«Но мне же было плохо в храме. И молитвы инквизиторов едва не отправили меня на тот свет».

А ты не думал, что такой эффект был создан специально, чтобы держать тёмных магов подальше от секретов Церкви? Притом тем, кто знал о тьме не понаслышке, и скорее всего даже владел тёмной магией. Возможно, связи между тёмным искусством и Церковью Иеронима не исчерпываются только попытками ордена Еноха использовать тьму себе во благо. Как бы то ни было, Енох смог на какое-то время вселиться в тебя, но не сумел полностью подчинить, для того чтобы съесть. Собственно, он меня ещё не переварил…

— Фу, — скривился Лука.

Ну да, приятного мало. Но сознание слишком сложно, чтобы исчезнуть просто так, чтобы его поглотить требуется время и желание. У тебя его, этого желания, кстати, нет, иначе бы я с тобой уже не разговаривал.

«У меня нет никакого желания поглощать кого-то столь мерзкого, как ты, предатель!».

Ну, не злись, все выживают, как могут. И тем более, одним поселенцем в твоей голове больше, одним меньше…

— Хочешь сказать, что он ещё тут?! — Лука вскочил, заметавшись по камере.

Ага, сидит в созданной тобой клетке внутри твоей же черепушки. Не советую выпускать. То, что ты победил Еноха один раз, не означает, что сможешь сделать это ещё раз. Сейчас он будет более осторожен, а тогда Енох торопился, и как только обрёл контроль над телом, тут же рванул в Шелгор.

«Но ты же сказал, что он не собирался совершать пробуждение своего господина?».

Нет, конечно же нет. Ему в голову пришла совсем другая мысль. Твоё тело хоть и неплохо выдерживало его, но всё равно хоть и медленно, но умирало. Нужна была подпитка, да и защита от других членов ордена. И Енох решил получить всё это в храме. Знаешь, сколько тьмы там скопилось за последние несколько сотен лет? Впрочем, я полагаю, знаешь. Тебя ведь тоже тянуло туда. Он собирался выпить всю тьму в храме, а затем, возможно, сразиться с тем созданием, что там спало и получить всю его власть и силу.

И Енох действительно добрался до храма, и даже начал приводить первую часть плана в исполнение. Вот только святой не учёл, что несмотря на всё своё могущество, до этого проводить манипуляции с тьмой ему не приходилось, в отличие от тебя. Когда тьма в достаточной степени пропитало ваше тело, она пробудила тебя и… очевидно, была на твоей стороне. Знаешь, я наблюдал это противостояние со стороны, и готов поспорить, что она сознательно выбрала именно тебя. Была на твоей стороне. Как будто бы имела собственную волю! И это весьма странно, так как теория магии гласит, что маги оперируют только сырой силой без собственной инерции, и направление и заряд ей придают именно маги. Но с тьмой всё было совсем по-другому.

Лука довольно улыбнулся, почувствовав растерянность Гохра. «Ты удивляешься? Но так оно и должно было быть. Богиня выбрала меня».

Хотя я всё ещё не понимаю, о ком ты говоришь, но наверное, только влиянием некого сверхъестественного существа это и можно объяснить. Богиня, да? Я читал о древних богах-покровителях, но… не думал, что после смерти стану язычником.

«И как я выбрался?»

Никак. Дорога до храма, а затем битва в нём полностью исчерпала твои силы, и ты вырубился прямо там. Два дня лежал в самом неприглядном виде, и всё никак не хотел приходить в себя. И это было очень, очень плохо, так как ваши манипуляции с тьмой потревожили того, кто спал в храме.

Лука замер, невидяще глядя в каменную стену.

— И что произошло?

«Он проснулся?»

Не знаю. Мы сбежали оттуда раньше, чем случилось что-то на самом деле плохое.

«Мы?»

Ну хорошо, хорошо. Я. Енох был уже не у дел, ты — слишком истощён битвой… и мне пришлось взять контроль над телом. Знаешь, как это было тяжело?! Я ведь чуть не исчез, потратив все свои силы на то, чтобы отойти как можно дальше от того проклятого храма! Пешком, по опасным территориям… в чужом теле, которое к тому же было не в лучшем состоянии!

