– Насколько я понял, вы охотитесь на богатого мужчину, который к тому же в скором времени станет очень влиятельным.

Мышцы Эйвы напряглись, и каждый дюйм ее тела наполнился злостью.

– Я бы никогда не стала его шантажировать – и не намерена доставлять неприятности кому бы то ни было. То, что губернатор пользуется моими услугами, могло бы мне просто помочь.

Клиенты с громкими именами гарантировали приток новых клиентов, а это, в свою очередь, сулило увеличение доходов. Ей же нужно было всего лишь накопить немного денег, чтобы избавить от непосильной работы двух своих братьев и сестру. По подсчетам Эйвы, для этого ей понадобится еще четыре месяца. Четыре месяца после двух лет в образе мадам Золикофф – и у нее будет достаточно средств, чтобы обеспечить безопасность своей семьи.

А потом – прочь из Нью-Йорка. Подальше от грязи и ловушек городской жизни. Подальше от горьких воспоминаний. Они станут жить на просторе, дышать свежим воздухом где-нибудь на ферме к северу от Нью-Йорка. У них будет свобода.

Мистер Слоан покачал головой и сжал переносицу двумя пальцами – увидев этот жест, Эйва закатила глаза. Ну как может столь богатый человек выглядеть таким обиженным? Да он просто не знает, что такое настоящие проблемы! Ей захотелось пригласить его на спичечную фабрику, чтобы показать, как выглядит фосфорный некроз. Приходилось ли ему видеть юных девушек с гниющей кожей и светящейся в темноте челюстью, заболевших этим недугом только потому, что им нужно что-то есть?

Вот это действительно жизненные тяготы. А вовсе не то, что его друг и политический партнер платит ей пять долларов в неделю за то, чтобы она гадала ему на кофейной гуще или подбрасывала парочку «новостей» из загробного мира.

– Сколько это будет стоить? – спросил Слоан. – Сколько вы хотите за то, чтобы оставить Беннетта в покое?

О, какое искушение! Эйва могла бы запросить кругленькую сумму и посмотреть, клюнет ли этот железнодорожный магнат на ее наживку. И если да, ее братья и сестра смогли бы бросить работу на фабрике уже сейчас. Тогда у нее хватило бы денег на покупку фермы, где они могли бы поселиться все вместе. Наконец-то.

Но Эйва не могла принять предложение Слоана. Во-первых, ей не позволяла гордость. Взяв у него деньги, она согласилась бы с тем, что обманывает людей, а ведь это не так. Во-вторых, Эйве как никому другому было известно, что нельзя принять у человека деньги, не попав при этом в зависимость от него. Если она возьмет предложенное, у нее останется ощущение, что она должна мистеру Слоану.

А Эйва Джонс никому ничего не должна. С этим покончено.

– У вас не хватит денег на то, чтобы заставить меня исчезнуть. Но, если вам от этого станет легче, я могла бы сделать для вас скидку на свой сеанс.

Из горла мистера Слоана вырвался странный гортанный звук.

– Ну, это последнее, что мне нужно.

В дверь постучали, и следом за этим раздался голос Робби, одного из ассистентов:

– Эйва, поторапливайся. Мне нужна гримерная.

Брови мистера Слоана взлетели на лоб, а женщина мысленно выругалась, раздосадованная этим маленьким разоблачением.

– Эйва, – протянул он, как будто пробуя ее имя на вкус. – Красиво. Кстати, ваши настоящие волосы нравятся мне больше, чем парик.

Она отвернулась и принялась спешно засовывать вещи в саквояж, стараясь не обращать внимания на бабочек, трепетавших у нее в животе. Комплименты этого человека были неожиданными и неуместными.

– Приберегите свой лиризм для дебютанток с Пятой авеню, мистер железнодорожник. Со мной вы напрасно теряете время.

Эйва аккуратно положила в сумку парик, а потом подставку. Отыскала шляпку. Начала надевать пальто. Большая рука поддержала его за воротник, помогая женщине одеться. Эйва торопливо просунула руки в рукава.

– Спасибо, – невнятно пробормотала она.

Не дожидаясь мистера Слоана, она вышла в коридор и направилась к выходу. Каблуки ее высоких ботинок цокали по жесткому полу, и сквозь этот звук она слышала за спиной шаги Слоана, обутого в дорогие модельные туфли. Он, без сомнения, поедет отсюда в какое-нибудь шикарное место, в оперу или на великосветский бал. А не в тесную трехкомнатную квартирку в Вест-Сайде, которую она делила с братьями и сестрой.

