© Joanna Shupe, 2016

© Craig White, обложка, 2017

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2017

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2017

Писать эту книгу было для меня большим удовольствием. Возможно, кто-то из вас запомнил Уилла, строгого старшего брата главной героини из «Магната». После окончания первого романа я не могла дождаться, когда же смогу предоставить этому красавцу барону возможность жить долго и счастливо собственной жизнью.

Одной из причин, по которой мне так нравилось писать «Барона», было то, что главная героиня этого романа – медиум. В конце Гражданской войны в Америке резко возрос интерес к спиритизму. (Даже Мэри Тодд Линкольн проводила сеансы в Белом доме.) У женщин в те времена было очень мало возможностей сделать карьеру, и поэтому спиритизм стал популярным среди леди способом зарабатывать себе на жизнь. А учитывая, сколько молодых мужчин, сыновей и мужей, погибло в той войне, можно себе представить, как важен был доход, который приносила эта деятельность.

Огромное спасибо моему приятелю Тодду Роббинсу, соавтору «внебродвейского» шоу «Притворись мертвым» и автору произведения «Современный мошенник: как получить что-то из ничего». Тодд является ходячей энциклопедией по спиритизму, и при написании этой книги я в полной мере пользовалась его знаниями. Фокусы Эйвы родились как раз во время наших разговоров.

Описание «позолоченного века» в Нью-Йорке было бы неполным без упоминания о политике и Таммани-холле – штаб-квартире Демократической партии. Как политическая организация, в течение почти двухсот лет игравшая центральную роль в выборах правительства штата Нью-Йорк, Таммани прославилась своей коррупцией. Я благодарна Джону Гринспану за его рассказ о тактике, которой пользовались политики в конце XIX века, – он мне очень помог, когда я описывала избирательную кампанию в «Бароне».

Помощь других людей всегда делала мои книги лучше. С Мишель Маннон мы замечательно пообедали на вершине горы в Пенсильвании, а заодно проработали детали образа Уилла. Дж. Б. Шредер за пиццей помогла найти прорехи в фабуле моего романа. Лин Гейвин готовила потрясающие домашние блинчики, пока мы с ней обсуждали сюжетные линии. Предложения Дианы Куинси по поводу улучшения книги мы рассматривали за поздним завтраком. (Подозреваю, что мне лучше всего думается именно за едой.) Огромное спасибо всем этим женщинам. Обожаю вас всех!

Я благодарна редактору Питеру Сенфтлебену за его твиты, которые смешили меня, и за его требовательность; потрясающей Джейн Наттер и остальной команде издательства «Кенсингтон» – за их огромный труд; Лауре Брэдфорд – за то, что она такая чудесная; Сонали Деву – за то, что он щедро делился со мной мудростью и остроумием; а также всем моим приятелям-писателям – Dashing Duchesses, Lucky 13s, NJRW и Violet Femmes – за вино, смех и поддержку.

Также огромное спасибо мужу и дочерям, которые проявили по отношению ко мне больше терпения и понимания, чем заслуживает любой писатель. Спасибо маме, которая, как и я, обожает любовные романы, и остальной моей сумасшедшей семейке за неизменную поддержку.

И наконец, что особенно важно, спасибо моим читателям и любителям исторических романов. Я так благодарна вам, всем вместе и каждому в отдельности!

«Существует честная коррупция, и я являю собой пример того, как это работает. Все это можно обобщить в нескольких словах: я вижу свои возможности и пользуюсь ими».

Джордж Вашингтон Планкитт, сенатор штата Нью-Йорк времен «позолоченного века»[1], член политического общества Таммани-холл[2].

Театр «Атлантик», Нью-Йорк Май 1888 года

Уильям Слоан не верил в возможность общения с миром духов. Он не верил даже в то, что мир духов вообще существует.

