– Видать, и впрямь лето может стать удачным, – сам себе сказал Стовов. Сказал тихо, но Семик услышал, хмыкнул и, повернувшись к бурундейскому воеводе, махнул рукой. Мечек, быстро приблизившись, встал рядом с князем:

– Сможем мы взять твои ладьи, князь? Я готов заплатить.

– Конечно. По уговору с Водополком Тёмным три ладьи ваши. – Стовов всё ещё смотрел на то место, где исчезла жертва.

– Четыре. Четыре ладьи… – еле слышно подсказал Семик.

– Да, нам нужно четыре. – Мечек улыбнулся.

– Зачем? Вы же только половину лошадей возьмёте. Зачем ещё одна ладья?

– Слишком много золота придётся везти обратно. Перегруженные ладьи могут опрокинуться на верхних порогах.

Мечек развёл руками, словно взвешивая на ладонях что-то очень тяжёлое:

– Мы заплатим десять гривен до и вдвое, когда вернёмся. Это хорошая выгода, князь. Или отдадим тебе шёлком, который привезем.

Стовов хмыкнул:

– Когда ты рассчитываешь вернуться?

– Да не позже чем к скирдницам, даже если Перун и Велес будут заняты другим. Всё будет ладно. Мы с удовольствием обменяем часть золота и рабов, которых привезём, на съестные припасы. – Мечек почтительно приложил ладонь к груди. – Только дай нам ещё одну ладью.

– Жадны, жадны вы, бурундеи! – выпрямляя плечи и упирая руки в бока, взревел Стовов. – Всегда общую добычу загодя присваиваете. Клянусь Велесом, ладья мне самому понадобится. Без меня вы только прошлогоднюю листву добудете.

– Так веди нас, князь. Будем служить тебе в походе, как Водополку Тёмному.

Мечек вырвал из ножен меч и поднял на раскрытых ладонях:

– Клянусь своим мечом и пеплом своих предков!

– Поход будет тяжёлым. Да и не нравится мне этот Рагдай и его Вишена со своими варягами. Нужно будет их потом… – смягчаясь, заговорил князь, но Мечек, не дождавшись конца фразы, повернулся к своим воинам, все ещё не уходящим с берега, и закричал:

– Стовов возглавит наш поход! Хвала князю Каменной Ладоги, хвала Велесу Заступнику!

Бурундеи снова одобрительно загудели, потрясая орудием, и, словно вторя им, раздался речной гром.

Это вскрылся Стоход.

Там, где он впадал в Вожну, у Моста Русалок, встретился лёд двух рек. Возник грохочущий хаос льда, вмёрзших деревьев и валунов, вырванных из каменного устья. Потревоженный одинокий ворон крутился над этим местом, как над полем битвы…

Шипели, падая в огонь, капли жира с тушки ягненка. Потрескивали факелы. На брёвнах стен застыли тени. Ярл Эймунд сонно кивал, Йеран дышал на перстень, протирая его рукавом, Овар расчёсывал бороду. Маргит подмигнула Вишене, кивнув на дверь. На дворе слышалось металлическое побрякивание и тихие голоса:

– Подожди со своим спором, Бальдр, гость рассказывает сагу. Ярл слушает.

– Хорошо, вернусь утром…

Рагдай на мгновение прервался, оглянулся на Имра, и скальд ударил по струнам, протяжно и звонко. Рассказ продолжался:

– Победив в войне, властелин Поднебесной не смог управлять страной. Он болел и быстро старел. Его старшие сыновья жили рядом с отцом, сладко ели и вволю спали. При этом не забывали увеличивать поборы в казну. И очень не любили своего младшего брата, который жил вдали от столицы, среди воинов. Люди уважали того за отвагу и ум, а братья… братья много раз хотели отравить.

На одном из пиров во дворце ему подсыпали особенно много яда. Он после этого долго болел, но не умер, а лишь укрепился духом… Тогда братья упросили императора ещё раз призвать к себе младшего сына, желая окончательно расправиться с соперником. Соратники отговаривали от поездки, но он не посмел ослушаться отца. И вот со своим другом воеводой и воинами приехал в крепость. Не говоря ни слова, старший брат пустил стрелу из лука, но промахнулся. А средний не успел выстрелить. Воевода с быстротой молнии поразил его копьём. После этого крепость оказалась во власти младшего сына, и старик император, выслушав рассказ о заговоре братьев, назначил его наследником. Через два месяца тот стал новым императором и принял имя Тайцзун.

