- Пожалуйста.
Стайлз хочет этого поцелуя больше, чем воздуха.
Черт с ним с кислородом, Стайлзу жизненно необходимо поцеловать играющего с ним мужчину.
- Пожалуйста, Питер…
Стайлз получает сполна. Глубокий, властный поцелуй, состоящий из бесконечного количества жарких касаний, вылизываний, укусов. Стайлз только гортанно стонет, позволяя трахать свой рот в этом поцелуе, и он готов поклясться, что такого не испытывал никогда. Никогда подчинение не было таким сладким, безумным, правильным.
Никому не удавалось подмять Стайлза под себя так, что он послушно раздвигал ноги и тек как сучка, чувствуя в паху призывную пульсацию.
- Иди сюда, - Питер отстраняется, поднимая Стайлза вслед за собой, разворачивает его к себе спиной, заставляя упереться руками в спинку кровати, и медленно прижимается к спине выгнувшегося парня, снова проводя членом между ягодиц.
Стайлз крепче ухватывается за деревянную перекладину изголовья, выгибается, опуская взгляд вниз, чтобы посмотреть, как его член трется о подушку.
Укус за плечо. Поцелуй в шею. Снова укус - более мягкий, но и более долгий. Шлепок по заднице. Короткое поглаживание - пальцы скользят по дырочке, разминая. Шуршание фольги - Питер раскатывает презерватив по члену.
Стайлз восторженно вскрикивает, когда чувствует, как Питер толкается в него, растягивая возбужденной плотью, заполняя. Стайлзу кажется, что это наверняка больше, чем он сможет принять, но навряд ли Питера это волнует. Он двигается размеренными, глубокими толчками, выбивая из Стайлза воздух, сминает его бедра так жестко, что останутся синяки, и так правильно, что Стайлз, наверное, еще долго будет дрочить, разглядывая эти синяки в зеркальном отражении.
Ногти царапают соски - Стайлз вскрикивает, вздрагивает всем телом, сжимаясь. Это Питеру нравится, Стайлз чувствует. Нравится, как Стайлз отзывчиво реагирует, как откликается на его прикосновения стонами, сладкими судорогами, напряженными вздохами.
Стилински бормочет что-то нечленораздельное, сам насаживаясь на член под одобрительный то ли стон, то ли рык мужчины. Стайлз чувствует себя так, словно у него жар, словно температура тела перемахнула отметку сорок, словно он уже в бреду - и ему безмерно хорошо.
Питер ложится на его спину, одной рукой уперевшись в стену, второй обнимая Стайлза поперек груди, и вколачивается в задыхающегося от восторга мальчишку в таком безумном, животном темпе, что Стайлз не поверил бы в возможность подобного, если бы это происходило не с ним.
Большой пульсирующий член почти выскальзывает из мягкой, растянутой дырки и с силой врывается обратно на всю длину, до самого основания, распирая Стайлза так, что он даже застонать не может, только хрипит, сжимаясь на разгоряченной плоти, да мечтает подрочить себе, слишком хорошо отдавая себе отчет, что стоит ему отпустить хотя бы одной рукой спинку кровати - он грохнется в лучшем случае просто на подушку, в худшем - лбом о стену.
Впрочем, ему достаточно хорошо и без стимуляции. Питер прикусывает кромку уха, шепчет что-то сладко-пошлое, пощипывает маленькие твердые соски, иногда выкручивая нежную плоть, заставляя Стайлза буквально вскрикивать. Опускает руку ниже, но нет, даже не думает приласкать изнывающего Стайлза - как-то по-особенному поглаживает низ живота, слегка надавливая, и Стайлз скулит, хнычет, и дрожит, чувствуя, как пах снова обдает жаром откуда-то изнутри.
Сейчас все совсем по-другому, сейчас Стайлз кайфует от ощущения растягивающей задницу плоти, сейчас Стайлз чувствует жар чужого тела, сейчас от каждого прикосновения к простате Стайлз готов орать, но уже не может.
И все тело, доведенное до чувственной грани дрожит, резонирует, кричит каждой клеткой.
Стайлз не издает ни звука, только хрипит, содрогаясь в оргазменной судороге, сжимает в себе член и разжимает пальцы, падая.
Питер его подхватывает, тянет вбок, вместе с ним падая поперек постели, от избытка бурлящих под человеческой кожей чувств сжимает зубы - человеческие тупые зубы - на загривке парня, словившего лучший в своей жизни оргазм.