И тем не менее он сидел в обветшалом театре в районе Тендерлойн, пользующемся дурной славой, и смотрел этот дерзкий спектакль. На сцене была мадам Золикофф – так называла себя эта женщина. Таинственный медиум, способный разговаривать с духами и осуществлять другие сверхъестественные трюки. Эта женщина была худшей из актрис, которых Уилл когда-либо знал, – а повидал он их, нужно сказать, немало.

Закрыв глаза, она раскачивалась и размахивала руками, что-то монотонно бормоча. Мужчина, которого она вытащила на сцену, сидел напротив и зачарованно смотрел на нее, пока мадам Золикофф имитировала диалог с духом его умершей матери. Электрический свет у них над головами мигнул, и публика в зале захихикала.

– Ах! Думаю, мы уже совсем близко! – громко объявила мадам Золикофф с ужасным русским акцентом.

Уилл едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Неужели кто-то купится на эти дешевые фокусы?

Заерзав на неудобном сиденье, он оглядел зрителей. Их было десятка два, мужчины и женщины весьма среднего достатка – как все это безмерно далеко от той расточительной толпы, с которой он сам себя ассоциировал. Никаких тебе диадем с бриллиантами или страусиных перьев – лишь незамысловатые котелки и простенькие дамские шляпки. Однако все глаза были прикованы к молодой женщине на сцене.

Ее можно было бы назвать привлекательной, подумал Уилл, если, конечно, кто-то предпочитает мошенниц, а он не принадлежал к числу таких людей. И все же ее соломенного цвета волосы выгодно подчеркивали пронзительные темно-карие глаза. У мадам Золикофф был прямой изящный нос. Высокие скулы. Брови, выгнутые дугой. Полные губы, накрашенные вульгарной красной помадой.

Губы Уиллу понравились. На самом деле, очень даже понравились. Если бы он вдруг умер, они вполне могли бы вернуть его к жизни.

– Я слышу ее!

В зале раздалось ритмичное постукивание: вне всякого сомнения, дело рук сообщника, однако публика дружно охнула.

– Мистер Фокс, ваша мать сейчас тут, с нами. О чем бы вы хотели ее спросить?

Следующие пятнадцать минут мужчина на сцене задавал мадам Золикофф простенькие вопросы, а она «воспроизводила» для него ответы его матери. Уилл рассеянно потер живот: представление вызывало в его душе жгучую злость, ведь эта женщина нагло пользовалась чужим горем. Когда умерла мать Уилла, он страстно желал как-нибудь – как угодно! – воскресить ее. Однако этого не произошло, и он остался в холодном доме вместе с холодным человеком…

Уилл снова перевел взгляд на мадам Золикофф. Она продолжала щебетать. Неужели у этой женщины нет хотя бы капли стыда? Хотя бы капли сочувствия к горю из-за потери любимого человека? И впервые с начала представления Уилл начал искать возможность вступить с ней в полемику.

Ему хотелось заткнуть рот этой даме и, если потребуется, выдворить ее с Манхэттена, ведь она стояла у него на пути. Уилл стремился к власти и не мог потерпеть неудачу.

Джон Беннетт, бывший сенатор от штата Нью-Йорк и кандидат в губернаторы, пригласил Уилла стать его партнером на выборах и пообещал ему должность вице-губернатора. Отец Уилла всегда мечтал обладать политическим влиянием, однако он умер, не успев сделать карьеру на этом поприще. Теперь же у Уилла Слоана появилась возможность добиться этой цели, – а когда он победит на выборах вместе с Беннеттом, можно будет сплясать на могиле отца.

Однако у Джона Беннетта была слабость – слабость по имени мадам Золикофф. Похоже, эта женщина крепко подцепила его на крючок: кандидат в губернаторы не прислушивался к доводам разума и не понимал, какие опасности могло таить общение с этой дамой. Но Уилл не позволит, чтобы она поставила под угрозу политическую карьеру Беннетта – и его собственную. Они не могли допустить скандала за шесть месяцев до выборов.