- Ты хотела знать правду. Юкари не существовало. Была ты. Всегда ты. С самого начала. А те слова я сказал из злости. И по законам этого мира я твой муж. Наш союз благословили боги.

В этот момент постучали в дверь. На пороге показалась крупная круглолицая женщина и с поклоном сообщила:

 - Ванна готова. Через час подадут ужин. Мне приказано проводить вас в комнату.

 Хаято кивнул и протянул мне руку. Я приняла ее. Сначала хотела гордо отказаться. Но   сил не осталось. Слишком много потрясений за одни сутки. Моя жизнь менялась со скоростью света. И я не знала, что теперь делать? Как смириться с происходящими изменениями? Навалилось все сразу и физическая усталость и эмоциональные переживания. Я шла по коридору словно сомнамбула. Все казалось далеким и нереальным. Моя жизнь с родителями, моя учеба, друзья даже моя несчастная любовь к Павлику. Сейчас все это казалось ничтожным. И лишь одна единственная мысль не давала покоя смогу ли я вернуться домой. Меня не тревожило, что Хаято теперь не отпустит. Как раз ему я верила. Он сдержит слово. Я мучилась вопросом, смогу ли я после всего произошедшего перешагнуть через себя, через чувства и уйти из этого мира оставив здесь половину себя. И не находила ответа. Тяжелые думы прервал противный и режущий уши скрип открываемой двери.

 Небольшая и чистая комната освещалась единственным светильником, погружая ее в уютный сумрак. Мужчина прошел внутрь и, бросив мешок с вещами  на стул, повернулся ко мне.

- Юкари помойся, приведи себя в порядок. Затем спускайся вниз. Мы с найсипом подождем тебя.

Не оборачиваясь, он вышел. А я, наконец, свободно вздохнула. Раздевшись, зашла в крошечную уборную и погрузилась в горячую воду. От воды шел пар, окутывая все кругом. В воздухе чувствовался терпкий травяной запах. Он напоминал о летнем зное и о чем-то забытом - из детства. Я закрыла глаза. Вода согревала и успокаивала. Расслабляла ноющие мышцы. Я не заметила, как заснула. Проснулась от настойчивого стука.

 - Сейчас! - Крикнула в дверь.

Вода уже остыла. Долго же я спала. Стало стыдно перед хозяином дома. И перед Хаято тоже. Помывшись на скорую руку, я замоталась простыней и вышла. Встретил меня внимательный взгляд серых глаз. Смутившись, я покраснела и скороговоркой выпалила:

 - Прости! Я уснула. Я сейчас оденусь и спущусь.

 - Я так и подумал, - муж понимающе улыбнулся, - не торопись. Я подожду за дверью.

 Когда мы зашли в столовую меня встретил испытующий взгляд Волчика. Я демонстративно отвернулась. Я была обижена на зверя. Мог бы, и заступиться или хотя бы предупредить. Да и вообще он меня ни в грош не ставит. Даже имя свое назвать не соизволил. Хотя я и не спрашивала. Но из чисто женского упрямства простить тоже не могла.

 Господин Сахой при виде меня подскочил и, выпрямившись, тепло улыбнулся. Ужин прошел непринужденно и по-семейному. От выпитого бокала вина меня совсем развезло. Глаза слипались. По этой причине я благополучно прослушала половину разговора. Уловив лишь отдельные фразы, из которых следовало что на дорогах сейчас неспокойно. Участились разбойничьи нападения. Ойгуры совершили набег на приграничные селения. И ко всем несчастьям лазутчики доложили, что с востока идет орда кхмеров.

 - Я не советую вам с женой путешествовать в такое время. Генерал, возвращайтесь в Шиан. Не рискуйте жизнью молодой жены.

 - Я бы и сам рад не ехать дальше, - Хаято нахмурил брови, усиленно над чем-то размышляя, при этом нервно барабанил пальцем по столу, - но это приказ императора.

 - Ясно. Тогда оставьте госпожу Юкари в гарнизоне. Я о ней позабочусь до вашего возвращения.

 - Нет, это не возможно. - Слишком поспешно ответил мужчина, спохватившись, уже более спокойно продолжил. - Это не возможно. Я планировал из Архая  уйти через искажение.

 - Вам виднее генерал. Да хранят вас боги нефритового царства. - Стрый вояка посмотрел на нас с сожалением и с какой-то грустью.

 - Уже поздно. Я провожу жену до комнаты и вернусь. Мне нужно обсудить с вами доклады лазутчиков.

