Кто же удалил файлы с подробностями об участи тех первых колонистов и о том, что с ними стало?

Молюсь о том, чтобы отыскать ответы на эти загадки до того, как мы достигнем Зартака.

Подписано,

Дознаватель Аугим Нзогву

+++ Окончание записи в мнемохранилище +++  

+++ Мысль дня: Ум, свободный от чувства вины, лишен памяти +++

Кархародон Астра готовились к войне.

Другие ордена сопровождали бы подготовку клятвенными песнопениями или же воинственной похвальбой, однако Кархародоны делали это в тишине. Носовой арсенал был заполнен — вся Третья боевая рота пробудилась ото сна и вернулась со своего бдения в длинных пустых коридорах «Белой пасти» и на ее вспомогательных постах. В мутном воздухе стояли скрежет боевой брони и жужжание сервоприводов — арсенальные рабы и мастера-оружейники придавали семидесяти девяти боевым братьям их военное великолепие.

Шарр сжал перчатку, наблюдая за безукоризненно-синхронной реакцией керамитовых пальцев, покрытых тонкой росписью. Он вспомнил, как главный оружейник изучал тысячелетний доспех в недели перелета. Ему было известно, что сервоприводы правой ноги работают с крошечной задержкой, целеуказатель левой линзы шлема иногда дает сбой и перезагружается, а на левом наплечнике с клепаными штифтами пласталь качеством хуже, чем в остальном доспехе. Такова была натура старинного, отремонтированного снаряжения ордена.

Надев броню впервые, он так же узнал, насколько ее дух отличается от его прежнего доспеха. Броня Первого Жнеца источала нечто такое, что Шарр мог назвать лишь скрытым неизбывным голодом, который недалеко ушел от дикого аппетита, переживаемого инициатами ордена во время начала генетических изменений. Шарр начинал понимать, почему магистр роты Акиа придерживался столь прямолинейной и яростной тактики в последних операциях перед своей гибелью. Потребность убивать исходила от его облачения. Это была сама воплощенная Слепота, побочный продукт сложного генного наследия ордена.

Шарр надел свой украшенный грандхельм, позволив авточувствам подключиться к его собственным. Казалось, они делают это неохотно, не желая принимать нового хозяина. Шарр отбросил некомфортную мысль. Его поражало, насколько эмблема в виде акулы и косы на левом виске шлема повторяла недавнюю татуировку на его теле под броней.

Неважно, кто был до него, теперь он являлся Первым Жнецом. Командующим Третьей роты.

— Ударный командир Ари, — произнес он, проверяя вокс-вокализатор шлема. Командир скаутов повернулся от облаченных в панцири инициатов, которых он строил шеренгами, и склонил голову в салюте.

— Ваши инициаты готовы снова пустить кровь? — спросил Шарр, бросив взгляд на собравшихся скаутов. Те становились все сильнее похожи друг на друга — у всех были выбриты головы, пигментация кожи заметно посветлела, а радужки потемнели. Некоторые из старших начали заострять себе зубы, подражая полноценным братьям-в-пустоте, которыми желали стать, а двое даже заслужили право на первые татуировки изгнания. Все уже участвовали по меньшей мере в одном кровопролитии, а многие стояли на грани окончательного посвящения. Это напомнило, сколь важен новый Сбор. Орден нуждался в очередном поколении новобранцев.

— Готовы, магистр роты, — сказал Ари, окидывая своих подопечных взглядом черных глаз. Многих еще заметно потряхивало от пустотной болезни. На секунду Шарру вспомнилась собственная бытность инициатом, когда Кочевой Хищнический Флот забрал его из глубин Зартака. Шлем скрыл его мрачную улыбку.

— Это хорошо, ударный командир. Вы с ними будете подчиняться библиариуму. В этом Сборе у почтенного Те Кахуранги есть особая задача.

Ари вновь склонил голову и повторил девиз Десятой роты:

— Как прикажете, магистр роты. Первыми приходим, последними уходим.

Магистр роты. Шарру до сих пор казалось, будто титул принадлежит не ему. Как долго еще так будет? Избавится ли он когда-нибудь от кроваво-красной тени Акиа?

