«Утром явилась ко мне Юлия, сестра Жанны, с вестью нежданной вся в слезах…
Я утешить ее пыталась…
Два лица я увидел в ее лице и смутился… предчувствие испугало меня…
Не помню, как я очутился на песчаном берегу… следы увидел, камни, обагренные кровью… я пошел по следам, сопровождаемый безумными криками обитателей желтого дома, подсказывающими мне, куда идти, и наткнулся на брошенную Жанной одежду…
Я вошел в воду по колено, по грудь и вернулся, сел на камень и сам стал камнем…
Море и птицы вернули мне Жанну…
Волны вынесли ее тело на берег, птицы указали место, подняли крик…
Жанна лежала наполовину в воде у груды камней…
Я пытался вернуть ей жизнь, смирился, возлег рядом с ней…
Не бог я, старик, хромой на обе ноги…»
* * *
Помню, прошло несколько лет, и я вернулся на это место, лег на нагретый солнцем песок, потом снял одежду и вошел в воду по колено, по грудь, по горло… скрылся с головой, ушел в глубину…
Я увидел, как из лона подводной пещеры вынырнула стайка наяд… едва видные во тьме они окружили меня враждебно…
Жанны не было с ними… или была?.. нет, показалось… голос ее послышался, он доносился из глубины пещеры… мелькнуло ее лицо, гибкое тело, ослепило серебром чешуи…
Я окликнул ее…
Вода хлынула в горло…
Размахивая руками, я всплыл на поверхность у скал… стал искать свою одежду, не нашел, наткнулся на одежду Жанны…
Я одел ее платье и превратился в немощную старуху, старую деву, что вовсе не чудо, после чего смешался с толпой беженцев от войны и вошел в город не узнанным…»
* * *
Странствия и превращения Бенедикта на этом не прекратились, если слухи были правдивы…
Днем он блуждал по улицам, мощеным камнем, пел плачи… иногда гимны…
Ночью ему являлся бог, снимал боли, исцелил язвы, возвращал ему душу из ада, в котором она пребывала…
Утром Марк увидел Бенедикта на площади у руин театра…
Он стоял у афишной тумбы…
Женщина из блудниц на паперти окликнула, узнала его, стала расспрашивать, что, да как…
Он молчал, озирался, видом совершенно безумный…
Женщина отошла в сторону… ветер одежду ее развевал, обнажая тело…
Бенедикт опознал в женщине свою пятую жену, даже лица не увидев… он узнал красоту и сияние ее тела и стал нежным любовником, не приближаясь к ней… он любил ее взглядом, улыбчивую, насмехающуюся…
Бенедикт отвел взгляд от блудницы…
Вот они уже на песчаном берегу, оставили свою одежду без присмотра, и обнаженные вошли в воду по колено, по грудь, по горло, скрылись в воде… вынырнули и поплыли к рифам, у которых плескались нимфы, играли с дельфинами…
Услышав скорбные звуки, Бенедикт очнулся…
Мимо прошел духовой оркестр…
«А мне привиделись тритоны, выдувающие звуки из раковин…»
Вспоминая сон, Бенедикт скрылся в руинах женского монастыря…
Около полуночи он вышел на улицу…
Какое-то время он блуждал в переулках, путая следы…
За ним шел, не отставая, незнакомец в сером плаще…
«За мной следит?.. и чего он хочет?.. узнать о моих сообщниках?.. нет у меня сообщников… был один, но давно умер…»
Из путаницы переулков Бенедикт вышел к руинам замка и скрылся в упавшей внезапно на город тьме…
Бенедикт услышал голоса преследователей, доносившиеся из темноты…
Узнав их злой замысел, касающийся примадонны и ее театра, Бенедикт какое-то время размышлял, потом заснул…
Спал Бенедикт не долго…
«Опять этот странный сон… или я все еще сплю?.. не знаю, желал ли бог разделись свою власть со мной или совсем передать ее мне… возможно, ему угрожали, пытались присвоить власть, которую он считал скорее обузой…
— Тебе самому это пришло в голову?..
— Что?..
