– В этом нет необходимости, мистер Слоан, – выдавила из себя Эйва. – Я и сама способна…
– О, я в этом нисколько не сомневаюсь. Однако я бы с удовольствием сделал это для вас.
– Мадам, не стоит спорить со Слоаном. – Беннетт успокаивающе похлопал женщину по руке. – Он джентльмен до мозга костей. Лучшего провожатого вам просто не найти. Не следует его бояться.
– Я и не боюсь. – Эйва разозлилась, и фальшивый русский акцент исчез, уступив место хрипотце, которая нравилась Уиллу гораздо больше. Но женщина быстро спохватилась и вернулась к прежнему образу. – То есть я хотела сказать, что у мистера Слоана наверняка есть и другие дела. В конце концов, он ведь приехал сюда, чтобы встретиться с вами, Джон.
Театральным жестом Уилл прищелкнул пальцами и слегка склонил голову набок.
– Да, но вот незадача: я напрочь забыл, о чем хотел поговорить с Беннеттом. Не беда. Джон, я позвоню вам сразу же, как только моя память прояснится.
– Прекрасно, тогда все улажено, – сказал Беннетт. – Позаботьтесь о мадам Золикофф, Слоан. У этой женщины небесный дар.
– Небесный дар! – презрительно фыркнул сидевший рядом с Эйвой мужчина. – Господи! Интересно, как вам спится по ночам?
Эйва сидела неподвижно, уставившись в окно «брогама»[3]. Ей трудно было сосредоточиться на разговоре, ведь бедро Уилла плотно прижималось к ее телу, а широкое плечо касалось ее волос каждый раз, когда колесо попадало в рытвину. Эйва хотела бы не обращать на него внимания, но такого мужчину невозможно игнорировать. Очень крупный, он излучал чрезвычайную силу духа и решительность. Сила всегда привлекала Эйву, однако у этого человека был отвратительный нрав. Он был черствым и испорченным – задира в модном фраке.
Нужно оставаться сильной.
Улыбка Эйвы сочилась притворной искренностью.
– Я сплю точно так же, как и вы, мистер железнодорожник. Сном младенца. На куче денег.
– Я вам не верю. Будь у вас деньги, обувь у вас была бы получше. И вы имели бы собственный экипаж.
Он был прав, но Эйва не могла этого признать. Она экономила каждый цент и поэтому ходила по городу пешком, снашивая туфли. Какой смысл платить за надземку или такси, если куда угодно можно добраться на своих двоих?
– Вы достигли цели, спасая Джона Беннетта от моего тлетворного влияния?
– Едва ли. Вы так глубоко впились в этого человека своими когтями, что он может никогда уже не увидеть белого света. Кстати, а куда я вас везу? Кучеру вы указали только направление – на юг.
– Так я и назвала вам свой адрес! Нет уж, поезжайте к себе домой, а я пройдусь оттуда пешком.
– Боитесь показать мне свой пряничный домик, где вы поджариваете на ужин маленьких детей?
– Маленьких детей? Нет, что вы. Каждый знает, что несносные, потакающие своим прихотям богачи гораздо вкуснее. Лучше держитесь от меня подальше: я могу и не устоять перед таким искушением.
Уилл хмыкнул, но на этот раз промолчал. Было бы лучше, если бы он продолжал говорить, отвлекая ее внимание от своей самоуверенности и заносчивости. Эйва понятия не имела, почему находит эти свойства характера столь притягательными, но некоторым женщинам не дано понять такие вещи.
Слоан притопывал ногой – Эйва еще раньше заметила эту привычку. Значит, она выводит его из себя? Женщина нарочно отвела глаза в сторону, решив ничего не замечать.
– А почему, собственно, вы настояли на том, чтобы меня подвезти?
– Потому что мы с вами не договорили. Поразительно, но вчера мне показалось, будто я услышал, как кто-то окликнул меня по имени. Однако когда я обернулся, никого не было.
– Странно. – Эйва сдержала улыбку. Чревовещание было первым фокусом, освоенным ею в совершенстве. – Тем не менее вам не кажется, что вчера вечером мы с вами уже сказали друг другу все, что должны были сказать?
– Нет, это определенно не так. – Слоан аккуратно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
По коже Эйвы пробежали мурашки – знак, сигнализирующий об очень опасных и неуместных вещах. Слоан убрал руку и отпустил ее.
