Через несколько томительных минут дверь наконец открылась. На пороге, шатаясь и отчаянно кашляя, стоял перемазанный в саже Жерар, а за ним стелились клубы дыма.

— Лука? — прохрипел маг. — Что ты тут забыл?

— Ты в порядке?!

— Что?! Говори громче!

Поняв, что Жерар ничего не слышит, и дверь открыл лишь для того, чтобы глотнуть свежего воздуха, а не пустить Луку внутрь, юный маг отстранил Жерара в сторону, и прикрыв рот и нос рукавом, вошёл внутрь. Дым шёл от комнатки, в которой Лекой разместил лабораторию. Ни одной целой склянки или риторы, пол, стены и потолок щедро украшены пятнами, мебель здорово перекосило и покорёжило. Впрочем, противопожарное заклинание Жерара уже погасило пожар, лишь только печально тлели на полу обрывки занавесок.

— А проклятье-то сработало на отличненько, — произнёс Лука себе под нос, размышляя, развеялось после этого его заклинание или стоит ждать ещё неприятностей.

Усадив плохо держащегося на ногах Жерара на кухне, у распахнутого окна, единственно оставшегося целым, Лука налил ему стакан воды, а сам, отыскав перчатки, веник, ведро и тряпку, принялся за работу по устранению ущерба. Через какое-то время к нему присоединился и Жерар, и уборка пошла чуть веселее, хотя парни всё ещё не разговаривали друг с другом. Лука, потому что всё ещё чувствовал себя виноватым, а Жерар находился в слишком подавленном состоянии, чтобы развлекать друга разговорами.

Когда они закончили, на улице уже стемнело. Лука, не уверенный в том, что проклятье полностью рассосалось, чувствовал себя в квартирке неуютно. Да и пахло тут…

— Тебе бы стоило пойти к Делии…

— Я лучше переночую у тётки…

Они заговорили одновременно, и тут же замолкли. Наконец Лука отмер:

— Я провожу тебя.

— Не надо подлизываться, — кисло ответил Жерар, но когда Лука пошёл вслед за ним, уже не возражал.

В дом травницы Лукреций заходить не стал, трусливо опасаясь её реакции, а вместо этого направился в дом Горгенштейнов. Неизвестно, как скоро он сможет найти заклинание, которое сможет отменить проклятье, но есть способ понадёжнее. Необходимо было уничтожить материальный носитель проклятия, в данном случае, избавиться от двери, и как можно скорее. А для этого пригодилось бы удобное сподручное средство, наверняка имеющееся в подсобке родительского дома.

Вернувшись к квартирке своего приятеля, Лукреций нанёс на стены руны для отвода глаз, и вооружившись прихваченным топором, принялся за работу. Ни соседей, ни случайных прохожих, кажется, нисколько не волновал тот факт, что в их квартале кто-то просто выламывает чужую дверь топором. То ли руны сработали, то ли место было такое, что всем на всех было наплевать, как бы то ни было, от акта разрушения чужой собственности Лукреция никто не остановил.

Из случившегося Лукреций сделал несколько выводов.

Во-первых, разрушающая и слепящая ярость для такого, как он, просто противопоказанна. В этот раз он с помощью запрещённого колдовства разрушил чужую квартиру, да и ещё чуть не убил Жерара. А в следующий раз… Что, если он обидится на одного из братьев или сестёр? Или на несправедливо оценивающего его знания преподавателя. Неужели тоже их проклянёт, подвергнет опасности? Нет, инстинктам, тянущим его во тьму, нельзя было давать волю, иначе он вскоре станет похожим на одного из тех чернокнижников, которых главные герои побеждали в детских сказках. Таким же сумасшедшим, и самое главное, тупым злодеем, погрязшим в своих маниакальных идеях и мнимых обидах.

