Несмотря на то, что на улице было светло, от самого дома тянуло замогильной тьмой. Солнце будто бы опасалось освещать это здание, и лишь неуверенно скользило лучами по каменным старинным стенам; деревья вокруг сгорбились, протягивая свои корявые руки к неразговорчивому стеклу окон; ограда, навевавшая мысли о кладбище, была скорее декоративной, будто сам владелец особняка со смехом понимал, что никто внутрь не полезет.

Эдогава с сомнением посмотрел на кучера и вылез из экипажа. Раздался характерный звук удара хлыста, и лошади фыркнули, недовольно топча дальше.

Рампо подошел к калитке и толкнул ее. Открылась та бесшумно, и юноша не знал, что хуже: эта гробовая тишина или же если бы раздался хоть какой-то звук.

Сад внутри был красивым, хоть и не менее мрачным, чем все остальное. Пускай осень и лишила растения многих красок жизни, в кропотливо выложенной камнями дорожке, что огибала аккуратные клумбы и будто ненароком проходила под ветвями деревьев, была своеобразная эстетика.

Рампо постучал в массивную дверь. Вскоре она открылась, и перед детективом возник среднего возраста слуга.

— Господин Рампо, — поклонился он, отворяя дверь еще больше и отходя в сторону. — Мы ждали Вашего прибытия. Проходите.

Эдогава кивнул и зашел. Дверь молча захлопнулась за его спиной. Слуга снял куртку с плеч юноши, аккуратно повесил ее в шкаф — рядом с пальто Эдгара, которое Рампо как-то видел на мужчине, — и пригласил его дальше по коридору:

— Прямо и направо. Там столовая. Господин По сейчас спустится.

Юноша неторопливо шел по мягкому ковру, расстеленному на полу. На удивление любого, кто попал бы в этот дом, здесь было светло и уютно, в противовес неприветливому внешнему виду особняка. На стенах, окрашенных в бежевый цвет, красовались неброские пейзажи; вдоль коридора встречались комоды с вазами, наполненными пышными, осенними, сухими букетами, возле которых небрежно лежали бумаги, записки, книги или же игриво выгибались причудливые статуэтки; над головой проплывали фигурные держатели для свеч, а на потолке раскинулась, подобно дикому цветку, резная люстра. Сейчас свечи не горели, так как свет из окон давал достаточно освещения.

Рампо зашел в столовую и неловко остановился в дверях. Комната не была огромной, нет — она явно предназначалась для одного человека и могла вместить в себя не более трех гостей. Но оформлена она была со вкусом и создавала легкую, приятную атмосферу. Широкое окно, по краям которого грузно висела бордовая ткань, продолговатый стол с идеально белой скатертью и заранее подготовленным серебряным сервизом, напольные мощные часы возле огромного полотна с изображением птицы, попавшейся в когти дикого зверя. Каждый элемент обстановки нес свою мысль и идею, и не было ничего, в чем Эдогава не прочел бы характерной детали самого автора дизайна.

Смотря на эту скромную роскошь, юноша все лучше понимал, почему Эдгар был Королевским архитектором: у этого человека чувство стиля было в крови.

— Господин Рампо!

Эдогава обернулся и ощутил, как ноги отказываются его держать. К нему широкими шагами подошел По, облаченный в легкие черные брюки с до невозможности простым, но подчеркивающим его фигуру ремнем, свободную рубашку, рукава которой начинали сужаться к запястьям и, внезапно очертив линию, рассыпались невесомыми складками, и серый жилет из плотной ткани, что нахально обводил контуры груди и талии.

Рампо силой воли заставил себя не падать.

— Рад видеть Вас, — мужчина улыбнулся и остановился перед юным детективом, протянув ладонь для рукопожатия. Юноша, находясь в некоем трансе, протянул руку в ответ, но резко пришел в себя, ощутив чужие пальцы в своей.

Его рука была теплой.

Эдогава ошеломленно поднял глаза, где-то в глубине себя млея от прикосновения и чувствуя безграничное разочарование, когда контакт был прерван.

— Проходите, — пригласил По и спокойно прошел внутрь, садясь за стол. Рампо помедлил мгновение и, зайдя наконец в комнату, сел за место, перед которым находились уже подготовленные тарелки, бокал и приборы. Юноша расположился рядом с хозяином дома, но с другой стороны стола, по правую руку, лицом к окну и спиной к часам с картиной.

