— Прости, Олененок, я не мог иначе, он мой друг, но на Востоке свои законы, и он мог подумать, что я лишь хочу забрать в свое пользование приглянувшуюся ему проститутку. Это тебе не «Колибри». И он обиделся бы, а что было бы дальше, я не знаю… Но тебя спасти можно было только так. Ты же должна была заметить, что здесь все на тебя похотливо смотрят. Это все-таки Восток, а блондинка здесь — такая редкость. Поэтому Артур отбирает для публичного дома именно блондинок. И обычные проститутки, работающие по улицам, за которую приняли тебя, красятся под натуральных блондинок и одеваются, как ты. Ты видела хоть одну турчанку в мини? — Игорь обнял ее сзади за плечи, и так долго сдерживаемые слезы все же пролились.

— Это гадкая страна, — плакала она, уткнувшись ему в грудь.

— Это прекрасная страна, только нужно соблюдать ее законы, — утешал он ее.

— Я боюсь эту страну, — рыдала она.

— Ты просто устала и переволновалась, но виновата ты сама, а бояться нечего, я всегда буду рядом и смогу тебя защитить. Только ты не играй больше в свою Агату.

— Эту дурочку звали Бетти, — всхлипнула Ольга и успокоилась.

Они стояли у окна, глядя на ночной Стамбул. В объятиях Игоря город казался красивым. Своеобразным и величественным, хранящим древние культуры и традиции.

— Когда-то давно мы с Гейдаром по примеру одного человека тоже решили открыть свое дело, — рассказывал Игорь. — К тому времени я уже понял, что как сценарист я — неудачник. Мы создали фирму, которая должна была открыть сеть маленьких ресторанов-закусочных. Гейдар открыл в Стамбуле хороший ресторан, но все тот же человек, которому я хотел подражать, сделал все возможное, чтобы мы перестали существовать, хотя сам занимался совсем другим видом бизнеса. И дело было только во мне, ему нужно было растоптать только меня, но, так как капитал был общий, а убытки громадные, ресторан Гейдара превратился в маленькую забегаловку в полубандитском районе. Он знаком со многими злачными местами города, но о борделе, который нужен нам, не имеет никакого понятия. Но он обещал помочь, если я влипну в неприятную ситуацию…

— Прости меня, а я сомневалась в тебе, — обняла его Ольга, повернувшись к нему. — Но ты здорово отомстил за это, щека у меня до сих пор горит.

— Я старался ударить как можно слабее, но это должно было быть правдоподобно, — сказал Игорь, нежно целуя ее лицо.

— Игорь, а кто был тот человек, который разорил твою фирму? — спросила Ольга.

— Это мужские дела, Олененок. Я был столь глуп, что завидовал ему, а он был не умнее и завидовал мне, но в поединке победил он. Иначе и быть не могло. Я ни с одной задачей в мире не справился бы тогда, даже с самой легкой, — сказал Игорь.

— Почему? — спросила Ольга. — И зачем тебе нужно было открывать какое-то дело, ведь ты подавал надежды стать великим сценаристом?

— Я их не оправдал, как не оправдал ничего другого. — Игорь отвернулся к окну. — Понимаешь, когда ты ушла от меня, я сказал себе: все, я без нее не смогу жить. Но я смог, конечно, смог. И даже спал с другими женщинами, но все это было не то. Я, в общем-то, не жил, а делал вид, что живу, заставлял себя вставать утром, куда-то идти, что-то делать. Разумеется, мои сценарии стали нежизненными, ведь жизни не было во мне самом, и меня не отчислили из ВГИКа только за мои былые заслуги. Мастер говорил: творческий кризис, это пройдет, а я знал, что это не творческий кризис. Без тебя я — ничто. Без тебя в жизни нет смысла и незачем чего-то добиваться, ведь ты не любишь. Толстой сказал, что если человек разлюбил кого-то, то он его не полюбит опять, что бы тот ни делал. И не было стимула что-то делать, не было сил. Я днями и ночами думал о тебе и на большее был неспособен, ведь тебя невозможно было вернуть.

— А мужчина силен лишь тогда, когда рядом женщина, которую он любит и когда он уверен, что она любит его. — Ольге навсегда запала в память эта строка из недопечатанной страницы в комнате Игоря.

— Как точно ты сказала. — Игорь вздрогнул и повернулся к ней.