«Вот так вот всегда», — насмешливо подумал Лука. — «Стоило только хозяину выйти за порог, как кое-кто тут же попытался занять его место. Неудивительно, что я чувствую себя как загнанный конь. Кстати, о коне. В моей памяти всплывают кое-какие образы. Скажи, я добирался до Шелгора на отцовском мерине?»

Именно на нём. Вот только ты, точнее Енох, его где-то утопил в подступах к храму.

— Дьявол! Отец меня убьёт!

Впрочем, это было бы гораздо лучшей перспективой, чем умереть от рук приспешников Доминика Бромеля.

Голова кружилась от голода, да и пить хотелось, а к нему всё так же никто не шёл. В какой-то момент Лука просто отключился, впал в забытьё, из которого его выдернул шум открывающейся двери.

Двое монаха крепкого сложения выволокли его в коридор, связали руки за спиной и потащили его за собой куда-то вверх по лестнице. «Хороший признак, — подумал Горгенштейн. — Всё лучше, чем сырой подвал. Глядишь, и накормят».

Несвойственный Луке оптимизм можно было объяснить пожалуй лишь помутнением рассудка, или тлетворным влиянием Гохра, потому что ничего хорошего его конечно не ждало.

В пыточной, где никто уже и не пытался отмыть застарелые пятна крови, несчастных посетителей явно не кормили.

— Пытки? Как банально, — пробормотал Лука, стараясь не давать волю воображению, уже рисующему мрачные картины будущих мучений.

Радовало лишь то, что в таком состоянии он едва ли долго сможет радовать своих мучителей. Перед глазами всё плыло, а от слабости он то и дело норовил сверзиться с железного стула, к которому его привязывали.

— И стоило его доводить до такого состояния? — проворчал один из монахов, добродушного вида толстяк, затягивая кожаные ремни на запястьях. — Его Преосвященство Доминик наверняка будет недоволен. Я слышал, этот парень был под его покровительством. Колдун, опекаемый одним из иерархов церкви — и говорят, Папа, узнав об этом, одобрил инициативу Бромеля. Дескать, возвращение заблудших душ в лоно Церкви — лучшее деяние пред глазами Иеронима.

— И чем всё это закончилось? — флегматично ответил другой, точивший перья для письма за секретером, поставленным у стены. — Чёрного кобеля не отмоешь добела, а мага не научишь добродетели.

— Что верно то верно, — хмыкнул инквизитор, и схватив пятернёй за волосы Луки, запрокинул его голову вверх:

— Эй, ты!

Пара оплеух заставила мага сконцентрироваться на чужом лице.

— Ты знаешь, где ты находишься? Ты в Дольхене, колдун. Ты понимаешь, что для тебя это значит? Как ты думаешь, для чего ты здесь?

— А вы любите задавать вопросы, — пробормотал Лука. — Наверняка, вы весьма радовались, когда вам предложили работу по типу этой. Общение с людьми, всегда новыми…

Болезненный удар по губам заставил его замолчать.

— Ха ха, — кисло сказал нависший над Лукой монах. — Думаешь, ты смешной? Ты просто глупый, самонадеянный мальчишка.

— А ты толстый. Так и будем говорить очевидные вещи?

Инквизитор тяжело вздохнул и красноречиво покосился на стол с пыточными инструментами.

И ради чего ты его злишь? Будь паинькой, и тогда останешься при целых конечностях, — посоветовал Тобиас Гохр.

— Ой, не говори так, будто ты знаешь, как вести себя на допросе, — вслух возмутился Горгенштейн.

Вообще-то знаю! Я почти неделю провёл в застенках Инквизиции. И передо мной они так не распинались, как перед тобой! Сначала было вразумление, а уже потом вопросы…

— Хорошо что мы живём в более гуманную эпоху, — с достоинством ответил Лука. — Кстати, я уверен, что ты выболтал свои секреты уже в первый день. Я конечно тоже не рассчитываю долго продержаться, но по крайней мере не собираюсь никому лизать тут задницы. И раз уж ты такой опытный в этих делах, может подменишь меня на посту? А я пока поразмышляю о том, о сём…

— Замолчи! — приказал ему монах. — Скажи, с кем ты разговариваешь?

— Какие противоречивые вопросы… — протянул Лука, но затем взглянув на взявшегося за щипцы монаха, решил всё-таки ответить: — Я разговариваю с могущественным злым духом, который вселился в меня.