– Вы, похоже, не осознаете серьезности сложившейся ситуации. И моя задача объяснить вам все так, чтобы вы поняли, причем я воспользуюсь при этом любыми доступными средствами.
– Любыми доступными средствами, говорите? Боже мой, да вы настроены решительно! А что, если я скажу вам, что оставлю Джона в покое, при условии что вы согласитесь сыграть роль в моем представлении в следующий понедельник?
– Роль… в вашем представлении? – Слоан откинул голову и расхохотался.
На его шее натянулись крепкие жилы, и Эйва внезапно испытала острое желание провести языком по этим выпирающим струнам, чтобы попробовать его смех на вкус.
Господи, нет, с этим нужно заканчивать! Она торопливо уставилась в окно, чувствуя, как по венам растекается досада. У нее не должно быть таких мыслей, особенно по отношению к Уильяму Слоану. Я вас умоляю! Вероятно, прежде чем поцеловать женщину, он требует у нее свидетельство о ее родословной. К тому же много лет назад, в юности, Эйва уже пыталась флиртовать. И что из этого вышло? К горлу женщины подкатил тугой комок, и от острого чувства раскаяния перехватило дыхание.
«Ты играла с огнем, моя девочка. Вот и обожглась!» – прозвучал в голове Эйвы пронзительный голос матери.
Да, она совершила глупость. И с тех пор не было ни одного дня, чтобы Эйва не напомнила себе о том, что это не должно повториться.
Этот невежа наконец прекратил смеяться.
– Я бы никогда не опустился до участия в вашем спектакле, даже если бы вы пообещали сделать меня президентом.
– Вы в этом уверены? А ведь я легко могу убедить Джона в том, что ему необходимо видеться со мной дважды в неделю.
Это заявление стерло веселость с его лица.
– Вы не посмеете. Клянусь, если вы это сделаете…
– Да успокойтесь вы, мистер железнодорожник. На самом деле у меня есть и другие клиенты. И я не уверена, что у меня нашлось бы на это время. – Эйва бросила на Слоана испепеляющий взгляд. – Но я все-таки найду его, если вы не оставите меня в покое.
– Я не оставлю вас в покое, пока вы не оставите в покое Джона. Я слишком многое потеряю, если правда каким-то образом всплывет. Или если вы решите продать свои секреты.
– Даю вам слово, что не стану этого делать, – резко бросила Эйва. – Ну почему вы не можете смириться и отправиться нажимать кнопки в своей компании?
– Прошу простить, но я не могу полагаться на слово женщины, которая носит парик и в речи которой в зависимости от ситуации появляется русский акцент – кстати сказать, просто ужасный. Вы вообще когда-нибудь встречали русских?
Все, мерси, с нее довольно, она устала терпеть оскорбления от этого человека. Складывается впечатление, что ему необходимо постоянно напоминать окружающим о том, с кем они имеют дело, насколько они ничтожны по сравнению с его недосягаемым величием.
– Слушайте, вам что, не нужно управлять своей империей? Как это может быть, чтобы у человека на таком посту было столько свободного времени, чтобы праздно шататься по городу?
– А у меня и нет свободного времени, – сказал Слоан. – Абсолютно. На самом деле я отменил одну очень важную встречу, когда узнал, что вы направляетесь к Беннетту. А это означает, что вместо заказанного на девять часов ужина в ресторане мне придется есть у себя в кабинете за письменным столом.
Эйва с притворным сочувствием выпятила нижнюю губу.
– О, бедный, бедный вы наш миллионер! Но я уверена, что та ненормальная, с которой вы собирались провести вечер в ресторане, вас поймет.
Забавно, но его глаза впились в ее рот. Неужто этот железнодорожник имеет слабость к полным губам? А они у нее, пожалуй, были даже слишком полными, как и грудь. Кстати, Эйва заметила, что на ее бюсте его взгляд тоже пару раз задерживался. Несомненно, он привык к худеньким грациозным женщинам с Пятой авеню, бледным, потому что они почти не выходят на улицу. У них всегда безукоризненно уложены волосы. Они могут позволить себе носить приличный корсет, который уменьшает грудь. А формы Эйвы и ее оливкового цвета кожа просто казались Слоану необычными.
