Марк невольно вздохнул…
Перед его глазами блуждали бледные тени, образы призрачного прошлого…
Марк принимал участие в написании поэмы, поработал над диалогами и кое-как заработал, участвуя в хоре слепых и хромых, шествующих за примадонной, каждый со своей арией… они проповедовали евангельскую нищету, поднимали шум, заглушали голос прибоя и проклятия горожан, вообще говоря, мягкосердечных людей… они не могли бы проклясть до смерти и нередко проливали слезы в театре, вполне могли снискать вечное блаженство за свое терпение, но могли и показать характер и принять оборонительную позу и уклониться от удара, даже если они его заслуживали за суетные мысли в силу полученного воспитания и согласно обычаю, принятому в провинциальных городах, в которых мало изысканности и нет ни одного театра, где можно было бы играть чувствами…
«Или есть всего один, и в руинах, как в данном случае…
Смерть меня оправдает, перед ней…
Люди рождаются не для вражды и ада… для любви… и не на словах…
Однако тьма опустилась еще ниже…
Боже, пощади город и горожан… они собрались, ждут… одним хочется жить, другим умереть… есть среди них и такие, которым лучше провалиться в ад, не знать, что есть спасение… а оно есть…
Ад на земле, а что там, откуда нам грозит тьма?..
Опять этот странный подземный гул…»
Марк увидел площадь, людей, потрясенных воем собак и собственными воплями…
Что-то слабо блеснуло во тьме над площадью…
Жалкая надежда всколыхнула людей, увлекла с площади к обрыву…
«Спасенье там или смерть?..
Мы покоряемся власти желаний… во всем я доверял им, и вот, я в смятении… желания правят нами, и нет хуже зла, насколько я могу судить, удрученный годами… их власть опасна, защиты от них нет, когда они безумны…
Я бежал от желаний, похоронил себя в пещере на одном из западных островов… и что?.. я умер?.. нет, все еще живу… или мне кажется, что я живу?..
Там, в этом склепе я вдруг понял, что смерти нет… мы переселяемся в другое место со всем, что накопили в этой жизни… и понимаем, что все, что накопили, там бесполезно…»
Марк закутался в плащ и заснул на ложе монахини в руинах женского монастыря… в его сне тьма, нависшая над городом, превратилась в мелкий нудный дождь…
* * *
Марк покинул ложе монахини и вернулся на площадь у руин театра… он пересек трамвайные рельсы и свернул в переулок… ему не хотелось видеть женщину в мантии, чтобы она не могла по его глазам угадать, о чем он думает… душа его была ранена видением хора мальчиков примадонны…
В 17 лет примадонна родила мальчика, от которого она отказалась… мальчик попал в чужие руки и вскоре умер…
Примадонна была безутешна, она видела себя преступницей…
Марк пытался ее утешить:
— Ради бога, успокойся, покорись воле божьей, бог забрал мальчика…
Марк говорил попусту, на ветер…
Примадонна вытерла слезы, вздохнула и произнесла кротко и совсем не скорбно:
— Ах, оставь… это все слова, слова… не господь, а вот эти дети будут мне утешением…
— Что вы задумали?.. вернуть театр?..
