В Византии в 1193 году скончался патриарх Иосиф Халубос. Как писал хронист «Болезнь его преуспела и из обители бренности вступил он в обитель спокойствия. Свет померк, и стало темно, когда угасло его солнце. Из имущества его обнаружились только простая одежда, и ничего более». Среди крестьян, мелкой знати и на восточных границах, о патриархе сохранялась добрая память, но горожане (на которых лег основной налоговый гнет) и аристократия запомнили его совсем с другой стороны. Элита сперва соревновалась за влияние на молодого императора, потом в лести ему же, и вспоминать сурового регента не любила. Оттого посмертной славы Иосифу Стальному досталось немного, да и та больше недобрая. К широкому восхвалению его деяний вернулись спустя почти полвека, затем популярность покойного росла и мифологизировалась, предпринимались попытки канонизации, но в итоге ограничились статусом местночтимого — уж больно фигура была неоднозначная.

О восточной политике Византии сказано ранее, о правлении василевса Алексея II подробнее поговорим в своем месте, а пока отметим, что на западе приграничные войны с болгарами и сербами не прекращались. В 1192 году ромеи предприняли неудачный поход на болгар, а в следующем году успешно отбили набег сербов, но тут возник новый фактор.

Сербский вождь Стефан Неманя, содержащийся Венгрией и Венецией в качестве прокладки между ними и греками, счел себя вовсе не номиналом, а продвинутым лидером, и затеял бурное общение со Священной Римской империей. У Барбароссы до Балкан руки не дошли, а Генрих VI, унаследовав хорошо структурированную империю и став самым могущественным монархом в Европе, темой заинтересовался. Сицилия и вассалитет Сербии с появлением там военной базы (переговоры о чем протекали в полном взаимопонимании), являлись лишь первым ходом. Влекущим одновременно и реализацию извечного кошмара Венеции — оба берега Адриатики в одних руках, и угрозу Венгрии с Византией, с доступом к враждебной обоим последним Болгарии. А дальше — как знать, может и возврат Константинополя в лоно «правильной» Римской империи. С болгарскими Асенями переговоры тоже уже велись, а сил на глобальную операцию у империи в этот момент хватало. В секрете задумка не удержалась. Собственно, раскрыл ее сам Неманя, угрожая соседям новым покровителем и подтверждая появлением в Сербии имперских баронов в роли советников. Но реакцию вызвал обратную.

Византия и Венгрия к тому времени успели отринуть прошлые обиды и примириться, скрепив политический союз брачным — василевс Алексей II женился на дочери Белы III Венгерского, Маргарите. Брак выглядел несколько скандально и сомнительно с церковной точки зрения — матери супругов являлись единоутробными сестрами, хоть и с разными отцами. Но реальным правителям союзных стран очень хотелось символ дружбы, и патриарх Константинопольский (один из тех самых правителей) с папой Римским (ищущим поддержки ромеев), одобрили сделку. По сербам, получив новости о германском факторе, партнеры еще при патриархе Иосифе нашли общий язык, согласившись, что шантажистов надо учить, а не поощрять.

Сицилийский расклад стал для Алексея II первым полностью самостоятельным проектом. Получив просьбу о помощи от регентши, дожа Венеции и секретную от папы Целестина III, василевс счел идею своевременной и продолжающей политику патриарха.

Папа подтвердил дружбу и послал денег на экспедицию, правда немного. Сибилла Сицилийская терзалась раздумьями. С влиянием Венеции она готова была мириться, но обоснованно опасалась, что призванные греческие войска после победы никуда не уйдут. Владычество Византии, а тем более недавние экспедиции отца василевса, здесь прекрасно помнили.

