала достаточно подробностей, чтобы преступника можно было припереть к стенке официально, найдя дополнительные улики по моим наводкам. При этом совершенно не требовалось пытать людей, все было вполне гуманно.

— …Потом я решил вернуться к тебе. Подумал, если захочешь меня убить, то и черт с ним, все равно не могу без тебя. Заодно принесу флакончики с черной кровью. Можешь себе представить, как я удивился, поняв, что не ощущаю тебя, когда подошел к дому госпожи Пламеневой.

Его пальцы скользнули мне в волосы и немного помассировали голову, от чего захотелось урчать от удовольствия.

— И тогда я отправился тебя искать. Много времени это не заняло, я тебя чувствую, перемещаюсь быстро, и так я оказался здесь. Увидел, как тревожно ты спишь, и сразу вспомнил, как это бывало раньше, когда тебя мучили кошмары о Владе. Ты не просыпалась, когда я тормошил тебя, и пришлось шлепнуть по щеке посильнее, чтобы разбудить. Надеюсь, зла на меня за это не держишь.

— Все хорошо, — я с удовольствием прикрыла глаза. — Только не оставляй меня одну.

— Из-за меня они теперь знают, что ты жива, — сокрушенно произнес он. — Мне жаль.

— Не бери в голову, они и так знают, тел наших на месте взрыва не было. Мой брат с ними разберется. Они теперь — его забота. А мы с тобой займемся гхаттитами.

— Это для этого вы разделились? — он отстранил меня, чтобы посмотреть в глаза.

— Нет, — я улыбнулась, зная, что эта новость его обрадует. — Я ушла от него насовсем. Сама.

Я не стала сообщать подробности, они ему ни к чему. По крайней мере сейчас.

— Наконец-то! — Михаил шумно выдохнул и снова сжал меня в объятиях. — Я очень рад, Ника. Очень. Так давно этого ждал, и наконец дождался.

Его восторг захватил и меня. И я закусила нижнюю губу, стараясь, чтобы не заметил озорство в моих глазах. Я приняла серьезный вид и отстранилась.

— Покажи мне свою новую способность.

— Это какую? — он удивился моей резкой смене настроения.

— Становиться бесплотным во плоти. Давай, прямо сейчас. Мы тут одни, никто не зайдет.

Михаил несколько опешил от моего напора, но возражать не стал, сделал шаг назад и стал слегка прозрачным, немного приподнялся над полом. Вся его одежда свалилась горкой ему прямо в ноги. Я задумчиво осмотрела его, ныне обнаженного, с головы до ног.

— Отличный способ тебя раздевать…

Сказать начало фразы серьезно я еще смогла, но к концу не выдержала и хохотнула, и мой призрак наконец понял, что я просто развлекаюсь.

— Бандитка! — он бросился на меня, подхватил, повалил на кровать и начал расцеловывать лицо и шею.

Такая привычная приятная возня. Сначала я смеялась, а потом, как обычно с ним и бывало, все переросло в секс. Я была счастлива, что он вернулся ко мне. Счастлива как никогда.

Мы с Михаилом стояли перед крупным двухэтажным зданием в дальней части города, в нищем квартале. Здание было под стать окружающему унылому месту: грязное, с отбитыми боками и показавшимися под штукатуркой камнями. Оделись мы специально под это задание — наряд заказали у портных, — одежда своим удобством была очень похожа на то, что мы носили, работая на Отдел. В подвале этого дома находилась наша цель — эхо Гхаттота. Мы не стали брать с собой никого, работать вместе было привычнее. Памятуя обе наши прошлые встречи с эхо, было не по себе как мне, так и ему. К тому же я слишком привыкла к тому, что рядом Влад, и он командует отрядом. Что думал по этому поводу Михаил, я понять не могла, эмоция не была сильной, так что, наверное, ему было все равно. Впрочем, в тех случаях, когда Влада рядом не оказывалось, руководство брала на себя я, так что сейчас вопроса, кто будет главным, не возникало.

Знали мы про нашего противника не так уж много, только то, что рассказал Кайрадж, но этого я посчитала достаточным. Наш противник находился в подвале этого здания под охраной агента второй волны, которого Кайрадж назвал Псарем, имея в виду, что у того в подчинении какие-то странные собаки. Эхо собирался провести особый ритуал, который сильно волновал Кайраджа. Если он это сделает, наша война с Гхаттотом сильно осложнится. Кайрадж предупредил, что ничего конкретного он увидеть не смог — Гхаттот скрывает свое эхо, поэтому точно не знает, какие у противника есть возможности, однако противник совсем не человек и далеко не прост. Как я. Поэтому мы с Михаилом решили не разделяться и прикрывать друг другу спину. Связь мы уже настроили, и сейчас следовало решиться мне. Я взглянула на башенные часы, которые было видно даже отсюда. Петр должен был напасть на противника ровно в шесть, и в это же время должны были начать и мы здесь, чтобы никто из них не мог поспешить второму на помощь. Противник разделился, оставив бОльшую часть своих сил в другом месте, чтобы отвлечь внимание от места, где на самом деле будет происходить ритуал, но бога так просто не обманешь, и Кайрадж вызнал все их планы.

Я глубоко вдохнула и выдохнула, морально приготовившись. Этот противник будет посложнее всех, кого мы встречали раньше.

— Пора, — произнесла я в связь, и пошла вперед, доставая оружие.

Впереди меня мерцнул Михаил и первым скользнул в здание. Дверь в подвал, по заверениям Кайраджа, находилась внутри дома. Мы условились, что в проемы Михаил всегда входит первым, потому что в случае проблем он всегда сможет мерцнуть, а я вхожу следом, если нет шума. Проблем не наблюдалось, так что я подошла к двери и тоже вошла внутрь. Здесь, в грязном подъезде, тускло горела лампочка под потолком. Налево от входа вела лестница на верхние этажи и прямо под этой лестницей находилась дверь в подвал. Михаил, увидев, что я вошла, открыл ее и нырнул туда.

— Пока тихо, — сообщил он в связь, впрочем это я видела его глазами и без него.

— Слишком тихо. Будь осторожнее.

— Они вряд ли ждут нападения.

— Но и нас всего двое.

Михаил вошел в темный коридор. Совершенно темный, свет здесь отсутствовал напрочь. Единственное, что осветило ему дорогу, это тусклые лучи, которые появились, когда входила я, но дверь пришлось закрыть. Во-первых, это могло привлечь лишнее внимание, если бы наш противник вышел в этот коридор, а во-вторых, когда глаз видит свет, тьму ему принять сложнее. Скользнула мысль, что со мной было что-то похожее. Пока Михаил был жив, я как будто очень четко разделяла их с братом, а потом, оставшись без него во тьме, приняла ее, научилась в ней жить.

Вместе с закрытой дверью нас окутала плотная тьма. Мы знали внутреннее устройство таких домов: дверь в самый низ находилась в конце этого коридора, а здесь вдоль стены проходили трубы, поэтому обдумывать куда идти не приходилось. Касаясь пальцами стены, мы шли вперед.

Когда ничего не видно, в голову лезут самые разные мысли, а мозг отмечает все подряд. Тихий шорох шагов по камню. Неровности штукатурки под пальцами. Дыхания не слышно — заглушается шагами. Запах мокрой псины. Фу. Да еще и усиливается. Стоп, Кайрадж же сказал Псарь! И вместе с этим я ощутила вспышку агрессии