- Прости, что разбудил.

- Меня мучит бессонница, - прогудело у Со в мозгу. - Точнее, это не бессонница в вашем понимании, а набор галлюцинаций из прошлого и будущего.

- Что говорит будущее?

- В нем есть вы, люди.

- А ты?

- В каком-то смысле и я, мы - великая Симбиота.

- Это хорошо.

- Наверно. Я бы сказал, это неизбежно. Человек - мощная флуктуация в континууме.

- Тогда, вероятно, ты в курсе, зачем я пришел?

- Разумеется. Пойдем.

Со послушно пошел за эманацией. Они спустились в ангары. Здесь было холодно, гораздо ниже комфортной зоны, и полковник включил обогрев костюма. Они погрузились в транспортную капсулу и тихо выскользнули из башни под лучи заходящего Эридана. Онерон молчал, захваченный величественным зрелищем мертвого города. Улей напоминал руины грандиозного храма, в которые запустил длинные и толстые ветви дикий плющ, только вместо плюща архитектуру подтачивали отростки нома. Они нашли особенно толстый стебель и полетели вдоль него прочь от города в пустыню. Онерон смутно припоминал это место. Внизу проносился ковер равнины, на этот раз не каменный, а покрытый словно бы толстым серебристым ковром с грубоватой текстурой и крупными шипами. Иногда в этом толстом лениво шевелившемся покрывале виднелись шишки, имевшие форму гнезда, в центре которого торчал длинный стержень.

Капсула около часа летела вдоль крупной артерии, которая извивалась по равнине, словно гигантский червь. Аппарат развил огромную скорость и обогнал вечер, попав на территорию ночи на час раньше. Шис включил ночной фильтр, и тусклая пелена сменилась розоватым свечением, в котором земля была светлее неба. Онерон быстро сориентировался. Как раз в этот момент толстая магистраль оборвалась и прыгнула вниз, убегая к дну гигантского кратера. Поначалу Онерону показалось, что они зависли над пропастью - внизу была ослепительная пустота, не имевшая ни дна, ни границ. Но постепенно ему стало открываться нечто, притаившееся в глубине невообразимой бездны. Ускорение потянуло вниз: корабль полетел к верхним слоям атмосферы, чтобы с высоты можно было оценить масштабы открывшегося зрелища. Они почти достигли границы вакуума, откуда горизонт превратился в овальную кромку, и только с этого рубежа человек увидел масштаб кратера.

Воронка была размером с небольшой континент. И там, в ее недрах, что-то светилось. Края кратера, чуть приподнятые над поверхностью планеты, были неровными, волнистыми и состояли как бы из застывшей, некогда жидкой, пенистой массы, словно вытекшей из самого нутра планеты.

- Великая Септа...

- На ночь он сворачивается, - отозвался Шис, - и замирает.

- Что же он творит днем? - воскликнул Со. - Подумать страшно.

Они не озвучили это, но оба знали, что происходит: ном пожирал планету.

- Хочешь взглянуть поближе?

Онерон с ужасом посмотрел на эри.

- Уверяю тебя, человек, он даже не заметит нас.

И их маленькая капсула упала камнем к краю исполинского кратера. Они снижались, пока поверхность края не превратилась в гряду овальных гор высотой в семь или восемь километров. Вблизи Онерон увидел, что массивы нома губчатые и испещрены огромным количеством дыр, в которые мог бы свободно влететь самый крупный корабль, созданный человеком. Они нырнули в один такой туннель и пролетели по нему несколько километров. Туннель постоянно ветвился, менял направление в пространстве и казалось, вливался сам в себя. Шис сверился с показаниями радара и направил капсулу в маленький боковой туннель. Они пролетели еще немного и выскочили наружу. Внизу слышался рокот, от которого будто вибрировало само нутро. Казалось, бездна кратера не имеет дна.

- Как глубоко он проник?

- Около сотни километров, по вашим меркам. Добрался до мантии и активно поглощает тепловую энергию планеты.

- Пространство! Черный космос! Я никогда не видел ничего подобного...

- Хочешь осмотреть еще что-нибудь?

- Пожалуй, нет. Летим домой.

