— Я не буду спрашивать, нравится ли тебе это, — сказал он. — Положи руку мне на бедро.

— Не думаю, что это хорошая мысль.

— А я думаю, — произнес Митч настойчиво.

София сделала так, как он просил. Следующие десять минут они ехали молча. Ее рука находилась между его ног, а палец Митча внутри нее.

— Кто тебе звонил? — спросила она.

— Друг, — ответил Митч, проходя пальцем глубже. София замерла, ожидая более глубокого проникновения, но Митч вынул палец и положил руку ей на бедро.

— О, у тебя есть друзья? — Как она ненавидела его за эти игры! Никогда больше она не позволит мужчине властвовать над ее телом. Она вновь поднесла руку к его ширинке.

Митч посмотрел на нее и властно коснулся рукой ленты на шее. Его пальцы были слегка влажными.

— Я предупреждала, что плохо справлюсь со своей ролью. Я не привыкла подчиняться приказам.

— Ты хочешь, чтобы тебя наказали?

Ее пульс забился как бешеный при мысли об этом, и София была вынуждена смолчать. Она знала, что ее слова только добавят масла в огонь, а они тем временем уже выбрались из пробки. Нужно быть осторожней!

— Митч… — спокойно произнесла она его имя спустя несколько минут.

— Да? — спросил он небрежно.

— Я не люблю проигрывать.

— Какое все это имеет отношение к проигрышу? Мы оба хотим друг друга. Мы оба любим игры. А это и есть игра. Я не причиню тебе боли, София. Хотя признаюсь, что сначала я думал об этом. Одна часть меня хочет отомстить тебе, а другая… заставляет поверить в семейное предание Холларанов, — произнес он с усмешкой.

— Что это за предание? — встревоженно спросила София.

— Настоящая любовь приходит лишь однажды.

— Ты думаешь, что я твоя настоящая любовь? — Тонкий колокольчик надежды зазвенел в ее голосе.

— Я не до такой степени мазохист, — ответил Митч после короткой паузы.

Его слова причинили Софии невыносимую боль, но вместе с этим она понимала, что сейчас не была готова к тому, чтобы какой-то мужчина занял главное место в ее жизни. Даже Митч.

— Так о чем говорится в предании?

— Оно должно тебе понравиться. Мужчины в нашей семье находили себе невест еще в колледже и женились только однажды.

София в ужасе посмотрела на Митча. Господи, хоть бы он не считал ее своей настоящей и единственной любовью! Если это так, он никогда не удовлетворится только телом. Никогда не простит ее. Разрушит ее жизнь так же, как когда-то она.

— Ты веришь в него? — тихо спросила София после долгого молчания.

Но Митч уже сконцентрировался на дороге, напрочь игнорируя женщину, сидящую рядом с ним. В его планы не входило посвящать Софию в подробности своей жизни. До того как София выставила его дураком, он верил в родовую легенду.

София Дельтонио — пожирательница мужчин! Только на нем она сломает зубы. В этот раз пожирателем будет он. И от этой мысли настроение Митча сразу улучшилось.

— А как ты думаешь? — сказал он наконец.

Она пожала плечами:

— Не знаю. Надеюсь, что нет.

— Почему? — Его тон был более напряженным, чем хотелось бы.

— Потому что если это так, то твоя обида на меня очень сильна, гораздо сильнее, чем я думала. Тогда понятно, зачем ты присылал мне эти корзины.

— И зачем же? — спросил он с интересом.

Митч делал эти подарки, чтобы убедиться в том, что ее чувства к нему, какими бы они ни были, еще не остыли. Своеобразный способ найти связь между той девушкой, какой она была, и той женщиной, которой стала.

— Месть, — спокойно сказала София.

— А ты заслуживаешь мести?

— Возможно. Но мужчины веками использовали женщин.

София всегда была феминисткой. И кстати, Митч, воспитанный весьма свободолюбивой матерью, отчасти был на ее стороне.

— Значит, ты думаешь, что я использовал тебя?

— А это так? — задала София встречный вопрос.

Честно говоря, он не знал.

— Не умышленно, во всяком случае.

— Я поняла это.

