Да, чтобы убедиться в чем-то, людям часто необходимо увидеть это своими глазами. Речь, разумеется, не идет о клиентах Эйвы – эти как раз рады-радешеньки принимать на веру что угодно без всяких доказательств. Однако сам Уилл не полагался на слова. Он доверял только фактам. И чем раньше Эйва поймет, что они с Беннеттом намерены совершить, – а они планировали избавить штат от деструктивного влияния Таммани-холла, – тем скорее она сможет составить собственное мнение о том, чем именно способно навредить ее близкое общение с будущим губернатором.

– Боже мой, какое высокомерие! – воскликнула женщина. – Если вы хотите, чтобы я держалась от Беннетта подальше, зачем вам меня приглашать на этот митинг? Разве это не приведет к противоположному результату?

– Вы поедете на митинг как Эйва, а не как мадам Золикофф, и не станете разговаривать с Беннеттом. Вы будете просто наблюдать.

Ее глаза прищурились, а в голове, несомненно, зрели планы борьбы и сопротивления. Но, чтобы добиться своего, Уилл готов действовать нечестно – настолько, насколько это будет необходимо.

– У меня нет ни малейшего желания присутствовать на политических митингах вне зависимости от того, кто там будет выступать.

– Возможно, и так, – сказал Уилл, – но я все же думаю, что вам следовало бы рассмотреть мое предложение – особенно после того, как вы узнаете, что произойдет, если вы этого не сделаете. – С этими словами он с силой ткнул тростью в тротуар.

Эйва плотно сжала губы – может быть, для того, чтобы не накричать на него.

– Вы мне угрожаете.

– Я уже как-то говорил вам, что мужчина с моим положением способен доставить массу неприятностей женщине, занимающейся тем, чем занимаетесь вы. Вы что-нибудь слышали об Обществе исследователей медиумизма?

Даже в тусклом свете газовых фонарей Двадцать третьей улицы Уилл заметил, как побледнело ее лицо.

– Нет.

– Эти люди из Англии. Они изучают сверхъестественные явления. И с каждым медиумом, которого они проверяют, неизменно происходят странные вещи. Угадаете, какие именно?

Эйва покачала головой. Она была достаточно умна, чтобы понять, к чему он клонит. Однако Уилл решил продолжить – на всякий случай.

– Всех медиумов, способности которых они проверяют, обвиняют в мошенничестве. И те бегут из города. Они вынуждены переезжать на новое место и начинать все с нуля. – Он сделал паузу, давая женщине возможность переварить полученную информацию. – Вы этого хотите, Эйва? Я могу послать этому обществу телеграмму и оплатить приезд его представителей. Они смогут появиться здесь еще до того, как в Ньюпорте начнется летний сезон.

– Какой же вы негодяй, Уилл Слоан!

– Это верно. Вы по-прежнему хотите отказаться от моего предложения отправиться на митинг?

Эйва отвела глаза в сторону. Разумеется, если этому человеку понадобится прибегнуть к непопулярным мерам ради того, чтобы взять верх над оппонентом, он сделает это не моргнув глазом. Слоан не смог бы превратить Северо-восточную железную дорогу в одну из мощнейших компаний страны, если бы потакал другим. Он считал, что лучше обзаводиться врагами, чем друзьями.

Уилл терпеливо ждал, не нарушая молчания. Эйва упряма, но не глупа. Она, разумеется, понимает, что отказ от его простого предложения – в конце концов, он зовет ее не на край света, а всего лишь в Олбани, – пагубно отразится на ее финансовом благополучии. Разве что она не поверит, что он действительно пойдет на это… и это будет большой ошибкой.

Похоже, она устала за сегодняшний вечер – волосы немного растрепались, под глазами черные круги. Шоу прошло не очень гладко, и Уилл даже почувствовал угрызения совести из-за того, что еще больше усложняет ей и без того тяжелый день. Однако он в любом случае не позволит этой женщине разрушить его политическую карьеру.

Эйва задержала дыхание и встретилась с ним взглядом. В глубине ее карих глаз вспыхивали гневные искорки, щеки разрумянились, и в душе у Слоана шевельнулось дурное предчувствие.

