…Это тоже случилось в дождливый день. Похоже, это его личное проклятие. Может, именно поэтому он просто ненавидит дождь? А тогда была еще и гроза. Настолько сильная и страшная, что Джино, собиравшийся куда-то еще с утра, остался дома. Велел принести себе подогретое вино и заперся в библиотеке. В последнее время он делал так довольно часто, чтобы можно было предположить, что из-за двери он не покажется еще, как минимум, часа три. Это было и хорошо и плохо. Факт присутствия Джино в библиотеке означал три часа спокойствия в доме. С другой стороны… Сегодня Винсенту опять не удастся выспаться. В последнее время Джино не пропускал ни одной ночи. Винсент уже знал каждую трещинку на потолке, каждую складку на бархатном пологе. Джино не требовал подыгрывать ему и изображать удовольствие. Ему хватало того, что Винсент не сопротивляется, позволяя делать с собой все, что захочется его «хозяину».
Крестник не знал, да и не хотел знать, был ли Люминор в курсе того, что в ту ночь его отец остался дома. Здравый смысл говорит о том, что все-таки нет. Иначе он бы не решился на то, на что решился. С другой стороны, всякому терпению приходит конец. Может, в тот день что-то заставило Люминора перешагнуть через границу. Как бы то ни было, Люминор нашел его в большом каминном зале. Просто вырос перед ним, сидящим в кресле и бездумно смотрящим на огонь, чья пляска его всегда завораживала.
- Люминор?! – в полумраке комнаты, на фоне камина силуэт старшего сына Джино казался тонким и каким-то изломанным.
- Я хочу, чтобы ты выслушал меня, - спокойный красивый голос немного дрожал, и это было так необычно, что Винсент невольно подобрался. Да и формулировка фразы… Не стандартное «я хочу с тобой поговорить». Люминор хотел, чтобы его просто выслушали. Винсент заправил выбившуюся прядь волос за ухо и кивнул на стоящее рядом кресло:
- Может, сядешь?
Люминор только отрицательно покачал головой и отступил на шаг. Крестник нахмурился. Люминор вел себя слишком странно. Он словно хотел спрятаться поглубже в тень, и в то же время боялся отойти от него.
- Что случилось? – Люминор явно чувствовал себя неуютно, и Винсент решил помочь ему.
- Ничего… - слишком тихий голос, слишком серьезно-обреченный. – Ничего особенного. Просто хотел сказать тебе…
Люминор снова замолчал, опустив глаза в пол. Винсент неслышно выдохнул. Что-то творится с нелюбимым сыном Джино. И весь он какой-то… Куда делась та «холодная сучка», как называли Люминора слуги? Сейчас перед Винсентом стоял маленький мальчик, болезненно неуверенный в себе. Винсент даже потряс головой, искренне полагая, что ему это приснилось и такого не может быть вообще. Люминор – это… Люминор. Но сейчас…
Тишина была настолько оглушающей, что гроза за окном и треск дров в камине, казались всего лишь звуками-фантомами. Даже их дыхание. Винсент чуть пошевелился, чувствуя, что еще несколько секунд – и он просто не выдержит этого напряжения:
- Люми…
Тот только резко вскинул голову, смотря на него огромными глазами, в которых плескалось… что-то:
- Я… - губы дрожали, и этот мальчик-мужчина пытался справиться с ними. – Я… люблю тебя.
Все. Гроза почему-то мгновенно закончилась, и дрова в камине догорели, потому что Винсент вдруг перестал слышать что-либо вообще. Он только видел огромные искрящиеся глаза, полные страха и надежды. Глаза, которые были абсолютно не похожи на те, которые он привык видеть на лице Люминора.
- Ты… - теперь его голос не подчинялся ему. Черт… Он просто не знает, что сказать! За всю свою не слишком долгую жизнь ему никогда не приходилось слышать таких слов, обращенных к нему. Он… просто никогда не подпускал к себе кого-нибудь настолько близко, чтобы… - Прости. Я не знаю, что ответить тебе.
Правда. Голая и горькая, но ничего другое просто не приходит на ум.
- Я… и не ждал ответных признаний, - Люминор отвернулся. – Просто хотел, чтобы ты знал и… Я вижу, что с отцом, кроме постели, тебя ничего не связывает, - Люминор кинул быстрый взгляд из-за плеча… - У меня есть шанс?
- Единственный шанс, который у тебя есть, щенок, это шанс уйти отсюда живым. Если я буду достаточно добр. Ты посмел покуситься на то, что принадлежит МНЕ.
Холодный голос стоявшего на пороге Джино, приход которого никто из них не услышал, хлестнул даже Винсента. А Люминор… Страх в его глазах, ужас в затрепетавших ресницах, паника на посеревшем лице. И бунт в судорожно сжатых пальцах. Первый бунт за всю его жизнь.