— Значит, ты предала меня, чтобы отомстить за всех женщин.

— Нет, я сделала это для себя. Мы были слишком молодыми для сильных чувств.

— Только когда молод, чувства сильны.

— То есть сейчас ты не чувствуешь ко мне прежнего влечения? — тихо спросила София, положив руку на его бедро.

Митч молчал. Сложный вопрос. Впервые с тех пор, как он вернулся в ее жизнь, он понял, что месть осуществить несложно. Какая-то часть его души, принадлежавшая молодому человеку, любившему Софию, хотела предостеречь ее: «Не доверяй мне!» Но он знал, что София и так не доверяет мужчинам.

Оставшуюся часть пути они ехали в молчании. Подъехав к гаражу, Митч остановил машину, оглянулся на Софию и улыбнулся ей.

— А теперь начнется веселье.

После этого разговора София чувствовала себя обессиленной. Она пыталась представлять, что беседует с Робертом, когда-то предлагавшим стать его женой, или с другим обезличенным мужчиной, чтобы не реагировать так остро. Но, в конце концов, у нее есть право развлечься!

София вышла из машины, не подождав, пока Митч откроет ей дверь. Ей хотелось сбежать. Она знала, что дала слово, и знала, что сдержит его. Но ей требовалось время: чтобы отдышаться, прийти в себя, заставить сердце замолчать. Митч протянул ключи.

— Иди наверх. Я буду там через минуту.

София кивнула и медленно пошла по дорожке, ведущей к дому. Открыв дверь, она, прежде чем исчезнуть в доме, обернулась на Митча, но ничего не сказала. По покрытым ковром ступенькам поднялась наверх. В доме царила приятная прохлада. Из гостиной небольшой коридор вел к спальням и стеклянной двери на балкон. София сняла туфли и вышла. Солнце уже садилось, и океанские волны накатывали на берег. Беспокойные волны как зеркальное отражение ее мятущейся души. Как бы далеко она ни стремилась убежать, ее выбрасывало на берег, принадлежавший ей и Митчу. София провела пальцем по ленте, обвивавшей шею. Трудно поверить, что он хранил этот кусочек бархатной материи все прошедшие годы. София вглядывалась в горизонт, словно пыталась найти там ответы на свои вопросы, но их не было.

Митч возвратил к жизни их прошлое и искушал ее тем, что могло стать их будущим. Настоящая любовь. Господи! Она никогда не верила в настоящую любовь. Не верила, пока не поняла, что если не уйдет от Митча, то не станет юристом. Ей вообще можно будет забыть о карьере. Привязываясь к нему все сильнее и сильнее, София сознавала, что его власть над ней будет безграничной. Она превратится в любящую тень, жадно впитывающую его радости и печали, не имеющую собственной жизни и возможности чего-либо добиться. И тогда она станет ему ненужной. Поняв именно это, София почувствовала, что Митч стал для нее врагом — врагом любимым, но от этого еще более страшным. Эти мысли заставили Софию поступить так, как она поступила. Ослепленная страхом, она предала Митча, позволив своей лжи омрачить начало его многообещающей карьеры. Она позволила предательству разрушить их отношения. Но, разрушив их, она потеряла большую часть себя.

Океанский бриз был мягким и теплым. Внизу София увидела мужчину и женщину, прогуливавшихся по пляжу и державшихся за руки. Ее сердце больно кольнуло при мысли о том, что у нее никогда этого не будет. Никогда не найдет она мужчину, к которому сможет глубоко привязаться, не боясь утратить себя.

Софии было несложно забыть девичьи мечты об идеальном мужчине. Она жила вдали от своей семьи, а те немногие друзья, которые у нее были, тоже больше думали о карьере. Собираясь вместе, они говорили о своей свободе, о выборе, который им пришлось сделать, и никогда не жалели об отсутствии супругов или детей. Но иногда ночами, когда София была совсем одна, ей не хватало близких людей, тепла, которое дает семья. Впрочем, озвучить эти желания она боялась даже самой себе.

Внизу хлопнула дверь, и София услышала шаги Митча, поднимавшегося по лестнице. Она хотела было спуститься вниз, но передумала и, глубоко вздохнув, осталась в комнате.