Условным сигналом для срабатывания скрытых механизмов служило кодовое слово — «открыть», «закрыть», «поднять», «свет», «мотор» и тому подобные команды, произносимые голосом хозяина. Кстати сказать, Тормашкин, как и многие другие изобретатели, был довольно рассеян и часто путал кодовые слова, в результате чего получал дверью по носу, обливался кипятком в душе или же откидная кровать с размаху припечатывала его к стене.
И вот последнее непредвиденное обстоятельство — внезапная и полная потеря голоса — застигло его в самое неподходящее время: запертым в металлическом гараже, зимой, с кучей искусственного льда в двигателе мотоцикла. Датчик замка был наглухо вмонтирован в металлические ворота, и подобраться к нему не было ни малейшей возможности.
Тормашкин принялся колотить чем попало по железу и разбудил жившего по соседству писателя Баяна. Тот попытался сломать ворота при помощи металлического лома, но поднятым шумом добился только того, что перебудил половину поселка и вокруг гаража понемногу стала собираться толпа. Приложив ухо к железу, можно было слышать, как внутри разминается Тормашкин, чтобы совсем не замерзнуть. Кто-то предложил разрезать ворота сварочным аппаратом, и Баян вспомнил, что в Песочном городе живут механики Взломщик и Шестерёнка, у которых такой аппарат наверняка должен быть. Дальнейшее нам уже известно.
Всю ночь жители Парка, меняя друг друга, жгли перед одной из стен гаража костер, чтобы Тормашкин с другой стороны мог возле неё греться. Когда же в полдень на улице показался снегоход и два гнома в меховых кожаных куртках подтащили к воротам гаража сварочный аппарат, все облегчённо вздохнули.
Но Взломщик и Шестерёнка почему-то не спешили начинать работу. Они молча обошли кругом небольшую коробку гаража, имевшую высоту чуть больше их собственного роста и не более полутора шагов в поперечнике, переглянулись и обратились к уважительно следившим за ними гномам:
— Слушайте, братцы, а дно у него имеется?
— Кажется, дна нет, — сказали соседи.
— А вы поднять его пробовали?
Гномы удивлённо загудели; такое неожиданное техническое решение почему-то не приходило им в голову. С утроенной энергией заколотил по стенке Тормашкин, который давно уже всё понял, но не мог сказать.
— А ну-ка возьмём все разом, — скомандовал Взломщик.
Все, как могли, ухватились за стены, углы и выступы крыши гаража.
— Три-четыре!..
Металлическая коробка неожиданно легко оторвалась от мерзлой земли, и из-под неё, скрючившись и стуча зубами, выскочил закутавшийся в техническую ветошь изобретатель Тормашкин. Баян растворил дверь своего дома, и Тормашкин опрометью бросился к горящей печке.
Из больницы находившегося поблизости посёлка Зелёная горка прикатила на лыжах запыхавшаяся докторша тётя Груша. Баян проводил к себе её и приезжих.
За столом, перед электрическим самоваром, когда всё внимание было привлечено к распарившемуся горячим чаем с мёдом Тормашкину, хозяин завёл разговор с Карлушей.
— Вы знаете, я хочу написать о вас книгу, — признался Баян без долгих вступлений. — Это, видите ли, мой последний шанс оставить, так сказать, след на литературном поприще.
— Ну да! — удивился Карлуша. — А чего я такого сделал?
— Ну, во-первых, фильм о вашем путешествии на остров Голубой звезды пользуется у гномов сногсшибательной популярностью. И если мне удастся с вашей помощью собрать материала больше, чем показано в фильме, да написать толстый роман, то он, как и фильм, непременно станет очень популярным, так всегда бывает. Я вообще, знаете ли, уверен, что в писательском деле все зависит не от какого-то там стиля или вдохновения, а от правильного выбора темы и сюжета. Если вы пишете о фантастических приключениях, погонях и драках — не сомневайтесь, что книгу зачитают буквально до дыр.
— Я знаю девчонок, которые тоже любят читать, — заметил Карлуша.