По всему арсеналу отделения заканчивали приготовления и направлялись к стартовым ангарам. Иные командующие воспользовались бы представившейся благодаря собранию возможностью, чтобы произнести какую-то речь, однако в ордене никогда не было так заведено. Каждый из братьев-в-пустоте получил подробный набор оперативных и стратегических инструкций, сводки по окружающей обстановке и анализ противника. Все знали, зачем они здесь и чего от них ждут. Что бы Шарр им ни сказал, они будут исполнять свой долг перед орденом, Отцом Пустоты и Владыкой Теней.

Это уже было благом. Он не хотел, чтобы ему пришлось стоять перед ними в доспехе Акиа до того, как тот окажется обагрен кровью. До того, как он докажет, что достоин — как им, так и себе самому.

Он включил вокс:

— Первое отделение, ко мне.

Вокруг него собралась его свита. Их присутствие, по крайней мере, было привычно и в какой-то мере успокаивало. Ударный ветеран Дортор со старинным цепным топором, пристегнутым на магниты к боковине ранца. Апотекарий Тама, уже почти сотню лет хранящий обет молчания. Красный Танэ, ротный чемпион, вооруженный Коралловым Щитом и Мечом Пустоты — древними терранскими реликвиями, сопровождавшими орден с первого Дня Изгнания. Брат Соха со своим старинным волкитным ружьем, недавно переведенный из Второго отделения, чтобы заполнить место, освободившееся при повышении самого Шарра. Знаменосец Нико, почтительно снимавший со стены арсенала изодранное знамя роты. Посередине визора шлема у каждого из них была изображена красная стрелка — все они носили красную метку, эмблему настоящих ветеранов. Они были ему боевыми братьями больше лет, чем он удосуживался считать. Каждому из них он был много раз обязан жизнью.

И все-таки он не мог не задаваться вопросом, не видят ли и они до сих пор Акиа, глядя на него сейчас.

— Сбор в пятом ангаре, братья, — обратился он к ним. — Я должен провести финальный инструктаж на мостике. Как только выйдем на высокую орбиту, я к вам присоединюсь.

— Это правда, магистр роты? — спросил Танэ, держа руку на эфесе убранного в ножны Меча Пустоты. — Предатели добрались до Мира Подати раньше нас?

— Довольно скоро узнаем, — произнес Шарр. — Но добрались или нет, это ничего не меняет. Красная Подать продолжится. Мы об этом позаботимся.

Он отпустил их.

Пока он шел к мостику по залам и коридорам «Белой пасти», те содрогались. Батареи орудий древнего ударного крейсера полыхали, непрерывно осыпая окружающее пространство волнами огня макропушек и выстрелов лэнсов. Флот двигался сквозь астероидный пояс системы, и обстрел был необходим, чтобы расчищать путь и дробить мерзлые скалы, прежде чем те смогли бы причинить существенный ущерб. Щиты ударного крейсера давали достаточную защиту от миллионов бьющих по ним осколков, но порой внутреннее освещение корабля меркло после особенно жестокого удара.

Ударные командиры снова собрались на мостике для финального вводного инструктажа. Когда Шарр вошел, капитан корабля Теко отслеживал эффективность защитного обстрела «Белой пасти» с артиллерийского поста. Зеленая подсветка диагностических мониторов и стоек оккулуса придавала его костлявому белому лицу резкую контрастность.

— Все еще никаких следов соединений флота изменников? — спросил Шарр, когда Теко приветствовал его поклоном.

— Никаких, магистр роты. Впрочем, наши авгуры не смогут провести полное сканирование, пока мы не выйдем из этого проклятого поля астероидов. Единственный звездолет на наших дисплеях — тюремный корабль «Имперская истина».

— Основные силы флота предателей будут скрыты. Они так сражаются. Вывести из строя связь в системе они могли только при помощи какой-то уловки. Флот должен оставаться наготове. Когда мы совершим высадку, они, скорее всего, попробуют нас разделить.

— Мы будем держать позицию, не сомневайтесь, — сказал Теко. — Чтобы представлять для нас угрозу, предателям понадобится по-настоящему большой флот.