— Помочь? — предложила София, когда Холларан оказался на пороге.

Он был нагружен сумками, и капельки пота появились на его лбу. Мужчина, вызывающий желание. Разгоряченный, соблазнительный. Мужчина, в которого можно влюбиться. Но холодный взгляд его серых глаз заставлял Софию чувствовать себя неуютно. Казалось, он видел ее насквозь.

— Спасибо, я сам.

Не в силах удержаться, София потрогала напряженные мускулы на его руке. Митч замер.

— Конечно, ведь ты настоящий мачо!

Он бросил на нее разгневанный взгляд. Действительно, неразумно дразнить мужчину, получившего полную власть над твоим телом. Но страх сделал Софию безрассудной. Она хотела его прямо сейчас. Хотела, чтобы удовольствие от ее ласк заставило Митча забыть обо всех планах и чтобы ей удалось растопить его лед своим теплом.

— Итак, ты хочешь видеть меня голой на этом диване? — смело начала она.

— Когда это я столь откровенно выражал свои желания?

— Никогда. — София поняла, что поторопилась.

Он всегда придумывал сам сюжет и декорации их любовных игр. А она никогда не жаловалась. Митч был очень внимательным любовником, и София знала: что бы он ни запланировал, это полностью удовлетворит ее.

Холларан сложил всю поклажу на пол.

— Я еще раз схожу к машине, чтобы принести оставшиеся вещи. Там в холодильнике бутылка вина. Может, ты достанешь ее и найдешь нам бокалы?

— Когда ты все успел? — спросила она.

— Я был здесь вчера. Хотел убедиться, что все готово к твоему приезду.

София вошла в маленькую кухню, оформленную в желтом цвете. Здесь тоже была дверь, ведущая на балкон. Дельтонио нашла в холодильнике бутылку вина «Шардоне», достала с полки два бокала и штопор и отнесла их на маленький столик, стоявший на балконе. Туда же поставила поднос с сыром и фруктами. Затем открыла бутылку. Она слишком долго жила одна и привыкла многое делать сама. Ей хотелось глотнуть вина прямо из горлышка. Может, ударная доза алкоголя поможет ей сосредоточиться на приятной стороне их пари? Может, тогда она перестанет сожалеть, вспоминая об их прошлом?

Митч принес оставшиеся вещи и направился в кухню. Он увидел Софию через приоткрытую дверь балкона. Она казалась холодной и собранной. Да, София была такой для всего мира, но только не для него, потому что он заметил, как дрожали ее губы, и понимал, насколько она уязвима и беззащитна. Если бы не это, он бы упрямо следовал своему плану. Но сейчас он не мог.

Когда София спрашивала в машине, действительно ли причинила ему боль, ее мягкие интонации, совсем не напоминающий строгий и холодный голос в суде, что-то изменили в Митче. Он все еще хотел расплаты за прошлое, справедливой расплаты. Но также понимал, что мести будет недостаточно. Ему хотелось от Софии большего. Того, что, вероятно, она никогда не сможет ему дать.

Сейчас ему хотелось подойти к Софии и покончить со своими планами. Заново открыть для себя то, что делало ее такой особенной. Он никогда не признавался себе в том, что не сможет уйти от Софии, что поверит обещаниям, скрытым в ее глазах, а она вдруг опять уйдет и оставит его еще более опустошенным, чем прежде. В еще большем отчаянии.

В этом доме не было никаких воспоминаний. Никаких следов прошлого. И это должно было напомнить ему, что между ним и Софией нет ничего, кроме горячего секса. Разве с Софией может быть другой секс? Сначала он собирался приказать ей одеться в откровенное вызывающее белье, но потом решил, что, чем больше игрушек и приспособлений они используют, тем больше отдалится от него реальная женщина. Ему хотелось обнажить ее душу. И тогда он сделает то, о чем мечтал все эти годы: уйдет. Главное, чтобы он смог. Когда София смотрела на него своими чистыми синими глазами и спрашивала, считал ли он ее своей настоящей любовью, казалось, искренне сожалея о том, что все так закончилось, ему было очень трудно помнить, что такой мягкой и нежной она бывает не всегда.

Наконец Митч внес в спальню вещи и взял оттуда приготовленное для нее платье. Затем включил компакт Стива Рэя Вогана и вышел на балкон. София подняла голову. На ней были темные очки в широкой оправе, скрывавшие ее глаза, и шляпа. Она выглядела как женщина, любящая и умеющая отдыхать.

— Прекрасная музыка, — произнесла София и протянула ему бокал с вином.