– Хорошо. Молодец этот младший, – сказал Йеран, довольно разглядывая перстень.

– Очень похоже на легенду о том, как Свенд стал конунгом на Гломме.

– Да, но Свенд убил ещё и отца. И Один потом наказал его за это. Сколько бы жена и рабыни ни рожали ему детей, все они появлялись на свет без ногтей и с поросячьими хвостами. Клянусь Фрейром, ужасная кара, – отозвался Эйнар, весело подталкивая Вишену локтем. Он уже давно заметил призывные знаки Маргит и подзадоривал друга: – Она тебе хочет сказать что-то важное. Иди к ней.

Вишена, однако, с места не двинулся. Покосившись на отца девушки, хмурого Бертила, он повернулся к Рагдаю:

– Так что было дальше? Не томи, рассказывай.

– Новому императору досталось плохое наследство. Страна была полностью разорена. Много народу умерло от голода и войн. Кочевники-тюркуты не давали покоя. Тайцзуну нужны были союзники и… золото. Но, как и его отец, властелин Поднебесной не мог разыскать сокровища прежней династии Суй. Эти сокровища исчезли сразу после убийства императора Ян-ди. И когда стало известно, что мятежный воевода Лян Ши Ду, засевший в крепости Шофан, расплачивается со своими воинами золотыми монетами, император собрал всех своих людей и пошёл на Шофан.

Потеряв надежду на спасение, соратники воеводы принесли императору его голову и были неожиданно прощены. Однако золота в Шофане не оказалось. За любое известие о нём властелин Поднебесной объявил награду, а затем, в погоне за ускользнувшим богатством, двинулся в земли тюркутов и взял область Ордос. Племена одно за другим складывали оружие. Наконец, после ночной битвы у Гороянлина был пленён сам каган Кат Иль-хан… но золота по-прежнему не было. Тогда Тайцзун объявил награду за каждого сторонника Суй, укрывающегося в тюркутских кочевьях. Ему быстро привели столько беглецов, сколько иголок на ели. И наконец в Турфане, на восточных предгорьях Тянь-Шаня, золото династии Суй было найдено. Теперь оно попало в главную крепость Тайцзуна – Чанъянь. Ещё немного – и золото увезли бы по шёлковым тропам через Урумчи, Манас в долину, а потом и дальше… Тех, кто прятал золото, по приказу императора закопали в землю. В Поднебесной настал мир. Пришло время процветания…

Закончив рассказ, Рагдай потянулся, с хрустом расправив плечи. Имр ещё некоторое время перебирал струны, затихая, словно убаюкивая мелодию:

– Клянусь Фрейей-сказительницей, хорошая сага. Только вот имена сильно режут слух. Как лай собаки. Но там, на краю земли, наверное, и должно быть так. Наверное, люди там трёхрукие и трёхглазые, летают на драконах, дружат с ётунами и цвергами, а по ночам пьют кровь младенцев.

– Да. Я однажды видел настоящий шёлк, – согласился Йеран, вставая, чтоб размять затёкшие ноги, – на нём красные драконы и лица без глаз, только дуги бровей на лбах.

Дом ярла наполнился чавканьем, урчанием разливаемого вина и медовухи, хрустом луковиц и разгрызаемых куриных костей.

– Странно, почему они называют себя Великой Поднебесной, – сказал Йеран, медленно прохаживаясь вдоль стола, – ведь они ближе к Хелю, царству мёртвых, и должны называться Приподземной.

Все расхохотались, даже черноглазая рабыня, и только Эйнар недоумённо пожал плечами:

– Не понимаю, а при чём тут сокровища Рейна?

Опять все засмеялись, кто-то, изнемогая от смеха, рухнул на пол.

Утирая слёзы, ярл Эймунд прорыдал:

– В том-то и дело, что золото Рейна тут ни при чём. Эта сага о том, как за тремя горами, тремя морями и тремя степями приходит и уходит время великих императоров. Да по сравнению с нами франконский король Дагобер, Альфред Английский, Гарольд Данский, король лангобардов Ротари просто карлики. Только император ромеев Ираклий ещё как-то похож на властителей Поднебесной.

– Да ещё, пожалуй, на Востоке, – кивнул Рагдай, зачерпывая ладонью кроваво-красную клюкву, – там каждый второй – Аттила и каждый свиреп, как хунну.