- Всего лишь хотел узнать, можно ли еще что-то исправить.
Сагара говорил странные вещи, но Шайн чувствовал, что кто-то внутри него знает, о чем идет речь. Он нахмурился, пытаясь заставить этого «кого-то» поделиться этим знанием. Но присутствие этого странного человека сбивало, мешало. Словно неосознанно защищаясь, Шайн забился в уголок дивана и потянул на себя подушку.
- Вижу, он хорошо почистил тебе мозги, - Сагара наблюдал за его действиями, все больше хмурясь.
- О чем вы говорите? – Шайн осторожно поднял на него взгляд и тут же отвел снова, будто уколовшись о его острые ресницы.
Сагара оторвался от косяка, на который опирался, и медленно, словно боясь спугнуть, подошел к дивану. Замер в двух шагах от почему-то начавшего дрожать Шайна.
- Даже когда я встретил тебя в первый раз, ты был более живым. Ты хоть помнишь нашу первую встречу? Нашу действительно первую встречу?
Шайн нахмурился. О чем он говорит? Конечно, он помнит их первую встречу! Сагара тогда как раз пришел по каким-то своим делам к Йатеру, а он… Но, что дальше, Шайн вспомнить не успел, потому что голову практически расколола дикая боль. Такая, что, кажется, из глаз посыпались искры. Он глухо застонал, сжимая виски руками. А перед глазами почему-то крутилась какая-то другая незнакомая картинка – комната со стрельчатыми окнами и бархатными портьерами, круглый, абсолютно пустой стол… И голос, собственный голос, вдруг зазвучавший в голове: «Мне кажется, что на этом столе когда-то стоял хрустальный шар. Вы убрали его из-за журналистов?» Боль усилилась, и Шайн тихо вскрикнул.
- Тише… Не так резко, - на лоб легла прохладная ладонь, и Шайн еле сдержал стон облегчения – боль утихла почти также мгновенно, как и появилась. Боясь возвращения боли, он замер, почти вжимаясь лбом в приносящую облегчение ладонь. И слова, которые, казалось, ложились каплями на его кожу, лишь вскользь касались сознания:
- Твою память заблокировали. Сделали из тебя игрушку. Но как только вас «повенчают», твоя память просто сотрется. Окончательно. Ты не просто все забудешь, тебя просто не станет. Ты станешь его рабом. Окончательно.
Когда отзвучало последнее слово, Шайн шевельнулся. Голос Сагары жег его, несмотря на то, что рука, все еще лежащая на лбу, приносила покой.
- Зачем… Вы хотите нас поссорить?
- Поссорить? – рука напряглась, и Шайн лишь стиснул зубы, ожидая возвращения боли. – Его внешность обманчива. Он похож на ангела, но он не ангел. Далеко не ангел, - над головой вздохнули, и Шайн рискнул шевельнуться, чтобы взглянуть на того, кто спас его от боли. Сагара стоял, чуть нагнувшись над ним, и смотрел прямо в душу. Поймав немного растерянный взгляд Шайна, только горько улыбнулся. – Ты мне не веришь. Но я могу доказать тебе. Сегодняшняя ночь… Посмотри сам, что будет творить этот «ангел» сегодня ночью.
Сагара на миг прикрыл глаза, а потом вдруг ласково и очень-очень нежно провел рукой по волосам Шайна. Улыбнулся одними кончиками губ. И резко отстранился, на глазах превращаясь в того, кого он увидел в первый раз тогда, у подножия лестницы. Или… Это был не первый раз? По телу прошлась волна фантомной боли, и Шайн мгновенно оставил свои попытки вспомнить хоть что-то еще помимо того, что он знал. Это заняло всего лишь несколько секунд, но когда он снова вернулся в реальность, Сагары в библиотеке уже не было.
