Папочка важно уселся на мое кресло и распрямил спину. Ну, сейчас начнет вещать! Я вздохнул украдкой, а джинн, сохраняя абсолютную невозмутимость, добыл нам откуда-то удобную софу и сел, приготовившись слушать.

— Дети, — повторил папочка, — вот и настало время важного разговора. Вы оба знаете, откуда берутся младенцы-инкубы. Лизанька, прекрати хихикать. Так вот, каждое десятилетие Богиня посылает нам продолжение рода. Иногда детей много, иногда — всего один. Те, кто готов, становятся отцами…

— Пап, зачем говорить общеизвестные вещи! — фыркнул я, отец нахмурился:

— Не перебивай! Это-то ты знаешь, а вот в курсе ли, по каким признакам определяется эта самая готовность?

— Ну, как определяется… — я растерянно замялся, — просто отцом может стать только взрослый инкуб, со своим домом. Обладающий средствами.

— Этого мало. Самое главное — инкуб должен ощутить потребность о ком-то заботиться: опекать, защищать, следить. Когда приходит время, человечьи города перестают манить и притягивать, привычные развлечения мнятся пресными и скучными, инкуб начинает избегать вечеринок, большую часть времени просиживая дома. Иногда заводит какое-нибудь животное. Никого не напоминает?

— Ну, — промямлил я, с трепетом осознавая, что мое умонастроение отлично подходит под папино описание.

— Ты готов. Пора! — твердо произнес папочка.

Я растерянно оглянулся на Руслана, джинн задумчиво изучал каменный пол, его лицо было сокрыто тенями, и понять, о чем он думает, не представлялось возможным.

— Руслан, ты обещал! — с нажимом сказал папочка.

— Помню, помню, — проворчал джинн, — просто не думал, что это будет так скоро. Ну, что ж теперь? Нет какой-нибудь книженции про мелких инкубиков? Надо же знать, чего ожидать!

— Все есть, — довольно ответил папочка, — вот, держи брошюрку, еще тебе с Лизанькой лучше всего походить на специальные курсы. Вам все покажут, объяснят.

Сияющий довольством папочка величественно удалился, а я требовательно уставился на дорогого джинна. Меня разъедало любопытство.

— Ну, и когда ты там раздал тысячу обещаний моему папочке? Как тебя вообще угораздило?

— Э… помнишь, мы поссорились, а потом я смог размягчить твое сердце угодным подношением?

— Конечно… Неужели папочка… Руслан, ну расскажи же! Как там все было?

— Да что тут сказывать? — поморщился джинн, рассеянно поглаживая одной рукой Веню, а другой саламандру. — Отец твой мне все как есть поведал. Что приходит в жизни инкуба момент, когда лишь отпрыск сможет принести счастье и радость. Не скрою — мне и в голову не приходило до этой беседы, что ты… Мы. Будем растить ребенка. В обмен на помощь твоего отца мне пришлось пообещать торжественно и подробно, что противиться этому естественному для инкубов развитию событий не стану. Пообещать-то пообещал, но надеялся, что время есть. А тут. Оказывается прямо сейчас.

Вот как-то так немного неожиданно мы с джинном стали родителями. То есть, пока еще не стали. Ведь дело это ответственное. Мы с гением исправно посещаем курсы, и Веньку с собой берем, он вроде как тоже член семьи. Поначалу с этим были некоторые сложности: полусаламандра иногда разогревается до весьма высокой температуры; Руся принес для него в аудиторию железный стул, так как прежний охламон попросту прожог. Преподаватель ругался, но на джинна особенно не покричишь, так что вопреки угрозам лектора Венька продолжил ходить на лекции. Слушает он внимательно и даже что-то записывает, но потом все равно не может удержаться — сжигает все записи. Для него бумага — это лишь пища прекрасного живительного пламени.

