В октябре 1679 г. Е.И. Украинцев ездил на Украину к гетману И. Самойловичу.[553] Правитель Украины в целом поддержал идею мира с Турцией, но категорически возражал против союза с Польшей.
Российское правительство пыталось осуществлять политику «двойного стандарта»: отправив в конце 1679 г. в Крым посланников Сухотина и дьяка Михайлова, оно почти одновременно послало в Польшу дипломатов, поручив им, помимо прочего, договориться о соединении сил против турок. Во главе миссии в Варшаву стояли окольничий И.А. Прончищев и дьяк Е.И. Украинцев. Им предписывалось договориться о союзе, а в случае сильного противодействия – отложить все до предстоявшего посольского съезда. Отбыв из Москвы во второй половине февраля 1680 г., послы только 21 апреля добрались до Варшавы. 25 апреля состоялась аудиенция у короля Яна Собеского. 3 июня стороны подписали протокол («запись») о перенесении на 1681 г. созыва пограничной комиссии в присутствии двух европейских посредников (Австрия и Бранденбург), тем самым фактически сохраняя status quo. В конце июля делегация возвратилась в Москву, а уже через месяц в Крым отправилось посольство В.И. Тяпкина и Н.М. Зотова, добившееся подписания 13 января 1681 г. Бахчисарайского перемирия с Турцией и Крымом. Важнейшим достижением российской дипломатии было признание Турцией российской принадлежности Киева и его окрестностей.[554]
В 1677–1680 гг. Е.И. Украинцев постоянно «держит руку на пульсе» российской внешней политики. Поездки как в составе крупных посольств, так и с самостоятельным заданием, участие в приемах делегаций в Москве – всё это способствовало становлению дьяка как опытного дипломата. В феврале 1681 г. он получил высший приказной чин Российского государства – думное дьячество. Одновременно вышел указ: «Посольский, Малороссийский, княжества Смоленского и Новгородский приказы, Устюжскую, Галицкую и Владимирскую чети ведать с боярином В.С. Волынским думному дьяку Емельяну Украинцеву».[555]
Повышение в должности расширило обязанности Е.И. Украинцева. Помимо приказной работы думный дьяк участвовал в делах общегосударственного значения. 3 мая 1681 г. он объявил собравшимся в Успенском соборе Кремля людям о заключении 20-летнего перемирия с Турцией и Крымом. Среди других думных чинов Е.И. Украинцев подписал 12 января 1682 г. акт об уничтожении местничества.[556]
После кончины государя Федора Алексеевича и провозглашения царем Петра Е.И. Украинцев участвовал в приведении к кресту людей «разных чинов» в соборной Апостольской церкви Вечером того же дня стрельцы одного из приказов отказались присягать Петру. К недовольным отправились окольничий князь К.О. Щербатый, думный дворянин В.А. Змеев и думный дьяк Е.И. Украинцев; в итоге стрельцы согласились на крестное целование.
Вторая роль в Посольском приказе и дружба с В.В. Голицыным не помешали позже Е.И. Украинцеву пользоваться доверием Нарышкиных, получивших власть с воцарением Петра. После восстания стрельцов во главе Посольского и соединенных с ним приказов были поставлены В.В. Голицын и Е.И. Украинцев. Таким образом, последний еще более упрочил свое положение. Он получил больше реальной власти в дипломатическом ведомстве, так как боярин обычно занимался государственными делами. Например, прерогативой думного дьяка стало заведование иностранными послами, объявление их на аудиенции у царей и прием верительных грамот. Во время мятежа и последовавшей за ним «хованщины» Е.И. Украинцев неотлучно находился в Москве, о чем свидетельствовала его переписка с В.В. Голицыным. В ней думный дьяк постоянно информировал своего патрона о происходивших в столице событиях, о настроениях среди стрельцов и посадских людей. Он сообщал о жалобах И.А. Хованского, о конфликте между выборными и рядовыми стрельцами, о тревожных слухах. Писал он и о проблемах чиновничьего управления: «В приказе сижу безвыходно, а вверх волочит князь Иван Андреевич (Хованский. – H.P.) беспрестанно, а сверху прибреду, и в приказе от челобитчиков докука... По вся дни с утра и после обеда за челобитными сидим, и несть нам восклонения». В июле 1682 г. думный дьяк выполнял секретные поручения боярина.[557]