— Прошу тебя, уходи… я жду мэра…
Марк направился к выходу, остановился…
— Чуть не забыл, я пришел за рукописью…
— Она еще нужна мне…
Марк ушел, а примадонна еще долго стояла у окна…
В створке окна отражалось ее изваяние, бронзовый ангел с холодным, молчаливым лицом…
Смеркалось…
Порыв ветра донес звуки прибоя, породил ворожбу отзвуков в эоловых арфах, развешанных в ущельях…
Трепетными пальцами ветер касался струн, пробуждая их опять и опять…
Арфы пели в унисон с прибоем, вливали в душу благодать…
Примадонна закрыла глаза, пробормотал:
— И усыпила его луна, чтобы спящего целовать…
— О чем это вы?.. — спросил мэр… он только что вошел в комнату…
Примадонна промолчала…
Ночью в комнате примадонны царила кромешная тьма и молчание…
Все оставив, примадонна устремилась к тому, кто выше созерцания и всего сущего, для кого тьма это сияющий покров…
Тьма открывала себя, всю свою безмерную не вместимость…
Глазами души она увидел бога, не имеющего ни образа, ни вида, ни даже тени… ничего…
Рокот прокатился по небу из конца в конец…
Бог заговорил… он говорил пространно и о многом… умолк…
Примадонна очнулась такой же, какой была… ни сияющей тьмы вокруг, ни бога, но губы еще шептали, пели благогласные гимны…
Около полуночи начался мелкий нудный дождь…
Пасмурная дождливая погода держалась несколько дней…
Глядя в будущее, примадонна ничего в нем не видела…
Она вела себя как обычная женщина… она сходила с ума от любви к Бенедикту, отцу потерянного ребенка…
Такая любовь приводит лишь к войне страстей, которая никогда не заканчивается миром и лишь изредка прерывается перемирием…
«Мне лучше было бы ничего не порождать, чем порождать одного единственного ребенка… и от кого, от преступника…» — размышляла примадонна, кутаясь в мантию…
Она стояла у окна и следила за каплями дождя, сползающими по стеклу…
* * *
Марк вернулся в сквер у руин тетра…
— Ага, вы вернулись… тогда я продолжу… когда-то Бенедикт жил в этом городе… он писал плачи для примадонны, пространные и красноречивые, собирал цветы славы, пока не стал жертвой злых гонений и заблуждений… время было смутное… он покинул театр, пел плачи на улице… люди слушали его и волновались… говорили: мессия пришел, и жизнь должна устроиться иначе… плачи его казалась странными, и на эту странность толпа отвечала слезами и восклицаниями…
— Толпа способна больше кричать, чем рассуждать… — сказал человек в пальто, которое он не снимал даже в жару… — Однако продолжайте…
— Он вообразил себя богом… я говорил ему, как я могу тебя видеть, если ты бог?.. или, будучи невидимым, ты сделался видимым, чтобы быть распятым?.. впрочем, все возможно… возможно он был невидимый и видимый, сокровенный и являющийся, бесстрастный и страдающий… говорил он уверенно, по всей видимости, опасаясь, как бы не подумали, что он в чем-то сомневается, и с таким видом, словно он только что беседовал с богом о времени, когда никакого времени еще не было… жил он в доме на Поварской улицы… там же жил и портной… говорили, что портной побывал на небе, приобрел там светящийся ореол вокруг головы и вернулся с тревожным и задумчивым взглядом… Бенедикт жил один, как бог, хотя соседи по дому видели в нем беса, которому он продал душу, чтобы получить доступ в преисподнюю… что?.. не знаю, был ли он женат в очередной раз… как-то парикмахер увидел из окна, как он вошел в дом с манекеном под мышкой, поднялся по жутко скрипящей лестнице в свою комнату, предупредив парикмахера шепотом, чтобы его не беспокоили… соседи говорили, что он женился на женщине-манекене и у него был ребенок от нее, жизнь которого оборвала судьба… потом он исчез, время было смутное, многие исчезали… говорят, он жил на одном из западных островов, их еще называют блуждающими, где иссох от жары и близости к солнцу… его подобрали рыбаки… на барке он перебрался на север и, говорят, окоченел под снегом и инеем… солнце было далеко от него… он искал бога, не зная, есть ли бог, и какой он имеет вид и очертания?.. говорят, он воскрес, очнулся для жизни… случилось это ночью… в небе царила луна… он встал и пошел… он шел и пел гимны ночи… слезы счастья переливались через край… подобные переживания были ему незнакомы и несносны сами по себе… обычно он скрывал свои чувства, как это делают актеры… лицо его искажала гримаса, которую не позволяли превратно истолковывать его глаза, ясные как у младенца… увы, ни луна не откликнулась, ни бог…
— А вы, собственно говоря, кто?..
— Я был подручным у парикмахера, который только и делал, что сплетничал о частной жизни соседей по дому… портной говорил, что если парикмахер и сплетничает, то его надо скорее поощрять, чем осуждать за это занятие… портной писал некую поэму о жизни города на небе… ему нужны были факты, поставляемые не только ангелами… из-за жены парикмахер был похож на бодливого беса… если ангелы смотрели сверху вниз, то парикмахер смотрел еще ниже…
