Новый исторический роман известного российского прозаика В. Д. Афиногенова, произведения которого многим знакомы и многими любимы, посвящён малоизвестной для отечественного читателя заключительной странице блистательной истории Колосса, вошедшего в анналы человеческой памяти под названием Римская империя. Эти слова вызывают в душе даже неискушённого в истории человека образы величественных памятников Вечного города — Колизей, Пантеон, бесчисленные памятники искусства и архитектуры; на память приходит целая галерея блестящих или скандально известных, но не становящихся от этого менее притягательными имён — Юлий Цезарь, Нерон, Светоний, Тацит, Веспасиан, Марк Аврелий!.. Поистине список, как говорили в прошлом веке, «достопамятностей» (во всех смыслах) римской истории бесконечен, восхитителен, загадочен и поражает своим величием. Между тем о последних днях истории Рима, о его кризисе и угасании, растянувшихся фактически почти на два столетия. в отечественной исторической романистике не сказано почти ничего. И тем более отрадно, что автор настоящего романа не ограничился показом чисто внешнеполитической истории падения Империи — нападений варваров, нашествия гуннов и т. п., но и показал, как это некогда великое государство шло к своему исторически обусловленному концу, какие внутренние и внешние факторы способствовали его медленному и величественному в своём трагизме умиранию. Однако, как и любое произведение литературно-исторического жанра, этот роман повествует не только и не столько о Прошлом. Величественная картина падения Рима слишком откровенно перекликается со многими политическими, духовными, социальными и прочими реалиями сегодняшней России. Печальные уроки прошлого вновь напоминают не обратившим (увы, в очередной раз!) на них внимания потомкам, что опыт Истории требует постоянного, спокойного и серьёзного осмысления. Варварские вторжения, войны, запутанный намертво клубок внутренних противоречий привели Империю к гибели. На страницах романа, написанного с замечательным знанием фактического материала, история Рима эпохи заката предстаёт перед читателем во всём своём изощрённом и сумрачно-трагическом великолепии, побуждая вновь и вновь задуматься о судьбах великих народов и великих Империй.

Тимофеев М. А.

Светлой памяти друга

Аскара Нурманова посвящаю

В Равенне, городе на северо-востоке Италии, дни короче, чем в Риме, и поэтому они тянутся долго. Особенно зимой.

Из окна своей опочивальни, кибикула, Гонория видит широкую площадку на высокой крепостной стене, по которой взад-вперёд вышагивают римские солдаты в железных шлемах, кожаных панцирях, обитых металлическими пластинами, с поддетыми под них шерстяными туниками, и плащах, застегивающихся медной пряжкой на правом плече.

Среди солдат есть несколько варваров в овчинах и кожаных штанах. Воины вооружены дротиками и мечами на перевязи, украшенной медными бляхами. В трёх милях[2] от стены тянутся сплошные болота, через которые врагам не пробраться, разве что можно перелететь.

Но Всевышний не дал людям крылья, и летать они не умеют как птицы... С болот, как стемнеет, а стемнеет скоро, раздастся жуткий стон выпи.

«Почему не идёт мой желанный Евгений? — думает римская принцесса. — На его груди я спрячу лицо и слезами облегчу душу...»

Сегодня по воле матери, регентши при императоре-сыне Валентиниане III, и сената, будто с небес на Гонорию свалился титул Августы, поднявший её до огромных высот. Но она не только не обрадовалась столь значительному событию в жизни, наоборот, сильно опечалилась. Титул приравнивал её к званию императрицы, но не давал реальной власти — лишь ставил Гонорию в разряд людей недосягаемых, а значит, отнимал всякую надежду на замужество. «Хитрая бестия!.. — Так о матери было грешно думать, но Гонория ничего с этим не может поделать. — Брат слабоумен, ещё очень молод, врачи сказали, что пока неизвестно, будет ли у него потомство[3]... Правит империей мать, поэтому она и оберегает власть, боится, что я, выйдя замуж, рожу наследника трона...»

Сама Юста Грата Гонория явилась плодом короткой, всего лишь в четыре года, супружеской связи двух разных, испытывавших нелюбовь человек; вернее нелюбовь-то к себе испытывал лишь один — отец Гонории, мужественный полководец Констанций, родом дикий иллириец, давно добивавшийся руки Галлы Плацидии, дочери императора Феодосия I Великого.

После смерти отца Плацидию всё же насильно выдали за Констанция, хотя она всю жизнь любила короля вестготов Атаульфа, «выдающегося и внешностью, и умом, и красотою тела, и благообразием лица», как характеризовал историк Иордан этого варвара.

Может быть, рождение Гонории в нелюбви матери к отцу и предопределило её не очень счастливую судьбу, хотя в этой судьбе и будет заключаться главное и славное достоинство этой женщины, из-за которой грозный властитель гуннов Аттила будет вести очень долгую, великую битву... Единственную битву, которая не принесла ему победы; другие он выигрывал!

Как это сравнимо с тем, что произошло в своё время с Галлой Плацидией!.. Гонория, кажется, повторила судьбу матери, с разными, правда, вариациями...

Плацидия имела двух братьев — Аркадия и Гонория; первый царствовал в Константинополе, другой — в Равенне в Италии, сама же она жила в Риме. Красивой римской принцессе исполнилось двадцать один год, когда вестготы под предводительством Алариха в 410 году захватили Рим и взяли её в плен; они увели её с собой, однако обращались хорошо.

Аларих вскоре умер, и власть над вестготами перешла к Атаульфу, который пожелал жениться на Плацидии; свадьба состоялась вопреки воле принцессы, но брак оказался удачным. На свадьбе пятьдесят вестготских юношей преподнесли невесте подарок от жениха — сто чаш, до краёв наполненных золотом и драгоценными камнями, награбленными в Риме... Но, несмотря на это, прожив какое-то время с мужем, она влюбилась в него без памяти и даже переняла от Атаульфа арианство[4], ставшее после гибели короля Германариха[5] национальной верой христиан-вестготов.

Отрицая божественность Иисуса Христа, а, следовательно, и вселенское смирение, Атаульф в силу этого и характера своего не выносил спокойного существования, и когда из-под власти римлян стала выходить Испания, он яростно включился в борьбу. Король вестготов захватил Барцелону[6] и обосновался в ней; там в одной из христианских базилик был похоронен рано скончавшийся сын Атаульфа и Галлы Плацидии Феодосий.

В 415 году вестготского короля убил один из его приближённых Сингерих и захватил барцелонский трон. Узурпатор немедленно умертвил шестерых детей Атаульфа от первого брака, а Галлу Плацидию выгнал из дворца. Вместе с другими пленниками и пленницами ей пришлось шагать босиком с непокрытой головой под палящим испанским солнцем более двенадцати римских миль, а варвар-победитель, торжествуя, ехал на коне рядом.

Но через семь дней Сингериха зарезали, и повелителем вестготов стал Валлия. И с этого момента Галла Плацидия явилась той самой разменной монетой в начавшейся дружбе между её братом Гонорием и новым королём вестготов: за шестьсот тысяч мер пшеницы Валлия обменял вдову-королеву, и она была отправлена в Равенну. Далее Валлия в качестве союзника римского императора очистил весь Испанский полуостров от аланов[7], вандалов и свевов и с согласия Рима занял земли Аквитании Второй (область «золотой Гарумны»[8], «жемчужину Галлии») от Толосы[9] до океана.