На первом же уроке лектор подробно остановился на том нехарактерном для нашего народа настрое, что охватывает каждого инкуба в преддверии пополнения семьи. После его пояснений, моя ничем немотивированная привязанность к Вене получила обоснование. Преподаватель уверил — связи, завязавшиеся в особенный период ожидания встречи с малышом, не исчезают со временем. То есть Веня навсегда останется для меня кем-то вроде младшего брата или выросшего сына. Когда до Руслана дошло, что никаких похотливых поползновений с моей стороны быть не может, он хохотал до слез. Несколько обидно. Как будто меня обманули, но таким образом, что претензии предъявить невозможно. Я немного подулся на коварного гения, но джинн легко растопил мою холодность своими обжигающими ласками.

А ближе к знаменательной Ночи мы устроили большой праздник. Пригласили и дракона, и его неразлучников, и Мирку с человеком, и папочку. Компания собралась, доложу я вам, престранная. Мирка хихикал и все приставал к зубастому существу, приведенному драконом. Существо имело ноги-крючки и блестящие металлом клыки. Угловатое жилистое тело, небольшие глаза и резкие нечеловеческие черты — все вместе смотрелось довольно устрашающе, но разговаривало оно с братцем вполне мирно и вело себя цивилизованно. Правда, когда мой безмозглый младший братик попытался накинуть на собеседника слабенькие соблазняющие чары, пришлось вмешаться. Вряд ли отрядовец обрадуется такому повороту, а Мирка дурак, конечно, но родной. Если дракон его прикончит за такой кунштюк, будет жалко.

Пока я протрезвлял Мирку в ванной при помощи ледяного душа, Венька куда-то ускользнул. Мы с Русланом кинулись его искать. Обидеть охраняемого элементалями парня вряд ли кто сможет, да и не водятся на территории нашей резервации опасные твари — старшие инкубы тщательно следят за безопасностью поселения. Но полусаламандр довольно рассеянный паренек, может запросто забыть о вечернем приеме лекарства, а этого допустить никак нельзя. Вот и искали его все вместе; нашелся он чуть в стороне от дальнего края участка в компании непонятно откуда взявшегося маленького дракончика и целой оравы саламандр.

— Ло, мы же договорились оставить Северину дома! — воскликнул отрядовец, увидев дракончика.

— Я так и сделал! — темноглазый красавчик растерянно заморгал: — Уложил ее спать, попросил брауни присмотреть…

Я не очень хорошо разбираюсь в мимике драконов, но могу поклясться, что на морде малышки было написано ехидное веселье. Судя по всему, ребенок у Федора с непростым характером. Отправить ее домой не удалось: едва Федор сделал пару шагов в ее сторону, дракоша заверещала, она явно не желала расставаться с новым знакомым. От криков дракончика заволновались и саламандры: они забегали кругами, начали подпрыгивать и искрить, а у Вени задымилась одежда, значит, он тоже занервничал и потерял контроль над температурой собственного тела. Во имя всеобщего спокойствия пришлось разрешить детям продолжить общение.

— Федя, а саламандры ее не обожгут? — запоздало испугался красавчик.

— Нет, шкура толстая, — отмахнулся дракон и строго погрозил дракоше пальцем, — смотри у меня! Не шали!

Драконочка была найдена за границами моего участка. Обнаружили мы ее только благодаря отсветам пламени. Уже стемнело, и Веня разжег небольшой «терапевтический» костерок, вот его теплый свет нам и указал место пребывания Северины и полусаламандры. На улице было холодно, я кутался в длинное кашемировое пальто, а Вениамину было тепло в одной майке. Никак не могу отучить его от ношения этого растянутого ужаса. Он упорно натягивает на себя обыкновенную хлопковую белую майку, игнорируя купленные мной симпатичные брендовые футболочки. Прямо неловко перед гостями — может возникнуть впечатление, что мы одеваем ребенка в какие-то дешманские обноски! Дамир Валентинович, конечно, увидев «наряд» Вени и бровью не повел, вот что значит такт и воспитание! Но все-таки мне было очень стыдно за внешний вид парня. К приезду гостей я Веню приодел, а потом упустил из виду. Наверное, он втихаря натянул другую одежду. Упрямец.