Женщина открыла дверь в вестибюль и увидела Робби.

– Все в порядке, Эйва? – Ассистент внимательно посмотрел на нее, искоса бросив взгляд на шедшего следом за ней молчаливого мужчину.

– Да, Робби, все хорошо. Передай сестре, что завтра я к ней загляну. Увидимся на следующей неделе.

Он кивнул, и Эйва, не останавливаясь, вышла через парадные двери. Пока она давала представление, прошел дождь, охладив вечерний воздух сильнее, чем можно было бы ожидать в середине весны. Газовые фонари отбрасывали желтый свет на темные мокрые камни мостовой. Эйва любила дождь. Он умывал город и давал его жителям возможность отдохнуть от привычных запахов – пота, отбросов и лошадиного навоза.

– У вас немало поклонников.

– Вы еще здесь? – Эйва шла, не заботясь о том, следует он за ней или нет. К ее немалому сожалению, человеку с такими длинными ногами, как у мистера Слоана, было совсем нетрудно не отставать от нее. – Я очень хорошо владею своим ремеслом, мистер Слоан. Признайтесь, что вас развлекло мое представление.

Его рот скривился, как будто он надкусил лимон.

– Если хотите знать, я почувствовал себя оскорбленным.

Эйва свернула за угол, пересекла Двадцать седьмую улицу и направилась на юг, стараясь сдерживать раздражение.

– У нас не подают шампанское и черную икру, так что могу себе представить, каким тяжелым выдался для вас этот вечер.

– Я имею в виду чушь, которую вынуждены были слушать эти бедные, ничего не подозревающие люди.

– Чушь? Эти «бедные, ничего не подозревающие люди» хотели увидеть шоу, и я его им устроила. Именно поэтому я выступаю в театре, и я чертовски хорошо умею это делать.

– Вы берете у зрителей деньги и делаете вид, будто с вами разговаривают их умершие родственники.

Слоан говорил с ней резким тоном, как с преступницей. От возмущения в ушах у Эйвы громко запульсировала кровь.

– Во-первых, почему вы так уверены, что мои таланты – это блеф?

Он уже открыл было рот, чтобы ответить, но она остановилась на тротуаре и направила палец ему в лицо.

– Вы ничего не понимаете в этом, мистер Слоан, так что оставьте ваше мнение при себе. Во-вторых, я не думаю, что вы ведете свой бизнес, не снимая белых перчаток. – Глаза ее собеседника погасли, и Эйва поняла, что попала в точку. – Не уверена, что, управляя большой железнодорожной компанией, вы никогда не преступали закон и не покупали себе политического покровительства. Так что избавьте меня от своих ханжеских суждений.

– Ну хорошо, – раздраженно проворчал Слоан, наклоняясь к ней. – Занимайтесь и дальше надувательством, дорогуша, но оставьте в покое Джона Беннетта.

Уилл Слоан был гораздо крупнее ее, но Эйва не отступила ни на шаг. Однажды она уже позволила исковеркать ей жизнь одному привилегированному красавцу. И больше никогда не повторит этой ошибки.

Эйва бросила на Слоана испепеляющий взгляд.

– Даже в самых смелых мечтах не воображайте, что сможете мной командовать. Запугивайте кого-нибудь другого!

Чертовка, а не женщина!

Уилл просто не мог в это поверить. Он предлагал ей деньги, чтобы она отступила, но эта женщина лишь рассмеялась ему в лицо. Ему, Уильяму Слоану! Неслыханная наглость!

А теперь она уходила от него, и он, делая широкие шаги, поспешил догнать ее на узком тротуаре. Тендерлойн был неблагополучным районом и далеко не самым подходящим местом для молодой леди после наступления темноты. Но она шла с высоко поднятой головой и, казалось, не слишком беспокоилась о собственной безопасности.

Выбрав момент, он рассмотрел ее получше: теперь это была Эйва, а не мадам Золикофф. Под скромным пальто угадывались соблазнительные изгибы ее некрупной фигуры. Темно-каштановые волосы, похожие на соболиный мех, венчала небольшая соломенная шляпка, украшенная искусственными цветами. Никаких драгоценностей. Уилл не заметил на ее пальце обручального кольца, зато обратил внимание на пышную грудь под английской блузкой.