— Я прочла это в твоей комнате, на листе, вставленном в машинку. Так что ты обманываешь меня, Игорь. Ведь те слова были предназначены другой, той, что была передо мной и отказала тебе в свидании. Тогда ты пришел и увидел меня в своей комнате и, чтобы забыть ту, соблазнил, — горько сказала Ольга, чувствуя себя униженной. Зачем он почти слово в слово повторяет те слова, что она помнит наизусть? Ведь она так ревновала его к той неизвестной девушке.

— Это был сценарий, и писал я его о тебе и для тебя, — сказал Игорь. — Но я не знал тогда, что он окажется таким пророческим… Я ведь говорил тебе, что, когда мы встретились впервые, я ходил проверять, сможешь ли ты сыграть саму себя… Я любил только тебя одну и сейчас люблю… — Он опять отвернулся. — А ты можешь не терзать себя жалостью ко мне. То, что случилось между нами, — лишь твоя тяга к прошлому, не больше. К тому же ты играла. Тебе нужно было узнать, где твоя сестра. Я помогу тебе, и мы расстанемся, я уйду с твоего пути.

— Я думаю, Толстой был действительно прав, и если человек разлюбил кого-то, он его не полюбит опять, — сказала она, положила руки ему на плечи и почувствовала, как они напряглись. — Но а если он его никогда не разлюбливал? Тогда что?

— Тогда это глупость… и чудо. — Игорь повернулся к ней, улыбнулся, как когда-то давно, и улыбка у него была беззащитная и детская.

— Если твой отрывок из сценария окажется совсем уж пророческим, мы должны поцеловаться, — засмеялась Ольга. — Вернее, я должна тебя поцеловать…

За окном совсем стемнело, а они долго еще стояли у окна, но смотрели не на улицу, а в свои воспоминания, рассказывая друг другу о жизни, прожитой врозь.

— А куда же ты уходил тогда, вечером, перед нашей первой ночью, если не на свидание к другой? — спросила Ольга.

— Я подрабатывал ночами, — ответил Игорь, — но, увидев, что с тобой что-то произошло, договорился с товарищем, что он заменит меня, вернулся, зашел в твою комнату, застал там Вику, Алика и еще одного мальчика. Они мне все рассказали. Я пошел искать тебя, а тетя Маша сказала, что ты у меня. Я запер тебя, чтобы ты не сбежала, пока я пойду закупать все необходимое к твоему дню рождения. А иначе ты бы исчезла сразу, у тебя был такой вид, что ты ни минуты не осталась бы в комнате. И я был счастлив тогда и не ожидал, что ты хоть что-то испытываешь ко мне… — объяснил Игорь.

— А Вика сказала, что цветы и ликер — все предназначалось твоей девушке, с которой ты давно встречаешься, — сказала Ольга, прижимаясь к Игорю.

— Я думаю, довольно с нас недоразумений, и их больше не будет. И ты должна развивать мой сценарий дальше. Как ты думаешь, что было потом? — смеясь, спросил он.

— Потом ты взял меня на руки, — прошептала Ольга. — Потому что ни один из мужчин, живущих во Вселенной, так не умеет.

— Значит, я так и сделаю, — сказал Игорь, легко поднимая ее на руки. — Только утром напомни мне, чтобы я описал все подробнее — и это, и то, что последует за этим.

Завтрак и обед заказали в номер, на улице похолодало, дул мокрый ветер со снегом. Ольге не терпелось найти сестру. Особенно теперь, когда она сама нашла свое счастье, ей было совершенно невыносимо знать, что Рите в этот момент плохо. Игорь несколько раз звонил администраторше, узнать, не прибыл ли Артур, но каждый раз получал отрицательный ответ. После обеда он не выдержал.

— Я схожу к Гейдару, у него бывает всякий люд. Он обещал посадить в зале своего человека — слушать разговоры. Может, кто-то обмолвится про то, что нам нужно, — сказал Игорь, одеваясь. — Только умоляю тебя, не открывай никому дверь, не отвечай на звонки. А то я последую совету Гейдара и куплю для тебя плетку.

— Я буду сидеть тихо, как мышка, — засмеялась Ольга и изобразила мышку, сев на кресло с ногами.

— Вот так и сиди, только сначала закройся, — сказал Игорь и ушел.

Ольга заперла дверь, походила по номеру. Открыла окно, чтобы помахать Игорю на прощание, в номер ворвался йодистый холодный ветер с Босфора, а Игорь, обернувшись, показал ей кулак.