— О, барышни любят романы о каких-нибудь переживаниях, слезах и разлуках, — отмахнулся Баян. — Они и сами умеют всё это хорошо сочинять. Но дело не в этом. Должен вам признаться, — Баян заговорил шепотом, — что все мои попытки написать книгу с выдуманным сюжетом потерпели неудачу. В вашем же лице я, по счастливому совпадению, имею как очевидца реальных событий, так и их действующее лицо.
— Но ведь здесь с нами Взломщик и Шестерёнка, — возразил Карлуша. — Они лучше меня расскажут, да и это… как вы говорите… лица у них тоже вполне подходящие.
— Вы меня неправильно поняли, — заволновался Баян. — Дело совсем не в лицах. Просто вы являетесь по-своему ярким, колоритным, так сказать, персонажем. А физиономия ваша тут совсем ни при чём.
— Ну если ни при чём, то пишите, — согласился Карлуша. — Только рассказывать как следует я не умею, честное слово. Вы бы лучше сами отправились куда-нибудь попутешествовать, а потом бы написали обо всём книгу.
— Да я только об этом и мечтаю! — воскликнул Баян. — Но почему-то я узнаю обо всех интересных событиях катастрофически поздно, уже после, из газет или телепередач.
— Я обещаю, — заверил его Карлуша, — что, как только мы отправимся в новое путешествие, я вам сообщу, и вы тоже поедете.
— Спасибо! — Баян двумя руками пылко потряс Карлушину руку. — Вы даже не представляете, как меня обнадежили. Иначе, — он внезапно потух и опустил глаза, — иначе мне останется только одно, последнее средство…
— Что вы, что вы! — испугался Карлуша. — Какое ещё последнее средство?..
Баян закрылся руками, внезапно оторвал их от лица и прошептал:
— Мне останется только стать критиком.
— Мне кажется, что это тоже очень уважаемая профессия, — заметил Карлуша.
— Но я же сам писатель, как, вы не понимаете?! Сочинять отзывы на чужие книги, так и не написав до конца ни одной собственной!.. Согласитесь, насколько это обидно и несправедливо!..
Содержательную беседу прервал шум на противоположном конце стола. Груша решительно настаивала на немедленной отправке пострадавшего в больницу. Тормашкин беззвучно, как рыба, протестовал и отчаянно жестикулировал, однако докторша была непреклонна. Мало того, Взломщик и Шестерёнка тоже были на её стороне, убеждая больного отправиться в посёлок на снегоходе. Тормашкин смотрел на него с ужасом, как смотрят на внезапно предавшего друга.
— Не переживайте, больной, — говорила Груша. — У нас вы быстро встанете на ноги. Я хотела сказать, что ваши голосовые связки быстро придут в норму. У меня для таких случаев имеется своя собственная, особенная метода.
Убедившись, что решительно все против него, Тормашкин смирился и стал набивать карманы пряниками, конфетами и печеньем со стола. За ночь он дико проголодался и буквально на ходу засыпал. Его подхватили под руки, увели и посадили в снегоход. Наскоро поблагодарив и распрощавшись с Баяном, все залезли в машину, и «Метелица» резво помчалась в сторону покрытой снегом и льдом Зелёной горки.
В больнице, как обычно пустующей, Тормашкина общими усилиями переодели в полосатую пижаму и уложили на койку. Около него тут же начали хлопотать две нянечки.
— Ну что, — нерешительно обратился Взломщик к своим спутникам, — теперь домой?
Карлуша и Шестерёнка растерялись. Они думали, что теперь, раз уж они здесь, было бы неплохо навестить девчонок, с которыми когда-то подружились. (Взломщик об этом тоже думал, но дожидался, что скажет кто-нибудь другой.)
Сомнения неожиданно разрешила доктор Груша.
— Теперь вы, наверное, хотите поехать к Ясноглазке? — сказала она как о само собой разумеющемся, глядя на Карлушу.
— Почему это… к Ясноглазке?.. — смущённо пролепетал тот.
— Не надо со мной хитрить, голубчик; весь город только и говорит о вашей переписке.
— Да?.. — от столь неожиданного заявления Карлуша так и опешил.
— Не отпирайтесь: приехали-то вы, а не кто-нибудь другой.
Этот несомненный факт поставил Карлушу в тупик. Взломщик и Шестерёнка смотрели на него с возрастающим интересом. И он решил не отпираться по крайней мере до тех пор, пока всё хорошенько не разъяснится.