Уже через несколько мгновений, отойдя от ослепительной вспышки, Стайлз тихо хнычет - движения члена внутри причиняют дискомфорт слишком чувствительному телу, и мужчина понятливо отстраняется, стягивая презерватив и проводя рукой по своему члену, прежде чем перевернуть плохо соображающего Стайлза на другой бок.
В рот Стилински принимает с удовольствием - прикрывает глаза, тихонько застонав, облизывает и сосет головку, и Питер, и без того почти доведенный до предела, быстро и бурно кончает, заливая спермой мягкие чувственные губы и покрытые родинками щеки.
Губы Стайлз медленно, одурманенно облизывает сам, а белесое семя со щек Питер собирает на пальцы, давая Стайлзу слизывать.
Стилински довольно щурится, наблюдая за тем, как мужчина поднимается с постели, неспешно застегивая джинсы, и пытается принять сидячее положение, не особо надеясь на еще какую-то ласку.
Но Питер наклоняется к нему, зарываясь пальцами в короткий ёжик волос, и с тихим, довольным рычанием аккуратно прикусывает край челюсти вместо поцелуя.
- Ты изумителен, солнышко.
Стайлз чувствует, как щеки заливаются розоватым багрянцем, пытается что-то пробормотать, в конце концов выдавая:
- Это… Это всё та дрянь, которой ты меня напоил?
Питер, отстранившись, хохочет, довольно оскаливаясь.
- Нет, милашка, “та дрянь” это скорее нечто, в некотором роде усиливающее желания. Например, твое желание быть хорошим мальчиком и говорить правду. Или твое желание переспать со мной.
- Я не хороший мальчик, - огрызается Стайлз, исподлобья глянув на Питера.
- Но ты хотел бы им быть, Стайлз, - Питер садится на край кровати, собираясь что-то еще сказать, но поворачивается к входной двери за секунду до того, как свою мелодию противно продребезжит дверной звонок.
- Это Луи, - Стайлз закрывает лицо ладонями, мучительно краснея. - Или кто-то из соседей… я так орал…
- Это не мистер Луиджи, - Питер уверенно качает головой. - И не соседи. Люди, снимающие жилье за такие деньги должны обладать поистине стальными нервами.
Стайлзу хочется спросить, откуда Питер знает, сколько Луи берет за квартиру, но внезапно он догадывается, кто еще может позвонить в квартиру в восемь утра, и от этого становится очень страшно.
- Сиди тихо, солнышко, - Питер потягивается, поднимаясь на ноги. - И не пытайся сбежать через окно, иначе я лично позабочусь о том, чтобы ты сломал ноги. Во время или после - не важно, лапушка.
========== Часть 2 ==========
Стайлз верит произнесенным мужчиной словам безоговорочно - тут сложно не поверить, таким тоном они произнесены.
Поэтому только быстро и тихо одевается, стараясь не обращать внимания на доносящийся от входной двери приглушенный рык - словно там наметилась небольшая сходка любителей охотничьих собак.
- Ну вот и поговорили, - резюмирует Питер, возвращаясь в комнату и снова садясь на кровать.
Несмотря на страх, беспокойство и полную отстойность ситуации, Стайлз еще успевает пару раз облизать взглядом голый торс мужчины прежде чем тот накинет свою футболку.
- Тебе есть где отсидеться пару дней, лапушка? - Питер смотрит насмешливо, будто угадывая душевные метания Стилински. - Не хотелось бы, чтобы тебе выдрали глотку на фоне нашей старой приятельской вражды с твоим нанимателем.
- Ну… да, - Стайлз сразу думает об Айзеке, потому что у него есть съемная квартирка, в которой он живет один, в отличие от Скотта, и он определенно не будет против. - Тем более, Луи все равно меня выкинет за неуплату.
- Не смеши меня, солнышко, - мужчина весело скалится, поднимаясь с кровати и подходя к письменному столу, стоящему у окна.
Стайлз издает какой-то протестующий звук, когда его пальцы смыкаются на ручке именно того ящика, куда Стилински сегодня ночью спрятал свой трофей.
- Кроме Девкалиона в этом городе никто все равно не купит у тебя эту дрянь, - Питер закатывает глаза, открывая ящик и вынимая оттуда шкатулку. - Да и вообще, ты ведь должен понимать, что воровать нехорошо, Стайлз. Во всяком случае, у меня.