– Идите вы к черту, Уилл.

Проклятье! Острое разочарование заставило его ответить:

– Вы еще пожалеете!

– Нет, не пожалею. Я бы пожалела, если бы позволила человеку, которого я едва знаю, диктовать мне, как жить дальше. Так что делайте что хотите, мистер железнодорожник.

Порывисто развернувшись, Эйва пошла по улице. Рука ее взмыла вверх, и кучер проезжавшего мимо экипажа придержал лошадей. И прежде чем Уилл успел ей помочь, женщина скрылась в карете и укатила во мглу ночи.

Эйва проехала три квартала, а потом попросила кучера остановиться. Ей не хотелось тратить деньги на дорогу домой, но при этом нужно было побыстрее скрыться от Уилла Слоана. Отдав за проезд несколько с таким трудом заработанных монет, Эйва спрыгнула на тротуар и продолжила путь на юг.

Нахальный, самонадеянный тип!

Она была вне себя от гнева на Слоана. Пусть везет сюда любые группы, какие только захочет. То, что она делает, не преступление. Им еще нужно будет доказать, что она умышленно обманывает людей, – а ведь это практически невозможно. Медиумы никогда не утверждают, что они всесильны, всегда оставляя за собой право на ошибку. Поэтому никакая группа, американская или английская, не сможет упечь ее в тюрьму или заставить уехать из города. Возможно, ей придется поискать себе другой вид заработка, но за столько лет кем она только ни работала! Так что найти себе еще одно место для нее не проблема.

К тому же ты уже скопила некоторую сумму благодаря образу мадам Золикофф.

Это правда. Прежде чем стать одним из самых популярных медиумов Нью-Йорка, Эйва работала клерком в офисе за два доллара в неделю. А до этого – гардеробщицей в ресторане. Она подметала полы, стирала белье, готовила еду… делала все что угодно, лишь бы братья и сестра были накормлены и устроены. И наконец Эйву посетила гениальная мысль.

Идея стать мадам Золикофф пришла к ней благодаря подруге, побывавшей на спиритическом сеансе и рассказавшей о нем в мельчайших подробностях. Эйва заинтересовалась людьми со сверхъестественными способностями и даже сходила на несколько подобных представлений. Дело показалось ей несложным, да и вложения были минимальными.

Ньюйоркцы платили за развлечения щедро, не скупясь. Став мадам Золикофф, Эйва за один вечер получила денег в три раза больше, чем за месяц на предыдущем месте работы. Не говоря уже о том, что обстановка тут была гораздо более приятной, свободной… и здесь не было молодых людей, домогающихся ее благосклонности.

При этой мысли грудь Эйвы сдавило от стыда и раскаяния. Неужели все шестнадцатилетние девчонки такие же глупенькие? Стивен Ван Данн, сынок ее босса, был богат и невероятно красив. Этот соблазнитель осыпал ее комплиментами: хвалил ее прилежность, прическу, одежду. Отец Стивена, Ричард, нечасто появлялся на службе, переложив обязанности по управлению фирмой на сына, и тот стал просить Эйву задерживаться на работе подольше. Это привело к тому, что их отношения в конце концов вышли на новый уровень – по крайней мере, так ей тогда казалось.

Хуже всего было то, что Стивен на самом деле ей нравился и она мечтала о том, что они будут вместе. Более того, он убедил ее, что у них есть будущее. Я люблю тебя, Эйва. Ты не похожа ни на одну из женщин, которых я когда-либо встречал…

Стивен часто говорил ей о том, что они поженятся – до тех пор, пока она не забеременела. Именно тогда Эйва получила самый болезненный жизненный урок: что бы тебе ни говорили, в этом мире ты можешь полагаться только на себя.

С ее губ невольно сорвался усталый вздох. Сейчас не время копаться в старых обидах. Нужно решать новые проблемы.

Когда она добралась домой, у нее невыносимо болели ноги. К тому же вечер не сулил ничего хорошего. Ужин им предстоял сегодня скудный – яйцо пашот и поджаренная репа, – и ее младших братьев и сестру это явно не обрадует. К сожалению, Эйва ничего другого не купила, так что выбор был невелик.