Ключевой фигурой проекта и управляющим партнером папско-венецианско-сицилийского товарищества, стал Дандоло. Дож гарантировал королеве-матери защиту суверенитета флотом Республики, а у ромеев просил помощи живой силой, взамен обещая прекращение поддержки сербов и блокаду их берегов. Намекнув, что Венеция, если что, и на сторону Генриха VI перейти может. Василевс логично ответил, что с сербами он и венгры как-нибудь сами управятся, венецианские города на Балканах давно хочет приобрести его венгерский тесть, договориться по Сицилии он и с коллегой-императором сможет, а с Генуей и Пизой и подавно. И обозначил желаемую плату: «Корфу верните». Удержать остров в случае падения Сербии представлялось нереальным, конфликта с ромеями дожу совершенно не хотелось, у германского императора все места заняли конкуренты, отчего переговорная позиция василевса выглядела сильной. Венеция согласилась.

Корфу передали ромеям, с сохранением на острове мощной венецианской фактории, с правами самоуправления и беспошлинной торговлей. Особой разницы для венецианцев это не повлекло. Кроме них этим терминалом все равно практически никто не пользовался, власть на острове, при таком раскладе, на практике подчинялась более дожу, чем Константинополю, где Венецию в любом случае официально считали вассалом. Но для Алексея II такой возврат Корфу — «не двинув ни дромона, ни безанта», стал дипломатической победой, широко рекламируемой в Византии и укрепившей имидж молодого правителя.

В Сербию летом 1194 года вторглись греческая и венгерская армии, побережье блокировала Венеция. Стефан Неманя отчаянно сопротивлялся, периодически заключая и нарушая перемирия, война продлилась до его смерти в 1199 году, во многом за счет помощи из Болгарии. Затем вспыхнула подогретая ромеями и венграми свара между его сыновьями, и еще через несколько лет Сербию окончательно поделили соседи. Большую часть получил василевс, поскольку Бела III в 1196 году скончался, а новый венгерский король Имре I отвлекся на гражданскую войну с братом. Зару и другие венецианские владения на балканском берегу, василевс взял под покровительство и помогал защищать от венгров, что в морской республике считали союзом, а в Константинополе еще одним возвратом территорий.

А к Сицилии отправился венецианский флот, с ограниченным греческим контингентом на борту. Ришар Ачерра, брат вдовствующей королевы Сибиллы, получив подкрепление, смог удержать Неаполь и подавить мятеж вассалов — к тому времени под влиянием папы частью уже вернувшихся к лояльности. Объединенная эскадра Венеции и Сицилии, под руководством дожа Дандоло и знаменитого пирата, сицилийского адмирала Маргарита Бриндизского, разгромила сперва флот Пизы у Салерно, а затем и генуэзцев, блокирующих осажденный Неаполь, оставив германцев без поддержки с моря. Генрих VI армию сохранил и мог еще добиться перелома, но в Германии вспыхнула очередная междоусобица и ему пришлось вернуться на север. Укрепив власть дома он в 1196 году задумал прорваться на помощь сражающейся Сербии, сосредоточил войска на границе с Далмацией, одновременно угрожая Венеции, но в 1197 году помер от болезни. Наследника он не оставил и за германскую корону вспыхнула очередная война.

Сохранившее независимость Сицилийское королевство на следующие десять лет попало под экономический контроль Венеции. Дож практически перекрыл доступ Генуе и Пизе в воды восточнее Сицилии, где республика Св. Марка получила монополию на перевозки в Европу, приобретя огромную прибыль. Сицилия при содействии Дандоло и руководстве адмирала Маргарита развивала флот скорее пиратский, а не торговый, промышляя на западе Средиземного моря и у берегов мусульманской Северной Африки.

Вернемся в Левант, оставленный в 1188 году при короле Ги I. Два года королевство жило спокойно, но в 1190 году в Каире вспыхнула эпидемия неведомой болезни, хронистами называемой то чумой, то попросту лихорадкой. Диагноз тут не важен, а важно, что от той болезни королева Сибилла и обе ее дочери скончались. Ги I Лузиньян остался жив, но в сомнительном статусе. Кровной связи с троном он не имел, стал королем благодаря браку, но, как мы отмечали, был коронован «по праву избрания» лично. Эта правовая неопределенность вызвала у окружающих живой интерес, суля новые впечатления от борьбы за корону, тем более итогами «войн регентов» не все остались довольны. Детей у Ги I и Сибиллы не осталось, что перспективы в любом случае делало туманными.