Повесив платье на спинку стула, он сел и вытянул ноги. Океан. Есть что-то волнующее и одновременно успокаивающее в близости воды. На губах Софии играла слабая улыбка, и она делала вид, что наслаждается музыкой, но Митч чувствовал ее напряжение.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— О музыке. У нас ведь есть общие воспоминания.

— Да. И некоторые из них такие яркие. Я не могу слушать «Потряси меня» и не думать о тебе.

— Я тоже, — призналась она мягко. София полюбила эту песню с первого раза.

Поставив стакан на стол, она провела пальцем по ленте на ее шее.

— Ты хочешь, чтобы я повторила свой номер снова?

И да, и нет. Ему нужны новые ощущения. Он так долго жил старыми воспоминаниями. И Софию на этом балконе он будет вспоминать долго-долго.

— Я хочу, чтобы ты надела платье, которое я купил тебе.

Она протянула за ним руку, подчиняясь, но Митч покачал головой.

— Иди сюда.

Он посадил Софию к себе на колени и прижался к ее губам долгим поцелуем. Как будто так было всегда. Как будто они не расставались. Ее губы приоткрылись, и его язык скользнул в глубину ее рта. Вкус вина и неповторимый вкус Софии. Она вернула ему поцелуй с той же страстью. Он гладил ее по спине, спускаясь к изгибам ее ягодиц. Она самая чувственная женщина, какую он когда-либо держал в своих объятьях. Митч не хотел отпускать ее, но знал, что придется.

— Мне нравятся твои губы после поцелуев, — сказал он, проводя пальцем по ее нижней губе. София сняла очки и положила их на стол.

— Что еще ты любишь?

— Ты сама помнишь. «Потряси меня, детка!»

Она встала.

— Здесь? На балконе?

Он оглядел пустынный пляж. Солнце уже село, и темнота сгущалась вокруг них. Никаких свидетелей, только медленно поднимается луна над Атлантикой. София убрала стул с дороги и прошла в комнату, чтобы поставить песню. Митч откинулся на стул, чтобы видеть все. Одного он не замечал — выражения ее глаз, которое сказало бы ему, что для Софии это больше не игра.

София подошла к своей сумке и достала белье — кружевные трусики и бюстгальтер без бретелек. Сверху она надела воздушную рубашку и короткую юбку.

Этот уикенд должен дать ответ на некоторые вопросы и заставить принять решение. Но не сейчас. Сейчас у нее есть шанс насладиться близостью с мужчиной в первый раз после долгого перерыва. Она медленно пошла по направлению к Митчу. Он сидел, словно большой лев в ожидании своей львицы. Стив Рэй Воган пел: «Станцуй для меня, потряси меня, детка!» Именно это она и собиралась сделать. Ее бедра задвигались в такт песне, и каждый шаг был призван соблазнить Митча. Юбка обвивалась вокруг длинных стройных ног.

София прижала рубашку к телу, наслаждаясь гладкостью шелка, а затем медленно стала поднимать ее, обнажая живот.

— Хочешь увидеть еще что-нибудь? — спросила она, понижая голос.

— Как ты думаешь?

София подмигнула.

— Если ты сам все еще можешь думать, значит, мне придется потрудиться.

Она стянула рубашку через голову и бросила Митчу. Он поймал ее и поднес к лицу, вдыхая аромат Софии. Она двигалась перед ним, полностью отдавшись призывному танцу. Наконец София расстегнула молнию на юбке, но не до конца, а только приоткрыв верх кружевных трусиков. Задвигала бедрами, позволив материалу соскользнуть ниже и упасть, и провела руками по телу, повторяя путь, пройденный юбкой. Переступила через шелк и подошла ближе к Митчу. Он попытался схватить Софию, но она быстро отступила назад.

Ее бюстгальтер застегивался спереди, и она расстегнула его, но не торопилась показывать ему грудь, держа чашечки обеими руками. Затем медленно убрала одну руку и увидела, как сузились глаза Митча, когда ему открылся затвердевший сосок. София прикрыла возбужденную плоть и на мгновение показала ему другую грудь. Быстро повернулась на каблуках, наклонилась вниз и посмотрела на него сквозь раздвинутые ноги. Бросив бюстгальтер на пол, подошла к Митчу и поставила свою маленькую ступню между его ног. Прерывисто дыша, наклонилась к Митчу, так что ее жаждущий сосок оказался прямо перед его губами, и ощутила дыхание, вырывавшееся из его рта. Горячая и влажная, София дрожала от возбуждения, наклоняясь все ниже, чтобы он понял намек и захватил сосок губами.