— Должно быть, ты никогда не прислушивался к своим чувствам или намеренно забывал о них…
Бог говорил, а Бенедикт вспоминал свою распутную жизнь, нищету, бедственное положение и раскаяние…
Он растрачивал свое воображение… он слышал слова, но не видел бога, на коленях которого когда-то сидел и сосал палец…
Бог принимал участие в истории гения… не мог Бенедикт выйти из рук бога обычным человеком…
Марк и Бенедикт прогуливались по петляющему коридору углового дома на Поварской улице, и вспоминали детство…
Женщина в мантии стояла поодаль у зеркала и наблюдала за ними…
«Эти два хромых старика производят впечатление сумасшедших… однако они довольно живописны… один в плаще, другой в мантии…
— Кто эта странная женщина в мантии?.. — спросил Марк…
— Она прекрасна…
— А была еще прекраснее… — заговорил портной, обращаясь к женщине в мантии…
— Эти два старика мне кого-то напоминают… — отозвалась женщина…
— Они обсуждают вашу красоту… и восхищаются…
— Ну да… один хвалит произведение, другой — его творца… — заговорил незнакомец в хитоне… — Произведение не удовлетворяет их полностью… они не ощущают волнения хотя бы отчасти, которое обычно вызывает красота…
— Вы художник?.. — спросил портной…
— Я скульптор… Филонов…
— Вы Филонов?.. тот самый… — не удержался, спросил портной…
* * *
«Боже, как она красива… — размышлял Бенедикт… — Слова здесь бессильны, красноречие немеет или становится бессвязным лепетом… и куда опять исчез Марк?.. и опять не вовремя…
Она божественна… и это только телесная красота…
Однако не всем она желательна и приятна… кто этот господин в пальто, перешитом из шинели?.. как зло он смотрит на женщину в мантии… пожрал бы живой и всю свиту ее…
Кажется, я знаю его… это же полковник… примадонна называла его братом и супругом… искушала его… и он был послушен ей… ночью она позвала его… он страдал лунатизмом, пошел за ней и наткнулся на ее гроб…
Он оказался на кладбище… могильщики уже накрыли пустой гроб крышкой… и земля уже расступилась, приготовила место для гроба…
Дьякон гроб обходил с кадилом, ободрял душу покойника, отгонял дымом и словами смерть и страх…
«Они же хоронят ее живой!..»
Бенедикт отвернулся и быстро пошел сквозь толпу, которая приготовила ему проход, но недолго он шел, утомился, сел на ступени паперти, глянул на блудницу…
«Останусь ей верным всегда, как клялся не раз и обещал женам, иначе пусть постигнет меня беда и погибель…»
Поднялся ветер…
Бенедикт уже мчался над морем и с ужасом глядел вниз…
Бенедикт с детства боялся темноты… и воды
Ветер гнал стада волн на дикие скалы…
Скалы издавали гул…
Увидев пещеру, Бенедикт наполнился радостью…
«Снова бог спас меня… я думал, что гибну, нет мне спасения…»
Ветер бросил Бенедикта на скалу с расселиной, и он прилип к ней как полип…
«А вдруг пещера уже заселена… с населением… сидят и следят за мной, замышляют убийство…»
«Не сходи с ума…»
«И все же… чем я их оскорбил, что они так упорны в своем черном, злобном желании моей смерти?.. преследуют меня…
Сразу сожрут?.. или оставят жить до утра?.. вдруг найдется заступник, что злом управляет, станет вблизи, не допустит насилия… полюбит меня… и я уступлю ему, хоть и неохотно…»
«Что мне делать?..
«Молча войди и сядь в тени, удовольствуйся тем, что тебе все видно, а им не все…»
«У них пир… они все боги, а я чужой, смертный, живу по их воле…»
«Они не боги…»
«Бог не мешал мне страдать и желать себе смерти…»
«Лучше бы тебе вовсе не родиться…»
«Сказать ему, кто я?.. а кто я?.. нет, промолчу… устал, засыпаю, да и день, кажется, хочет того же…
Беженцы от войны все идут и идут… женщина среди них… глянула на меня, и волнение меня затопило по колено, по грудь, по горло…
«Кто она?.. и кто это с ней?.. похож на меня… как будто я раздвоился… тощий, рыжий и хромой на обе ноги… не он ли мой отец?..»
— Давно тебя не было видно… — заговорил незнакомец…
— А что, я стал видимым?.. — Бенедикт смешался с толпой беженцев от войны…