— Если кто услышит, не поверит мне, — усмехнулся Эдогава, осматривая помещение.

— Оно и к лучшему, — ответил По. Слуга начал приносить блюда и наполнять бокалы вином.

— Внешний вид особняка прекрасно отпугивает даже случайного прохожего.

— Это и было основной идеей.

Еда была изумительно вкусной, хоть и до невозможного простой. Она ничем не напоминала те изыски, что заваливали стол на вечере у Фицджеральда, была лишена вычурности, но вместе с тем буквально таяла во рту и свободно отдавала свой вкус, даря незабываемое удовольствие. «Даже в выборе еды идеален», — с некоей горечью подумал Рампо, наслаждаясь горячим, сочным и мягким мясом во рту.

— Как продвигается Ваше следствие? — поинтересовался По, отпивая из бокала.

— Своим ходом, — кивнул Эдогава. — Я пока не докопался до сути Гильдии, но внешний образ уже способен очертить.

— Это радует, — Эдгар склонил голову, и Рампо задумался: что именно хотел он этим сказать? Если он принадлежит Гильдии, уж точно не эти слова он должен произносить.

— Как малышка Монтгомери? — улыбнулся архитектор, и Эдогава заметил, что эта улыбка была иной: теплой, не такой гадко-вежливой, как обычно.

— Несет всякую чепуху, — отрезал юноша. — Скука смертная, но вынужден терпеть.

— Не стоит отвергать богатую очарованную девушку, — заметил По.

— Ты же сам понимаешь, что она не способна заинтересовать меня.

— Но она относится к Вам с искренней симпатией.

Эдогава решил, что лучше не будет уточнять, откуда Эдгару это известно.

— Я, как и любой юноша, задумывался, какой человек мог бы вызвать во мне чувства. И мне кажется, я не способен полюбить, — Рампо уныло откинулся на спинку стула. — Я люблю свою семью, но это так естественно, что и не подвергается никакому обсуждению. Я люблю свою работу. Я люблю загадки. Но полюбить человека? У меня ничего нет, что я мог бы дать ему. Единственное, что, пожалуй, возможно — если этот человек будет загадкой, покрыт тайной с головы до пят. Тогда он способен заинтересовать меня, — юноша исподлобья бросил взгляд на собеседника.

По тяжело хмыкнул, не отводя глаз и не улыбаясь. На мгновение Эдогаве показалось, что тот читает его изнутри; это неприятно окатило мысленной водой, и юноша резко выпрямился.

— Короче говоря, Люси — хорошая девушка, но более того, — бросил он и принялся снова за еду. Эдгар перевел взгляд на окно, не проронив ни слова.

— А что насчет тебя? — немного нагловато спросил Рампо. Мужчина пожал плечами. — В твоем возрасте уже давным-давно женаты, имеют ораву шумных детей и строят планы на десяток лет вперед с целью обеспечить растущему поколению пристойную жизнь.

— Может быть, именно поэтому? — слабо улыбнулся Эдгар.

— Что-то мне подсказывает, ты популярен у противоположного пола. Твоя загадочность, таинственность, харизма… — Эдогава запнулся, чувствуя, как начинает краснеть, и поспешно глотнул вина. Он не был любителем алкоголя, но в данном случае это был идеальный повод оправдать несвязность речи и нехарактерное для него поведение. По то ли не заметил, что ли тактично решил не обращать на это внимание:

— Это так. Но в чем-то мы, я думаю, похожи. Я могу оценить красоту, ум, воспитание, уважать человека, но с тем, чтобы захотелось с кем-то связать свою жизнь — не сталкивался.

Рампо немного угрюмо наблюдал за переливами красного в бокале, болтая его из стороны в сторону.

— А были ли какие-нибудь… — он замялся, пытаясь подобрать слово, но По прочел вопрос и без него:

— Романы?

— Вроде того, — кивок.

— Были, и не один. Но всех очень быстро утомляли мои, как Вы выразились, «загадочность» и «таинственность». Дольше всех доставала своими чувствами одна замужняя дама, считавшая, что она что-то смыслит в литературе.