- Молодец, кукла, - он одобрительно хлопнул ее по плечу и склонился над оглушенным. - Чтоб его разорвало, как он сюда так тихо пробрался?
- У нас-с з-за с-с-спиной. Куда удивительнее - больно ему было, а крови нет, - заметила Дормиентес, проходя вперед и подбирая нож.
- Наверное, это тот, которого отец оглушил, - пробормотала Мария, вглядываясь в грубое, будто вылепленное неумелым скульптором, лицо еретика. - Но зачем ему было оставаться в брошенном доме столько времени?
- Скорее всего, скрывался от инквизиторов.
- И ничего не ел? Ведь все продукты остались нетронутыми...
- Это же тоже кукла, - сказала Дормиентес.
- И что? Куклам, созданным с помощью магии, тоже требуются силы, - заспорила Мария. - Моя сестра ведь тоже отчасти кукла, но аппетит у нее очень даже здоровый.
- Этот, видимо, совсем искусственный, - Авенир почесал в разлохмаченном затылке. - Кукла, есть веревка? Надо бы его связать, пока он не очухался.
- В кладовке. Сейчас принесу.
Но когда она открыла дверь кладовки, навстречу ей шагнул еретик. Тот самый, со сломанной шеей - из-за этого его голова неестественно склонилась к правому плечу. Глаза дергались в глазницах, словно пытались выкатиться из черепа. Мария попятилась.
- Guaset, - прошипела дисса на Ине-Ди и добавила что-то из своего родного языка - на слух это был сплошной пронзительный свист. Еретик всем телом повернулся к ней.
- А т-ты ещ...щ к-кто-о? - невнятно пробулькал он, тряся головой.
- Оно раз-зговаривает?..
- Н...не ты нужна-а, - сделал неожиданный вывод искусственный человек и повернулся обратно к Марии. - Она. Он п-перед-дал... Теб-бе нужно и-идти... назад. Домой. Где сейчас он. Тот, кто... сдела-ал. Сделал м-м-мня. И теб-бя то-оже.
Каждое слово давалось ему с трудом. Голос то и дело срывался на ужасный агонизирующий хрип.
- Что он несет? - Авенир покрепче перехватил верную кочергу.
- Это отец тебе велел меня дождаться? - озвучила догадку Мария.
Еретик сделал скособоченной головой движение, отдаленно похожее на кивок.
- Иди туд-да, где сейчас он, он теб-бя ждет, - просипел он.
- Ты имеешь в виду контору?
Он так часто закивал, что чуть не рухнул на пол.
Вот почему... вот почему район до сих пор пустует. Они ждали, когда я вернусь домой. Они догадывались. Или знали наверняка?
- Нет, мне туда нельзя, - решительно ответила Мария. - Раз уж он тебя здесь оставил, он, наверное, проверяет тебя, так? Вот и передай ему, что я туда не вернусь. Во всяком случае, пока.
- Он э-это предполагал, - еретик скривил губы в подобии улыбки. - И велел сд-делать так...
Он схватил ее за руку и поволок к выходу.
- Эй, пусти! - Мария уперлась каблуками в пол. Последовавший рывок чуть не опрокинул ее. Дормиентес метнула нож, по самую рукоять ушедший в скривленную шею, но еретик только головой дернул.
- Ах ты ж тварь! - Авенир прыгнул на него, опрокидывая на пол, вместе с ними упала и Мария. Два тела придавили ей ноги. Авенир, услышав ее стон, сгреб еретика в охапку и вместе с ним перекатился, оказавшись снизу. Еретик, дрыгнувшись, опрокинул на себя маленький столик. Цветочный горшок, стоявший на нем, раскололся о его голову, осыпав комьями сухой земли и Авенира.
Дормиентес метнулась мимо них и наклонилась к Марии, но почти сразу с болезненным шипением запрокинула голову - второй еретик, придя в себя, подкрался к ней со спины и вцепился в волосы на затылке. Дисса ловким движением вонзила в него нож (откуда она его вытащила, осталось загадкой), двинула локтем назад и попятилась, спиной оттесняя противника к стене.
- Отстаньте от них, вам нужна я!
- Уймись, кукла! - натужно выдавил Авенир, спихнул с себя стонущего еретика, проворно вскочил, подхватил уроненную кочергу и врезал ему по голове, вырубив окончательно. - Лучше помоги...