Во-вторых, нужно было перестать бездумно хвататься за любые крохи знаний, которые он получал о тёмном искусстве из библиотеки или от Гохра, и наконец разобраться в самих основах. Тёмные заклинания, тем более проклятья, были чрезвычайно опасны сами по себе, а уж в руках такого недоучки, как он, могли и вовсе выйти из-под контроля. Можно было бы конечно вовсе перестать использовать тёмную магию, вот только уже полученные знания, как только сегодня выяснил Горгенштейн, сами так и просились на язык, вырываясь на волю тогда, когда он был зол и расстроен. Значит нужно вплотную изучить, что из себя представляет тьма, и как её контролировать. А значит, магистра Гохра, до этого мастерски увиливавшего от помощи своему юному ученику под предлогом плохой памяти или излишней слабости, ждал очень серьёзный разговор. Даже если Луке придётся выворачивать тряпичные руки магистра, или угрожать отрезать тому пуговичные глаза, но он заставит выложить Гохра всё, что тот знает!

А в-третьих, как Лука слишком поздно понял, он совсем не предназначен для тяжёлой работы, а от неумелого махания тяжёлым топором на руках могут появиться занозы и кровавые мозоли. Впрочем, дверь он всё-таки разломал.

На следующее утро Лукреций решительно зашёл к отцу в кабинет, и вышел оттуда несколько задумчивым, но довольным, ощущая, как его карман оттягивает мешочек с монетами. Следующим, кого он навестил, был Лекой.

— Я в доле, — сказал Лукреций с порога дома Делии.

— В доле чего?

Жерар выглядел сонным и всё ещё был пропитан гарью и дымом.

— Я собираюсь подключиться к проблеме создания этих ваших волшебных красителей. Вот это мой взнос в отстройке лаборатории, ну и… за проживание в твоей квартире. Если ты не против, я возьму на себя половину оплаты.

Жерар заглянул в мешочек с деньгами и даже попробовал несколько серебряных монеток на зуб, как будто не веря, что Лукреций предлагает ему деньги.

— Откуда? — только спросил он.

— Предложил батюшке поспособствовать вашей идее и попросил гонорар. Отец просто так денег не даёт, но под проект вполне может расщедриться.

Жерар пристально изучал мнущегося Лукреция, выглядящего неожиданно неуверенно.

— Первое, что тебе нужно знать, Лукреций: тебя в свой проект я пускать не намерен. Пойми меня правильно — как маг ты очень неплох, да и алхимик из тебя может получиться толковый. Вот только ни к чему конструктивно-созидающему тебя подпускать нельзя. Вот если я захочу создать яд или взрывчатку, тут же к тебе обращусь, но тут предпочту обойтись своими силами. И кстати, насчёт взрывчатки. Как ты умудрился, лишь заглянув в мою лабораторию, уничтожить её на корню?

— Это не я, меня в это время даже в квартире не было, — промямлил Лука, стараясь не покраснеть.

— Ага, значит чистая случайность, что после того, как мы поссорились из-за моей квартиры, у меня тут же появилась причина делать в ней ремонт? Ну ну, поверим на первый раз. В общем так. Деньги я у тебя забираю, для возмещение ущерба…

— Но мой батюшка голов мне снесёт, если я не верну ему деньги! — возмущённо замахал руками маг.

— Дослушай! Забираю деньги для возмещения ущерба и на развитие проекта, за которым ты наблюдаешь издали, и к моим исследованиям не притрагиваешься. Соответственно, на дивиденды и долю тоже можешь не рассчитывать…

— Хотя бы двадцать процентов!

— Пять, и то от моей большой щедрости. В конце концов, тебе и нужно будет только не отсвечивать и наладить нормальное деловое сотрудничество между мной и господином Горгенштейном.

— Тогда десять процентов, за посреднические услуги.

Лукреций не был бы сыном торговца, если бы не смог получить от сделки хоть какую-то выгоду. Жерар неохотно кивнул.

— Жить тоже можешь у меня, но кровать достаёшь сам или спишь на полу.

— Без проблем, — поспешно согласился Лука. — И… извини, что я был не слишком вежлив.

Жерар прислонился плечом к косяку:

— У тебя какие-то проблемы, в школе или дома, о которых ты не можешь рассказать? — уже чуть более мягко и даже участливо спросил он.

— Да нет, — пожал плечами Лукреций. — Просто в родительском доме из-за племянников слишком шумно, а я сейчас излишне раздражителен. Уже один раз наорал на детей, когда они изрисовали мои тетради с конспектами, а затем поссорился с Анной из-за этого. Хлопнул дверью… ну и ты был первым, о ком я подумал, когда решал, куда идти.

— Если бы ты не отталкивал от себя людей, тебе было бы гораздо проще.