Найсип поклонился. Пожелав доброй ночи, я в сопровождении Хаято направилась в комнату. Волчик сразу вскочил на ноги и побежал за нами.

 Я тяжело опустилась на кровать и посмотрела на стоявшего рядом мужчину. Он выжидающе глядел на меня, поджав губы. Я отвела взгляд и тихо сказала:

 - Спасибо, что не оставил в гарнизоне.

Он вдруг сел рядом и крепко обняв, прижал к груди. А я просто уткнулась носом ему в шею и туда же выдохнула:

 - Я не злюсь на тебя.

Приподняв мое лицо, он покрыл его поцелуями. Они опьяняли. Лицо горело. И не только лицо. Все тело пылало от жара. Голова кружилась. Его горячие руки блуждали по моему телу, лаская и поглаживая. Не соображая, что творю я, пыталась не послушными пальцами развязать его рубаху. У меня не получалось и я начала зло пыхтеть. Тут Хаято тихо рассмеялся. И откатившись с улыбкой, посмотрел на меня. Его пальцы ласково очертили контуры моего лица. А потом, глядя мне прямо в глаза, он тихо произнес:

  - Я люблю тебя.

Я потрясенно молчала и глупо улыбалась. Он притянул меня к себе и, обняв, поцеловал в лоб, затем сказал:

  - А теперь отдыхай. Завтра снова дорога.

 Я лежала, пялясь в потолок со счастливой улыбкой. Рядом под боком положив мне голову на живот, спал волк.  На радостях я простила все прегрешения Волчика. И в глубине души была ему благодарна. Той ночью я решила серьезно поговорить с Хаято. Раздумывая и анализируя недавние события, я приняла еще одно важное решение: - остаться в этом мире рядом с мужем. Не скажу, что решение далось мне легко. Там остались родные, наверняка оплакивающие мою пропажу. Всего скорее меня объявили пропавшей без вести. И мне было больно от осознания, что сейчас я собственными руками забиваю крышку гроба. Но и уйти я не могла. Слишком сильно привязалась к этому конкретному мужчине. И уже не представляла жизнь без него. А ритуал и признание в любви послужили лишь поводом остаться. А еще где-то в глубине души тлела надежда, что смогу передать весточку родителям.

 Жара нестерпимая. Обжигающая. Сухой ветер треплет полы плаща. Пытается проникнуть под одежду, жаля открытые участки кожи. Зло бросает в нас горстями песок. И песок. Он везде. Белый песок, ослепляющий до рези в глазах. Пот струится градом. Я чувствую, как по спине бегут ручейки. Одежда сырая. Лошади под нами взмылены и храпят от усталости. Мы скачем уже семь часов. А Хаято и не думает снижать бег, подгоняя короткими приказами, он гонит их во весь опор.  Рядом не снижая темп, бежит ликархонт. Он тоже устал. Иногда из его груди вырываются хрипы. Я смотрю с осуждением на спину впереди скачущего всадника. Но молчу. Понимаю, что нам нужно как можно скорее добраться до укрытия. Полдень. Жара превращается в пекло.

 На горизонте в дребезжащем мареве вырастает нечеткий образ манящий зеленью. Я тру глаза, не веря в видение. Час назад я также расплывчато видела озеро. Как же я тогда обрадовалась. Оно манило своей прохладой и ускользало с каждым новым шагом. Мираж казался таким реальным, что осознала я это лишь когда прикоснулась ладонями к раскаленному песку. А очнулась, когда меня несколько раз ощутимо встряхнули. Хаято потом долго отчитывал меня как несмышленого ребенка, а, успокоившись, объяснял правила поведения в « пустыне смерти» так сказать:

 - Пески Шудхер не прощают промахов и глупостей. Если ты принял иллюзию за реальность, они не отпустят уже, поглотят все без остатка, даже костей не найдешь. Поэтому следует соблюдать несколько несложных правил. Не верь глазам своим. Никогда ни при каких условиях не сходи с дороги. И будь всегда начеку. Сюрпризы что скрыты в глубинах древней пустыни, всегда смертельны.

 Предупреждение возымело действие, теперь я лишний раз не смотрела по сторонам. Проверять правдивость его слов не хотелось. Поэтому когда увидела оазис, не поверила. Но приближаясь с каждым шагом все ближе и ближе до слуха стали долетать голоса и ржание лошадей, а еще приглушенное шипение. В лицо повеяло желанной прохладой.