- Он не принадлежит тебе!! – голос Люминора, слишком звонкий, слишком сильно ударяющий по нервам, дрожал, но был тверд. Куда исчез тот нелюдимый парень, которого знал Винсент до этого дня? Или тот растерянный и неуверенный мальчишка, с которым он познакомился несколько минут назад? Сейчас перед Винсентом был Люминор… Новый Люминор, которого он еще не видел. Прямой, дрожащий от дикой смеси ужаса и ярости. И кажется… Винсент чуть склонил голову к плечу, пытаясь понять, не привиделось ли это ему. Нет, он не ошибся. Вокруг Люминора клубилась сила. Не просто темная, а черная. Ее было немного, но ее плотность, концентрация и напряжение… Одного удара хватит, чтобы пробить любой щит. Винсент на мгновение вздрогнул. Вслед за Джино он всегда считал, что Люминор никогда не обладал выдающимися способностями. Но сейчас… Никто, находящийся в трезвом уме, не пойдет против Люминора.
Винсент с трудом оторвал взгляд от него и перевел на Джино, готовый вмешаться в любую секунду. Но тот стоял молча, не шевелясь. Кажется, даже не дыша. Стоял и смотрел на старшего сына с удивлением и почти детской обидой в глазах. Еще бы… Столько лет считать собственного сына бездарностью, а потом вдруг выяснить, что проглядел своего потенциального убийцу! Секунда, две. А может, и ни одной… Время то ли остановилось, то ли все-таки шло, но Винсент потерял с ним связь. Тишина давила хуже, чем напряжение и сконцентрированная в нем энергия. Грань между жизнью и смертью была так тонка. Хорошо, что Джино понимал это. Но хватит ли его надолго и кто сдастся первым?
Винсент осторожно выдохнул, а потом также осторожно поднялся. Получить заряд ни от Джино, уже готового отражать и нападать, ни от Люминора, чья сила сейчас просто зашкаливала, он не желал. От последнего он защититься просто не сможет, а первый… Винсент не хотел быть виноватым в том, что Джино убьет собственного сына.
- Уже слишком поздно, - нейтральные слова, спокойный голос. Жизнь на улице дала ему хорошее воспитание. – У всех был тяжелый день… - ложь чистой воды, но сейчас она необходима: - Все устали и нервы на пределе. Думаю, нам лучше разойтись.
Не самый лучший выход, но в голове мыслей нет вообще. Пусть все закончится хорошо, пожалуйста… Но время все также стояло на месте, не желая сдвигаться с облюбованной точки. Ни отец, ни сын не хотели уступать, справедливо не доверяя друг другу. Винсент на мгновение прикрыл глаза, заставляя себя расслабиться, как учил Джино. Почувствовав ток крови по венам, выдохнул и поднял ресницы. Сделал шаг вперед, потом еще один. Прошел мимо натянутого, как струна, Люминора. Кинул на него быстрый взгляд и направился к двери.
- Джино, - остановился перед мужчиной, почти закрывая собой оставшегося за спиной Люминора. – Джино, пойдем, - нежно шепнул, касаясь кончиками пальцев обнаженной кожи запястья, воздействуя на напряженные нервы, заставляя их расслабиться. Время на мгновение словно задрожало, а потом сорвалось с места. Напряжение вытекло из Джино, оставив тень на его враз постаревшем лице.
- Хорошо, пойдем, - глухой голос прошелся по лицу шершавым кошачьим язычком, и Винсент позволил себе выдохнуть и немного расслабиться. Похоже, сегодня они обошлись без убийств…
Да, та ночь странным образом изменила все. Их всех. Джино начал смотреть на Люминора с легкой опаской и невольным уважением. Любви не было, да ее и не могло быть, но, кажется, Люминора устраивало такое положение вещей. А Винсент… Применивший свой дар в ту ночь в полную силу, стал Крестником, пройдя такое своеобразное посвящение. Так сказал Джино. И велел забыть собственное имя. Какие сумбурные воспоминания у него остались о том времени… Позже он понял, что из тех, кто находился тогда в комнате, он рисковал больше всех. Решившись применить свой дар убеждения к Джино, встав между ним и Люминором, еле сохраняющим контроль над силой. Да уж… Он всегда сначала делал, а потом думал. Как совсем недавно, в подвале дома Йатера, когда встал теперь уже между Йатером и Сагарой. Странно, что он вообще жив. Хотя… Лучше было бы, чтобы все закончилось. Все в той же подворотне. Тот день все еще самое яркое воспоминание в его жизни. Хотя… Нет. Не самое. Самым запоминающимся стал тот день, когда Джино привел в дом Сагару.