========== Глава 3. Koyaanisqatsi ==========
Дом был погружен в темноту, пугал пустотой и ощущением безжизненности. Шайн вышел из библиотеки только черед два часа после того, как за Сагарой закрылась дверь, и вот теперь стоял на вершине лестницы, ведущей в подвал. Очень темной лестницы. Сомнения уже в который раз накрыли с головой, но он только упрямо тряхнул волосами. Все еще звучавший в ушах голос Сагары гнал вперед. Это он вытолкнул Шайна из библиотеки, в которой уже давно погас камин, в темный и пустой коридор. Это он заставлял бродить по дому в поисках кого-нибудь живого, просто кого-нибудь. Это он толкнул его в сторону неприметной двери в самом дальнем крыле здания, заставил открыть ее и застыть, смотря вниз, в полную темноту, лишь изредка разрываемую непонятными сполохами света. Но теперь… Когда сердце уже готово разорваться, а в голове не осталось ни одной мысли… Пришел страх. И вопрос, который он гнал от себя, встал перед ним во всей своей красе. Зачем, что он здесь делает? Сагара… Его прикосновение к волосам, невесомая ласка, которую Шайн чувствовал до сих пор, заставляла скручиваться внизу живота сладкий ужас. Шайну действительно было страшно. Сейчас он боялся всего. Своей реакции на Сагару, того, что о ней узнает Йатер. Еще того, что Сагара прав и Йатер окажется не тем ангелочком, которого знает Шайн. Йатер, Сагара… Один – пустота, другой – боль. И он сам, не знающий, откуда взялись эта пустота, эта боль. Все, хватит. Пора поставить точку в этом. Ему надо вниз, в подвал. Вопрос о том, откуда он знал, что ему нужно именно туда, он себе даже не задавал. Его привело сюда то же самое чувство, которое помогало находить Йатера раньше. И теперь оно говорило – его ангелочек там, внизу. Нужно только спуститься по этой лестнице, ступенек которой он даже не видит. Там внизу… Кажется, он что-то слышит. Какой-то звук, который идентифицировать пока не в состоянии. Или это ему опять только кажется?
Шайн набрал воздуха и открыл дверь пошире, чтобы тусклый свет коридора немного рассеял темноту и сделал видимыми хотя бы первые две ступени. Дальше… Дальше он надеялся, что глаза успеют привыкнуть. Нога от пола отрывалась нехотя, но ее хозяин был упрямее, и вот уже она опустилась на верхнюю ступеньку. Дальше пошло легче, да и темнота была не такой непроглядной, какой казалась сверху. Немного расслабившись, он начал спускаться. Света коридора уже не хватало, но зато теперь его путь освещали те самые непонятные сполохи света, которые он видел раньше. Впрочем, происхождение их перестало быть для Шайна загадкой, как только лестница начала сворачивать вправо, и он, следуя за ее изгибом, увидел висящий на стене факел. Самый настоящий факел. Шайн никогда не видел их вживую, но смотрел достаточно фильмов, чтобы не спутать его ни с чем. Разве только от этого пахло не маслом, а чем-то приятным, словно горела ароматическая смола. Но тени по стенам плясали также, да и еле слышный треск… Шайн невольно поежился, когда в памяти почему-то всплыла картина из недавно просмотренного фильма – старый замок и очень похожий на этот факел, висевший на стене, за которой скрывалось, как он помнил, что-то ужасное. Правда, в том фильме не было винтовой лестницы. Шайн фыркнул и тут же прикусил губу – в темноте это фырканье прозвучал как-то ломано и истерично. А еще показалось, что в ответ где-то внизу раздался какой-то странный шорох. Словно крыса провела коготком по камню. Шайн вздрогнул и застыл на месте, ожидая, что вот сейчас покажутся два горящих красных огонька. Но только сквозняк прошелся по ногам, да еще донесся звук, очень похожий на стон. Но он был настолько слабым, что Шайн решил, что ему в очередной раз показалось. На мгновение мелькнула мысль о том, чтобы вернуться, но упрямство взяло вверх. Слишком много ступенек осталось за спиной, чтобы вернуться ни с чем. Да и впереди на стене опять видны тени. Значит, там еще один факел. Шайн вздохнул и, не отрывая ладони от стены, пошел вниз. С каждой ступенькой воздух все больше холодел, факел остался где-то за спиной, и темнота снова окутала ступеньки.
Подножия лестницы он достиг неожиданно. Просто шагнул вперед и уперся во что-то ладонью вытянутой руки. Она прошлась по холодной, почти ледяной поверхности чего-то, что очень напоминало дверь. Шайн толкнул ее, не особо надеясь на успех, но, к его удивлению, она легко поддалась, и он, увлекаемый ее весом, почти рухнул за порог. После тьмы лестницы свет за дверью почти ослепил. Шайн крепко зажмурился, матерясь про себя. Он и так не переносит яркого света, а сейчас… Где он, что это за место? И почему на стене факелы вместо обычных светильников? Почему в доме никого нет и… Где-то, как показалось ему, совсем рядом раздался стон. И теперь это уже нельзя было списать на игру воображения или что-нибудь подобное. Это был настоящий стон, полный боли. Шайн только сильнее сжал пальцы в кулак и осторожно поднял ресницы. Свет был неприятен, но это можно было терпеть. Уже можно.
