Похоронный звон надежды и свой смертный приговор

Слышал в этом “Nevermore”.

И с улыбкой, как вначале, я, очнувшись от печали,

Кресло к Ворону подвинул, глядя на него в упор,

Сел на бархате лиловом в размышлении суровом,

Что хотел сказать тем словом Ворон, вещий с давних пор,

Что пророчил мне угрюмо Ворон, вещий с давних пор,

Хриплым карком: “Nevermore”.

В голове продолжал стучать ритм стихотворения, будто сердце, гонящее кровь по телу; Рампо ощущал, как сознание ускользает из ловких пут разума, растворяясь во тьме, но продолжал читать, прижавшись к писателю; ему казалось, что тело исчезало, будто его никогда и не было, а сам Эдогава перевоплощался в призрака. Он слышал, как потрескивает воск свечи в темной комнате; он слышал дыхание ворона и свой же голос, повторявший: «Nevermore»; он почти не чувствовал рук Эдгара, что ненавязчиво поддерживали его, не чувствовал его дыхания и сердцебиения. Ноги перестали держать его, и он обреченно упал в руки Аллана; бумаги выпали, неслышно зашелестев по комнате, но Рампо и без них слышал стихотворение в своей голове, продолжая его читать. Он в последний раз ощутил, как Эдгар коснулся его губ своими, мягко, легко, ласково; он выдохнул в поцелуй зачарованное «Nevermore», и глаза закрылись, а голова безвольно опрокинулась.

По подхватил лишившееся огня тело, склонился над ним, зарываясь носом в темные волосы, и прошептал:

- Теперь ты принадлежишь мне.

…

- Я принадлежал тебе с самого начала, Эдгар.

21-25.08.2017