Шис развернул капсулу в направлении Улья, но Со все оглядывался назад - взгляд притягивало это неописуемое жерло, похожее на врата преисподней.

- Боюсь, с ним не справиться, - сказал он.

- А зачем? - удивился Шис. - Он - следующая ступень в организации живой материи.

- Да, но где вы будете жить, если он поглотит планету?

- А вот эту проблему я и собирался решить с помощью людей. Кроме того, - Шис взглянул на Онерона, - не забывай про древний артефакт твоей расы.

- Зонд! - Со чуть не подпрыгнул в кресле. - Как же! Мне нужно осмотреть его.

- Артефакт в целости и сохранности. Должен признаться, что иногда, когда мне особенно плохо и моя молекулярная целостность на грани распада, я включаю его копию и поглощаю информационную вибрацию. Мне сразу становится лучше.

- Ты слушаешь музыку, - улыбнулся Со.

- Да. Музыку.

- И лечишься.

- Можно выразиться и так.

Онерон смотрел на пораженную коростой равнину. Потом сказал:

- Меня посетила одна мысль. Нужно проверить догадку.

Когда поисковые корабли были построены и на них установили сканеры, Онерон лично проинструктировал каждую группу перед отправкой в путешествие. Затем он повел группу ученых в хранилище артефактов и показал им точную копию зонда «Вояджер». Люминиты с интересом рассматривали древнюю машину, задавали вопросы, а Шис и Со подробно отвечали на них. Потом эри включил запись человеческой музыки и приветствие. В полной тишине они слушали запись, и Онерон чувствовал то же, что и в первый раз - смесь удивления и восхищения. Запись кончилась.

- Существует один парадокс, - сказал Онерон. - Музыка с зонда влияет на молекулярную структуру Шиса. То же самое произошло с другими эри, когда они включили запись в первый раз.

- Интересно, - произнес Фан Чо. - У вас есть версии на этот счет?

- Версия есть, но мне нужно научное подтверждение. Поэтому прошу вас исследовать эффект музыки не только на нашего друга, но и на всю материю. Проведите эксперименты. У нас есть около тридцати дней. Это одна данская ночь, за которую ном впадает в спячку.

- А что будет потом?

- Все, что угодно, - сказал Со. - Он может проснуться и обнаружить нас. Что он предпримет, неизвестно. Это зависит от того, насколько опасными он сочтет людей. В общем, время не на нашей стороне. Но наше преимущество - это техническая мощь эри. Я назначаю вас руководителем научной группы, Чо, и буду выполнять ваши поручения наравне с остальными.

- Что ж, - биолог кивнул. - Тогда приступим.

Ученые соорудили лабораторию прямо возле «Вояджера». Поднаторевшие в работе с ти-ботами, они создали себе целый арсенал научных приборов, которые позволили исследовать материю во всех подробностях, включая даже ее квантовую основу. Музыкальная запись была проанализирована досконально: разложена на модуляции, тона, октавы и прочие составляющие. Снова и снова люди проигрывали запись, анализируя звуковые интервалы, тембр, гамму. Все поступающие данные заносились в мощный компьютер, который анализировал музыку на предмет ее ядра - центрального алгоритма. На водруженном экране была составлена трехмерная сфера, которая являлась проекцией музыкальных фрагментов с «Вояджера». Каждый раз, когда звучала музыка, эта сфера визуализировала ее - ритмично вздрагивала и расцветала фрактальными узорами немыслимых цветов.

Тянулись дни, ученые напряженно работали над всей информацией с зонда. Компьютер выдавал все новые и новые сводки данных, пока наконец Фан Чо не получил итоговый доклад. Биолог счел нужным прочесть его от начала до конца. Когда он закончил, Онерон спросил:

- Итак, машина указывает на одну общую для всей информации деталь?

- Верно.

- Все, что делает музыку такой уникальной, можно назвать единым признаком?

- Да, но именно здесь машина затрудняется с ответом. Дело в том, что этот признак невозможно проанализировать. Он не поддается алгоритмизации.

- Почему?

- Это говорит об авторстве. У каждого музыкального фрагмента, очевидно, был свой автор - древний человек, который когда-то создал его. К сожалению, мы располагаем ограниченными фрагментами и не можем вычислить их алгоритм.