Важнейшие внешнеполитические дела решались порой в ближайшем окружении Софьи Алексеевны, а не в Посольском приказе. Так было, к примеру, в период «китайского» посольства Головина. Приказные дьяки Бобинин и Украинцев нередко становились лишь техническими исполнителями: «А статей в Государственном Посольском приказе ничего не написано. А посланы статьи и такова грамота сверху... А о чем статьи посланы, о том в Государственном Посольском приказе не ведомо».[558]
В годы правления Софьи Е.И. Украинцев почти не выезжал за границу с самостоятельными миссиями. Фактическое управление внешнеполитического ведомства требовало его постоянного присутствия в Москве. Многочисленные пометы, приписки, резолюции на разнообразных приказных документах отличались не только количеством, но и тщательностью. Не избегал думный дьяк и других поручений: в мае–августе 1682 г. в составе комиссии он описывал казну царя Федора Алексеевича; 25 июня 1682 г. участвовал в чине венчания царей Петра и Ивана.[559]
Одной из первых обязанностей Е.И. Украинцева были переговоры с иностранными дипломатами в Посольском приказе. Так, в 1684 г. он дважды был «на Москве в ответах з бояры» с послами шведского короля и австрийского императора.[560]
Миссия из Стокгольма достигла российской столицы 28 апреля. Основной целью визита была доставка ратификации Карлом XI Кардисского мира (1661) и Плюсского соглашения (1666), а также устранение возникших между двумя странами недоразумений. При активнейшем содействии Е.И. Украинцева, занимавшегося документальным обеспечением российской стороны, переговоры завершились подписанием 22 мая дополнительного протокола к договорам и ратификацией их новыми российскими государями. Статьи протокола регулировали устранение ошибок в титулах монархов, разрешали православное богослужение в Ижорской земле, координировали содержание дипломатических агентов.[561]
Во время бесед со шведами в Москву приехало долгожданное полномочное посольство от цесаря. Впервые за много лет австрийские дипломаты прибыли в статусе великих послов, правомочных заключать договора. Начало войны с Турцией и осада османами Вены показали австрийцам, что без широкомасштабного союза остановить турецкую агрессию невозможно. Именно с целью уговорить российских правителей вступить в антитурецкую «Священную лигу» и прибыли цесарские послы. Помимо участия в четырех турах переговоров Е.И. Украинцев играл важную роль при приеме и отпуске делегации. В его задачи входила передача вопросов от имени царей и Софьи, прием и вручение посольских даров, управление церемонией аудиенции.[562] Двухнедельные беседы однако не привели к практическим результатам. Российская сторона заявила, что без заключения «Вечного мира» с Польшей вступление России в «Священную лигу» не имело смысла. Австрийцам предлагалось повлиять на польского короля Яна III Собеского для ускорения мирного процесса.
Одновременно Е.И. Украинцев занимался делами Малороссийского приказа. В ноябре 1684 г. он отправился в Батурин для новых переговоров с гетманом И. Самойловичем о необходимости вхождения в «Священную лигу», а также о киевской митрополии.
По возвращении в столицу Е.И. Украинцев вновь включился в работу по урегулированию отношений с Речью Посполитой. Переговоры польской делегации во главе с познаньским воеводой Гримультовским и боярской комиссией князя В.В. Голицына продолжались более двух с половиной месяцев. С помощью посольских дьяков Е.И. Украинцев оперативно обеспечил российскую сторону необходимым справочным материалом. 26 апреля 1686 г. был подписан договор о «Вечном мире» России и Польши, завершивший многовековое противостояние двух государств. Среди прочих под документом стояла подпись думного дьяка. В признание его заслуг 29 июня Е.И. Украинцеву вручили «кубок серебряный золочен весом в 3 фунта, кафтан атласный на соболях ценою в 120 рублев, к прежнему окладу... придачи 80 рублев, да на вотчину 200 ефимков», а через полгода, 31 января 1687 г., Украинцеву пожаловали 230 четей в вотчину из его поместья в с. Рожественном Шацкого уезда (439 четей) с дополнительной прибавкой 50 четей. Вотчинное владение укрепляло положение думного дьяка в высших слоях общества и на служебной лестнице. К концу 80-х гг. он превратился в крупного землевладельца, обладая также поместьями и вотчиной в Шеренской волости Московского уезда.[563]