Он опоздал с указанием: Дормиентес почти одновременно с ним ловко опрокинула своего противника броском через бедро и, стремительно бросившись вперед, широким взмахом рассекла ему горло. Мария едва успела отскочить, чтоб не попасть под горячую (вернее, размашистую) руку.
- Вот и вс-с-се, - тяжело выдохнув, подытожила Дормиентес, глядя на Марию. У ног диссы агонизирующе подергивалось искусственное тело. - Но это ненадолго. Их ничто не с-с-сдержит. Видиш-шь, дергаетс-с-ся? Живой человек на его мес-сте был бы уже мертв...
- Нельзя убить то, что и не живое вовсе.
Мария обернулась - порог переступила женщина в темно-синей мареайской одежде, с темным платком на голове, из-под которого струились темно-каштановые пряди. Она выглядела вполне обычно - если не считать поясной кобуры с пистолетом, возле которой болтался крошечный, почти незаметный мешочек.
- Здравствуй, Мария, - сказала Персефона, отбрасывая платок с лица. - А, вот и Авенир. Двое уже нашлись, Лето обрадуется. Благородная кирия, - она кивком поприветствовала диссу. Та кивнула в ответ. Авенир расплылся в довольной ухмылке.
- Здравствуйте... - пролепетала Мария. - Но как вы здесь оказались?!
- Очень просто - ногами, - женщина легонько улыбнулась, но тут же помрачнела. - Мы обнаружили вашу пропажу и отправились к монне Таяне. Она сообщила, что вы ночевали у нее, но, как утром ушли, так и не вернулись. Мы просидели у нее до ночи, потом Лето была вынуждена уехать домой, а я осталась ждать. И несколько часов назад к монне Таяне постучалась насквозь промокшая рыжеволосая лорелея. Она рассказала мне о случившемся. На ее счастье, монна Таяна ее узнала.
- Значит, Феба смогла сбежать! Она была одна?
- К сожалению, да. Мой сын остался там, в этой клоаке. Как и ваш брат, кирия Дормиентес.
Дисса сжала челюсти.
- Мраз-зи, - прозвенела она. - Они ещ-ще з-з-заплятат з-за это!
- Боюсь, что расплата наступит позже, кирия Дормиентес. Та-ак... - Персефона вытащила из кармана часы и откинула крышку. - Комендантский час закончится через восемнадцать минут. У вас ровно столько времени, чтобы собраться. А потом я выведу вас отсюда.
- По трубам? - удивилась Мария.
- Зачем? Я же пришла сюда по улице, - легко отозвалась женщина. - Вот и уйду так же, уже с вами. Не беспокойтесь, я сумею отвлечь инквизиторов. А там встретимся с Лето. Ей нужно срочно с тобой поговорить, Мария.
Рано утром в день похорон Эржебет, надев наглухо закрытое черное платье и нацепив положенную и тем ненавистную вуаль, все-таки открыла шкатулку с письменным прибором и написала несколько писем. В окно кабинета - теперь ее кабинета - заглядывало розоватое утреннее солнце, словно в издевку над мрачной торжественностью события. Ровные буквы безукоризненно ложились на бумагу.
У нее уже не тряслись руки. А вот пару дней назад она еле-еле могла удержать ложку, чтобы не расплескать суп.
Эржебет сама не поняла, когда успела завести привычку все время смотреть на свои руки. Сейчас ее ладони, оплетенные черным узором кружевных перчаток, лежали на гладко отполированной столешнице красного дерева. Ни пятнышка крови. Ни одного намека на то, что здесь несколько дней назад было совершено зверское убийство.
Кронпринцесса за эти тягостные дни успела про себя посмеяться над самыми разными предположениями насчет виновников, допросить, как того требовал протокол, неизвестно откуда откопанных подозреваемых, даже с холодеющим от страха разоблачения сердцем вызвать Инквизицию, но все только разводили руками. Конечно, они увидели все признаки использованного колдовства...
Но в упор не заметили того, кто его совершил.
Эржебет поднялась и медленно прошлась по кабинету. Посмотрела на стену, туда, где совсем недавно висел самринский ятаган в ножнах. Пустые ножны инквизиторы забрали на исследование. На деревянной панели остался только чуть заметный след и крючок, на который и были подвешены за ремень ножны. Эржебет, сама не зная зачем, протянула руку и провела кончиками пальцев по крючку...
